Кто косит травы по ночам - Галина Артемьева Страница 6

Узнав о предстоящей свадьбе, Надины старики в целом одобрили грядущие перемены в ее личной жизни. Все было правильно: закончила институт, устроилась работать, вышла замуж. Им было чем гордиться: вырастили, выучили, пусть теперь живет-поживает да добра наживает. Бабушку немножко тревожило, что «мальчик не москвич», но дед решительно пресекал подобную болтовню.

Мать задала вопрос вполне в своем духе: «А зачем тебе это надо?» Фразочка типа: «Я его люблю» ничего ей не объясняла и не доказывала.

– Будь добра, растолкуй мне внятно, что тебе, лично тебе, даст это замужество? – четко формулировала она свои меркантильные вопросы вместо ожидаемых дочерью поздравлений.

– Мы будем вместе…

– На шее у деда с бабкой! Ну, твое приданое понятно. А он, как муж, чем ценен? Любите – живите вместе. Снимите напополам квартиру, посмотрите, сможете друг с другом всю оставшуюся жизнь?

– Но ты же за папу не на всю жизнь шла? Что же поженились?

– Ну, ты меня с собой не сравнивай. Я была изгоем. Я спасалась. К тому же, если говорить о практической стороне, твоему отцу все-таки было что дать.

– А мне ничего не надо! Ни от кого. Мне семью надо. Свою собственную! – Тогда Надя впервые вопила, общаясь с матерью, не боясь, что спугнет, что та не приедет, забудет ее насовсем.

С отцом к тому времени Надя не виделась несколько лет после их неожиданной отвратительной ссоры. Чтобы никому не было обидно, свадьбу вообще не устраивали. Расписались и полетели в свадебное путешествие все в ту же Францию. Именно в Париже Надя уверилась, что любит своего мужа (да-да, мужа, мамочка, а не зыбкого бойфренда, который сегодня есть, а завтра тю-тю). Она была не одна, ей было спокойно и весело, они легко сроднились.

Стоило ли обращать внимание на мелочи?

Разбалованная французскими приличиями мать брезгливо спрашивала тет-а-тет, не пора ли Андрею отучиться облизывать пальцы во время еды и не заглатывать пищу так торопливо, как будто это последний ужин в его жизни.

Или при случае рассказывались затертые анекдоты о советских дипломатах, вроде того, как один просит у другого носки посвежее, чтоб на важном приеме щегольнуть, а друг-дипломат радушно делится: «Да возьми, возьми, вон они, носки-то, под кроватью стоят!»

Или вдруг Надино внимание в общем разговоре обращалось на то, что Шарль меняет рубашки каждый день, а то и по два раза на дню, и это забота не только и не столько о собственной внешности, сколько о чувствах окружающих, не обязанных обонять запах нечистой одежды.

Некие инструкции полагалось выслушать и новоиспеченному супругу. «Научитесь быть веселым и приветливым с пожилыми дамами! – советовала мама. – Не рвитесь сразу высказывать почтение к их сединам, постарайтесь чем-то развлечь. Русские мужчины – страшные хамы. Умеют быть любезными только с теми, кто для них представляет сексуальный интерес. Между тем иметь в друзьях даму в возрасте не только полезно, но и приятно, многому можно научиться. Во Франции женщина с момента рождения до ухода в мир иной считается женщиной. С ней вы просто обязаны быть галантным, нежным, предупредительным. Делайте, делайте над собой усилия, смотрите по сторонам! И улыбайтесь почаще, оставьте это выражение мировой скорби на челе».

Все это были пустяки. Даже скучноватая и торопливая близость Надю, не имевшую особого положительного опыта в этих делах, не смущала. Главное – душой сродниться.

Затертое слово– «любовь». Все ее ждут, все к ней стремятся, а что искать – толком сами не знают. Отец ей как-то признался, что вот прожил жизнь, а так и не понял, было это с ним или нет. Но кому-то ведь дается. В награду или в наказание? И вообще, любой дар, с которым человек приходит в мир, – награда или тяжкий крест?

Как бы то ни было, теплое уютное чувство долгожданной цельности с сильным и добрым человеком вполне можно было назвать любовью.

Хотя никакого приданого у Андрея не было, о чем так беспокоилась прагматичная его теща, дал он семье выше всяких ожиданий. Талантливый, энергичный, он вскоре занял один из руководящих постов в их издательстве, деньги у них были, х о р о ш и е деньги, так что Надина зарплата составляла до смешного незначительную долю их бюджета.

После рождения их первого сына Надя поняла, что детское чутье ее не обманывало. Именно в собственной семье обрела она наконец счастье. Она совершенно переродилась, почти забыв о тягучем одиночестве своей юности.

Раскрытый дар

Новая жизнь раскрыла в ней настоящий ее дар: она стала писать картины, в которых отразились данные ей природой радость и теплота. Она сильно уставала от множества никчемных слов, посылаемых ей запутавшимися в липкой житейской паутине женщинами, а также от своих, скорее всего, бесполезных советов, тоже состоящих из профессионально нанизанных одно за другим слов, слов, слов. Молчаливая работа с красками помогала уйти от всего этого, полностью погружала в иную, ее собственную, реальность.

Дед сокрушался, что сразу не отдал Надю в художницы, хотя ведь что-то такое в ней видел: повел же ее, восьмилетнюю, в изостудию Дворца пионеров.

Руководитель кружка посадил очередное юное дарование рисовать вместе со всеми большую гипсовую руку. Рука выглядела нечеловечески совершенной. Надя долго разглядывала ее, сравнивая прекрасные длинные пальцы и ровные ногти образцовой руки со своими, корявыми, в заусенцах. Оказывается, одна рука, да что там рука, палец, ноготь могли поведать о величии или ничтожестве того, частью кого являлись. Пораженная этой мыслью, Надя принялась изучать каждую мельчайшую складочку гениальной руки, чтобы утвердиться в собственном открытии.

Так занятие и кончилось. Она успела впитать в себя дивный образ. На чистом листе бумаги не было ничего. Пока не было. Но запас терпения у взрослых слишком мал, а суд слишком скор.

– Не хочешь – не надо, чего только час просидела, – решил опозоренный дед, уводя внучку в реальный мир малозначительных лиц, пальцев, тел.

Рука, как потом оказалась, была слепком творения Микеланджело.

Значит, проклевывалось у нее художническое чутье. Но опять же: все к лучшему– не усох ли бы зачаток ее дарования под гнетом классических образцов?

История арбатской квартиры

Вообще с течением жизни она стала понимать, что все действительно происходит во благо и именно тогда, когда это нужно, ни раньше, ни позже. Если что-то требует невероятных усилий, никак не дается, лучше отступиться, это не твое. Или пока не твое. Когда настанет время, получишь с легкостью. Будто чудо произойдет. Она сама была свидетелем настоящего чуда в их собственной квартире.

Они жили в тихом арбатском переулке, в доме, построенном в начале прошлого века. Надя иногда думала о настоящем его хозяине: создал человек для своей семьи такую красоту, все так гармонично, продуманно, по-старомосковски уютно, рядом с изумительно красивой церковью, золотые купола в окошки сияют, дворик дремотно-очаровательный, хоть и небольшой, а со своими тайнами вековых вязов, с махровой сиренью. Мечтал, наверное, владелец, что заживут счастливо его потомки в этом просторном трехэтажном особняке в пятнадцати минутах ходьбы до Кремля.