Необязательные отношения - Ирина Кисельгоф Страница 6

— Старый хрыч, — с удовольствием сказала Лаврова.

Ее улыбку скрыла чадра из меню. Он промолчал. Его лицо осталось амимичным, как маска африканского божка.

— Ты пригласил меня помолчать на брудершафт?

Минотавр поморщился, шутка Лавровой пришлась ему не по вкусу.

— Хорошо, будем молчать. — Лаврова отложила меню в сторону.

Кавказец принес им пиво в запотевших ледяных кружках, графинчик водки и печенные на гриле овощи, нанизанные на шампура.

— От хозяина даме, — кратко сказал он, показав глазами на овощи.

Минотавр кивнул.

Лаврова вонзила зубы в нежную мякоть томатов, с которых заботливо была снята кожица. Они брызнули кровью с привкусом базилика, тимьяна и меда. Среди ломтиков красного и желтого болгарского перца, присыпанных душистым перцем и мускатным орехом, таились розовые луковички, замаринованные в соке граната, и подсоленные пластинки баклажанов, натертые чесноком. В меру, так, чтобы потом, не рискуя, можно было позволить глубокий поцелуй. Лаврова держала в руках шампур и ела с него, не пользуясь вилкой. Пробовала на вкус, жадно кусала пахнущие дымком и истекающие пряными соками овощи и, не стесняясь, облизывала губы и пальцы.

Она бросила случайный взгляд в сторону. На нее смотрел мужчина, сидящий за соседним столиком. В глазах незнакомца читалась тоска. Лаврова ему улыбнулась, он поднял кверху большой палец. Лаврова перевела взгляд на Минотавра. Его огромные кисти с застывшими потеками синих вен лежали на столе. Они были сжаты так, что побелела кожа под ногтями больших пальцев. Лаврова улыбнулась и ему, он опять отвернулся к окну, в котором уже ничего нельзя было разглядеть.

Кавказец принес им два огромных блюда, в которых дымился коктал. Минотавр разломил лаваш руками. Лаврова ела и не могла остановиться, ей казалось, еще немного — и молния на ее платье разойдется. Минотавр поглощал пищу медленно и безучастно, его мощные челюсти мерно перемалывали нежное тело рыбы, как грубые кости крупных животных. Он походил на человека, поедающего забитого им мамонта только для того, чтобы выжить. И совсем не напоминал того, кто мог оставить потомкам наскальный рисунок.

Лаврова пошла в туалет привести себя в порядок, Минотавр остался расплачиваться. Когда она вернулась в зал, его уже не было. Она вышла из кафе, «Хаммер» тоже исчез. Она оглянулась окрест и ничего не заметила. Минотавр испарился вместе с машиной. Лаврова истерически расхохоталась. Так ее еще никто не динамил. Вокруг была унылая степь, ни одного здания в округе, кроме кафе. До города далеко, дальше не бывает. Из окон кафе лился свет, такой теплый, как дома. Лаврова заплакала навзрыд. Она не знала, что делать. Она помнила глаза мужчины за соседним столиком. Он восхищался ею. За короткое время ее статус изменился, она вновь превратилась в Золушку. Падение — ниже не бывает.

— Скотина, мерзкая скотина! Гад! — выругалась Лаврова и заскулила.

Она уже стала замерзать, когда из кафе вышли парень с девушкой. Он целовал ее на капоте своей старой «Ауди». Рядом стояла Лаврова, ожидая, когда ее заметят.

— Подвезите меня, — спокойно сказала она им.

Они ничуть не удивились. Лаврова опустилась на заднее сиденье машины, отодвинув их вещи в сторону. Привалилась к дверце и закрыла глаза.

«Больше никогда. Ни с кем», — сказала она себе.

Ее довезли до Саина, дальше им было не по пути. Лаврова встала у обочины, чтобы поймать машину. Около нее притормозил «Хаммер», его дверца открылась.

— Ты куда исчезла? — буднично спросил Минотавр.

— Вон пошел, — спокойно ответила Лаврова.

Он рассмеялся:

— Не лучшее место ловить машину. Вдруг примут за проститутку? Или как?

Не ответив, Лаврова отошла подальше и подняла руку, возле нее тут же остановилась машина.

— Телка! Сколько за соску с троих? — раздался пьяный гогот.

Лаврова отпрянула. Из салона выскочил парень и схватил ее за руку. Лаврова вырывала руку, он хохотал, подзывая своих. Не помня себя, она бросилась бежать. Лаврова уже коснулась дверцы «Хаммера», как он тронулся с места Она, задыхаясь, бежала за его габаритными огнями, он уезжал все дальше и дальше. Она бежала и думала все пропало.

У бордюра стоял старенький пустой автобус, коробочка, в нем сидел немолодой водитель. — Тебе куда? — спросил он.

— Домой, — задыхаясь, прошептала Лаврова.

— Залазь, — скомандовал он.

Она влетела в автобус и уселась на сиденье как можно ближе к нему. Она всю дорогу сжимала сумку так, что посинели пальцы. И все бежала и бежала, и не могла остановиться.

Дома Лаврова бросила взгляд на зеркало. Страх вместе с тушью тек из ее глаз, он выбелил ее лицо, изуродовал ее губы, поставил клеймо на лоб, исказил черты скул. Она смотрела на себя и не узнавала. Она перестала быть на себя похожей. В ухе не хватало одной сережки, которую подарил ей муж. Когда Лаврова заметила это, то снова заплакала, и ее, наконец, отпустило.

Вот они, злобные, пронырливые предатели. Ставшие чужими среди своих. Агрессивные зомби или умные, беспощадные стратеги. Из темноты они сверкают рубиновыми каплями с огненным ободом по краям. Они расползаются полчищами безжалостных рыжих муравьев по всему организму. Человеческое тело истекает кровью и лимфой на их пути. Они толпами мигрируют через мембраны клеток и капсулы органов, растекаются диким, безудержным племенем завоевателей по чужой территории. Для них это просто. Их лица скрыты масками исконных, Доверчивых жителей своей страны.

Лаврова взяла с предметного столика ЛЮМА-Ма окрашенный флюорохромом мазок с раковыми клетками. Подумала и протерла руки спиртом. Рак не заразен, просто ей было немного не по себе.

Что появилось раньше, курица или яйцо, применительно к соотношению мужчина и женщина? На примере раковых опухолей можно смело отдать предпочтение женщине. Развитие опухолей происходит от более сложного, нового к более простому, древнему. Изменения опухолевых клеток иногда так значительны, что нормальные клетки уподобляются их эмбриональным зачаткам. Пол злокачественных клеток всегда женский. У здоровых людей пол клеток совпадает с полом носителя. Страшно возвращаться к началу начал, к состоянию непостижимого хаоса и первобытной дикости. Не потому ли женщина сосуд греха?

Лаврова поймала себя на том, что давно уже смотрит в окно, рассеянно и отрешенно. Как Минотавр. Она ничуть не злилась на случайного знакомого из ночного клуба «Метро», и ей не было жаль себя. Кто-то развлекается, как может, кто-то — как получится. Ей повезло. Эксперименты следовало прекратить. То, что с ней произошло, было не стоящей внимания чепухой по сравнению с прошлым. На Минотавра нужно просто забить, что Лаврова и сделала. Жизнь вкатилась в обычную, скучную колею. Рутина привычно завешивала прошлое непроницаемым полотном.

* * *

— Все мужики козлы, — сказала Линка и зарыдала.