Кирпичи 2.0 - Данияр Сугралинов Страница 6

Леха постучал костяшками пальцев по столу:

– Балда! Плохо ты понял! Ты, конечно, правильные вещи говоришь: и про репетицию, и про много что можно успеть, – только вывод-то не такой! Ты прав: в первый день оставшейся жизни хорошо ощущается, что времени – вагон. Примерно такие же чувства в первый день на море в отпуске. Ура-ура! Сидишь у воды, пьешь пиво и наслаждаешься тем, что времени еще много! Ты еще четко не представляешь, когда поедешь на экскурсию, а когда – на шопинг. Спешить некуда. Но когда отпуск переваливает экватор, ход времени ускоряется. Все пролетает перед глазами. Тпру! Приехали, отпуск закончен! Отличие первого дня оставшейся жизни от первого дня отпуска ровно в одном: у тебя будут другие отпуска. И увидеть древний храм можно будет в следующий раз. Уяснил?

Я кивнул. А потом сказал:

– Лех… Я на море никогда не был…

* * *

– Здорово, отец! Свободно что-нибудь? – гаркнул Леха.

«Отец», пожилой мужик с изборожденным морщинами лицом, сидел на лавочке у сауны «Ихтиандр» и с удовольствием курил папиросу. Глубоко затянувшись, он благоговейно замер, а потом, выпуская клубы дыма, сообщил:

– Кажись, люкс свободен.

– Спасибо, отец. А невесты на выданье есть?

– Не, невест нет. Девочки есть.

– Добро!

Удовлетворенный полученной информацией, Леха зашел в сауну. Я последовал за ним.

В приемной за баром стояла симпатичная девчонка, которой я дал бы лет восемнадцать, если бы не глаза. Пронзительные и в то же время настолько блудливые, что, казалось, нет в мире грехов, которых они не видали. На бейдже написано «Мария», и имя очень подходило к ее славянской внешности. Увидев нас, Мария заученно улыбнулась, поприветствовала и спросила, может ли чем-то помочь.

– Машенька, конечно, можешь! – ласково сказал Леха. – Дай-ка нам люкс на пару часов.

Внутри разделись, взяли простыни, тапочки и двинули в сауну. По телевизору вещал музыкальный канал.

– Резвей, ты как хочешь, а я сначала попарюсь. И тебе советую: попьешь пива потом.

– Ну, и я как ты.

Я смог выдержать минут пять, потом выбежал из парилки, на ощупь открыв дверь. Леха, блаженно кряхтя, остался. Я принял душ и вернулся за стол. Вскоре появился и раскрасневшийся Леха.

Открытое пиво зашипело, пена попыталась вырваться на свободу. Леха налил себе чаю.

– Возвращаемся к разбору ошибок. К крику прибегай в исключительных случаях. Ничто так не давит на оппонента, как спокойный и уверенный голос. Заорав на этого… Иванченко?

– Панченко.

– Ага, так вот. Ты, заорав на Панченко, изначально поставил себя в заведомо проигрышное положение. Кричат те, кто не уверен в собственной правоте, считает, что криком можно подавить противника. Суть в том, что тот, кто кричит, тратит силы на крик, а не на размышления над ответами. Поэтому в споре побеждает не тот, кто тратит эмоции на повышение громкости, а тот, кто логично и обоснованно высказывает свою точку зрения. Понял?

Я понял. Кивнув, решился задать ему вопрос, который в последнее время не давал мне покоя:

– Слушай, Леха, а зачем оно тебе нужно? Благотворительность?

Леха пожал плечами и ответил:

– Знаешь, Серега, придет время, и ты сам все поймешь. А в том, что оно придет, я теперь не сомневаюсь.

В дверь тихо постучали. «Войдите!» – заорал Леха. Дверь приоткрылась, из-за нее появилась очаровательная мордашка.

– К вам можно?

– Нужно! – крикнул Леха и обратился ко мне. – Серега, остальные ошибки выявляй сам! А на сегодня урок окончен, баста!

Последние слова он произнес, выпихивая меня из-за стола в сторону девушек:

– Отдыхайте, молодежь, это приказ!

– А ты?

– Иди, иди! Мне надо пару звонков сделать, – отрезал Леха.

И я пошел, паникуя и матерясь про себя. Мне даже захотелось отказаться от всего этого. Леха уже говорил по телефону, но, заметив мое смущение, жестом показал девушкам на меня – мол, забирайте парня. Они, подшучивая надо мной, обхватили меня с двух сторон под руку и увели.

Постройка крепости из теории плавно перетекала в практику. Первые кирпичи оказались с браком и выкинуты на свалку. На их место встал новый стройный ряд кирпичей, закаленных пламенем разбора ошибок и уверенности в собственной правоте.

Так мне казалось.

Домой приехал вымотанный, под утро. Потом долго не мог уснуть, анализируя прошедший день. Да уж, он выдался насыщенный! Поворочавшись в постели еще немного, я понял, что сон не придет. Холодный душ и легкий завтрак помогли восстановить силы. Не одеваясь, замотавшись в плед, вышел на балкон. Свежий утренний морозный воздух вдарил в голову, а кожа покрылась мурашками. Холодно! Взял с собой горячий кофе, сигареты и лист бумаги с ручкой.

Итак, что мы имеем? Цель-минимум: добиться уважения и авторитета на работе, расположения Лидки Фрайбергер, подняться как можно выше по карьерной лестнице, стать финансово независимым. Цель-максимум: сделать мир лучше, хотя бы тот, что вокруг меня. А между минимумом и максимумом еще сотни и тысячи мелких целей и задач, призванных привести меня к главной.

Много-много целей-кирпичей. Каждый поступок, каждое слово – кирпич. А что строить из них: высокую и прочную крепость для защиты себя и близких или ступеньки лестницы к высокой цели, – как раз и предстоит решить.

Мне хочется, чтобы моя Родина, а не «эта страна», как выражаются некоторые, жила лучше. Здесь рождались, росли, жили, воевали и трудились, любили и ненавидели, мечтали и горевали мои предки. Мысли о том, что где-то жизнь лучше, а у соседа лужайка зеленее, – удел нищих духом. Человек, который так думает, внутри пуст, потому что не уважает землю, на которой вырос.

Другая крайность – мечтать создать рай в своей стране, живя в хлеву. И как бы благородны ни были мои помыслы, о каком рае речь, когда у самого куча проблем?

А потому рай начну строить в отдельно взятой квартире. А еще лучше – начну с себя.

* * *

– Людям очень важны внешний облик, голос, поведение, осанка. Так что, Серега, советую сменить эти турецкие шмотки на что-то другое. Девушки внимательны к таким мелочам, с которыми ты давно свыкся и считаешь нормальными. Взгляни на свою обувь: грязная, нечищеная.

Лил дождь, под давлением встречного воздуха капли на лобовом стекле текли горизонтально, пока ленивые дворники не смахивали их с глаз долой. Мимо проносились зазывные неоновые вывески.

Леха решил подвезти меня до дома. В дороге он времени не терял и продолжал разбор полетов.

– Деньги-то есть?

– Найдутся, работаю все-таки, накопил немного.