На той неделе: купить сапоги, спасти страну, выйти замуж - Анна Бялко Страница 6

Никакого масла в бакалее нет, зато есть мука. Беру тут же два двухкилограммовых пакета, пусть будет, Новый год скоро, пироги испеку. Еще пачку вермишели, дома уже кончается, и, вдохновленная мыслью о пирогах, иду в овощной отдел. Там тоже народа не много, человек пять, и я выбираю симпатичный кочан капусты, оборвав с него несколько жухлых верхних листьев.

Напоследок иду все-таки к автомату. С виду мирный, может, обойдется. Аккуратно устанавливаю бутылку, отсчитываю монетки, кидаю в щель. Ничего. Жму кнопку. Ничего. Читаю на всякий случай инструкцию, жму опять. Ничего. Вот так ведь я и знала. Оставлять автомату полтинник за просто так очень обидно. Бью с досады кулаком по панели, из автомата вырывается густая струя масла, ударяет в горлышко бутылки, брызги летят во все стороны, в том числе и на мое пальто. По нему тут же расползаются жирные вонючие пятна. Сто раз я была права в своей нелюбви к автоматизации и технике, и тысячу раз права, надевая в магазин старое пальто. Ведь эти пятна не отстирать теперь никогда. Будь я в приличном пальто, оно бы погибло, а старое все же не так жалко.

Очередь в кассу, на этот раз небольшая, выход, собака страшно нам рада, прыгает на меня, оставляя на злосчастном пальто следы грязных лап, да уж теперь все равно. Сажаю Костьку в коляску, распихиваю покупки туда-сюда, и все равно в руках приходится тащить две тяжелые сумки.

Мы направляемся домой, и я очень быстро осознаю, что дорога в магазин была по сравнению с обратной просто легкой прогулкой. Потяжелевшая коляска ехать не желает вообще, ветер-дождь-снег бьет теперь прямо в лицо, сдувая с головы шапку. Костьке на этот раз тоже достается от стихий, и он жалобно хнычет, что замерз и хочет домой. Я, как всегда, забыла варежки, и руки мгновенно закоченели. Тяжелая сумка бьет по ногам, кажется, в ней протекло чертово масло. Все вместе сливается в один сплошной кошмар.

В какой то момент, примерно на полдороге, я внезапно понимаю, что больше так не могу. Ну что это в конце концов такое, ну за что мне все это, какого дьявола я таскаюсь с ребенком и с этой собакой, будь она неладна, по идиотским магазинам, тягаю тяжеленные сумки, почему, когда надо, то помочь некому, и вообще. Я почти готова в отчаянии разреветься, но мысль о том, что слезы вытирать будет нечем — все руки заняты, меня останавливает и даже смешит.

— Вот, дожила, дура, даже слезы вытереть не можешь, так тебе и надо, — говорю я сама себе вслух и налегаю на коляску всем телом.

Она потихоньку сдвигается, ну что ж, поехали дальше.

Добравшись в конце концов до дома и кое-как справившись с сумками, коляской, тремя дверями в подъезде, кнопками в лифте и замком в двери квартиры, я, не раздеваясь, в сапогах (да черт с ним, с полом, вытру потом) захожу в ванную, подставляю руки под струю горячей воды, сажусь на край ванны и сижу так, пока не чувствую, что снова могу владеть верхними конечностями до последнего пальца.

Горячая вода свое дело делает, пальцы вновь шевелятся, я вытираю руки и иду снимать сапоги, раздеваться, раздевать Костьку. Распихиваю мокрые одежки по батареям, потом тащу сумки на кухню. Вдруг понимаю, что собаки нет в квартире, выбегаю в испуге за дверь — о Господи, я ее забыла на площадке около лифта! Там она и сидит, бедняга, с озадаченным видом. Мне совестно, но вообще-то даже удачно получилось, все-таки в дом попало раза в два меньше грязи. Тащу псину за ошейник в ванную, а там еще белье это замоченное, и не вымыть ее как следует, кое-как обтираю тряпкой лапы и бока. Возмущенное животное убегает, отряхиваясь, я опять мою руки и начинаю разбирать добычу. Да нет, удачно вообще-то сходили, вот и муки купили, и масла постного, и мяса. Кусок при внимательном изучении нравится мне еще больше. Я разглядываю его, прикидывая и бормоча себе под нос: «Вот эту часть можно потушить, из этой — котлеты, из кости сварю суп...» В кухню врывается испуганный ребенок.

— Ася, ты что, с ума сошла? Не надо из меня суп! Ты же мясо купила!

Отхохотавшись, продолжаю осмотр. Нет, суп все равно сварю, а мясо, что на кости, проверну и сделаю запеканку. Или макароны по-флотски. И готовить проще, и Костька любит.

Так, а сегодня-то что мы будем есть? Вчера они с Димкой весь обед доели, и очень жаль: завтра Костьки не будет, я тоже обедаю не дома, а готовить на один день как-то нелепо. Кажется, в морозилке была куриная нога, сейчас сварю, будет и первое, и второе, только б мы ее раньше не съели. Нет, вот она. Ставлю вариться, пора уже, полдвенадцатого. Начинаю чистить морковку и лук для супа, картошку на второе. Со стиркой сейчас уже не успеть, постираю, пока мелкий спать будет.

Ребенок в это время построил у себя в комнате поезд и зовет меня посмотреть. Мы с ним немножко играем, потом идем обедать. Спрашиваю Костьку, как он насчет после сна поехать к тете Тане, он не против, привык всюду ездить, и тут я с ужасом вспоминаю, что напрочь забыла перезвонить сегодня тетке еще раз, подтвердить наш приезд. Делать нечего, придется ехать наудачу, разве что попробовать из метро перед выездом звякнуть. И то, ну как тут еще про звонки помнить после сегодняшних развлечений в чистом поле. Ну ничего, тетя редко уходит из дома, да еще в такую погоду, и потом — я с ней все-таки вчера договаривалась.

Загоняю Константина спать, наливаю себе чашку чая — собираюсь с силами перед стиркой. Моя «Эврика-полуавтомат» — хорошая машина, но все равно от нее далеко не

отойдешь: то слить воду, то залить, то белье вытащить. Заканчиваю я примерно за полчаса, как Костьке проснуться, развешиваю белье, бреду к себе в комнату и падаю на диван, привалившись спиной к стенке. Поясница предательски ноет, засовываю под нее подушку и замираю. Собака, запрыгнув на диван, подползает и сует морду мне под локоть. Я тихо чешу ее за ухом, хорошая все-таки вещь собака, любит тебя ни за что — и молчит. Так мы и сидим, пока проснувшийся Костька не начинает подавать голос из своей комнаты.

Времени — начало четвертого, долго рассиживаться некогда, а то в метро час пик начнется, не протолкнешься. Надо собрать Костьке одежки с собой, едет он на — среда, четверг, пятница — на три дня, так, пижамка, трусы-майки, колготки на нем и еще одни, вдруг ноги где промочит, еще один свитер на всякий случай, ну еще джинсы, вроде все. Нет, не все, еще обязательно тапочки, вечно я их забываю. На него надену комбинезон, по такой погоде в самый раз, даже и похолодает — не страшно. Складываю всю кучу в пакет, Костька просит взять еще пару его машинок, кладу их туда же, готово.

Дождик на улице перестал, даже, по-моему, начало подмораживать. Мы быстренько добегаем до метро, садимся в полупустой вагон. Ехать нам с пересадкой больше часа. Я развлекаю Костьку, по разному переиначивая названия станций: «"Чертановская" — У-черта-на куличках, „Нагорная“ — На-горе, „Нагатинская“ — На-дороге-через-гать». Не через гать, собственно, а через болото, гать — это сама дорога и есть, но так короче и смешнее. Мы любим эту игру — играть в нее приходится частенько.

После пересадки в центре до «Кунцево» поезд идет в основном по улице, и Костька просто смотрит в окно. Когда мы выходим из метро, на улице уже сумерки и яснее ощущается легкий морозец. Может, зима уж начнется. Хотя вряд ли, рановато для зимы.