Мангушев и молния - Александр Покровский Страница 6

Дедушка, как всегда, читал свои газеты и, как всегда, ничегошеньки не слышал.

– Ничего не рухнуло! – насупился мальчик, – На, возьми, – протянул он дедушке бантик, – это девчонкин!

Они так и не встретились больше.

Так бывает иногда в грустных сказках.

А это очень грустная сказка.

– Давай поговорим, – сказал маленький Сашка.

– Давай, – сказал я.

– Ну, говори, – сказал он.

– А о чем?

– Все равно. Ты же был ребенком.

– Был, конечно.

– Вот и расскажи, что тогда было.

– Ладно. Сейчас расскажу. Дай подумаю. А, ну вот.

Это было однажды. Вот иду я ребенком как-то по дороге, а навстречу мне животное – ослик. У него ослые глаза, ослые уши и еще у него хвост, тоже ослый. Я ему: «Здравствуй, ослик!»

– Здравствуй! – сказал он и попросил, – Дерни меня, пожалуйста, за хвост.

– А зачем? – спросил я.

– Все мальчишки, проходя мимо, дергают меня за хвост и потом радостно смеются. Им становится весело. Я хочу, чтоб тебе тоже стало весело.

– Нет, – сказал я, – мне и так хорошо, и мне будет очень грустно, если я дерну тебя за хвост.

– Ты – ненормальный мальчишка, – сказал он, – нормальный дернул бы…

После этого он улетел. У него выросли крылья.

– Ну, как тебе эта история?

– Ничего. Только я же говорил: поговорим о настоящем, а ты опять за свое…

В вовсе недавние времена, когда бабушки, мамы и папы еще умели рассказывать сказки, в одном сказочном королевстве жил да был король. И звали его Апа Ага Агу.

Сам король был очень маленький, чуть-чуть побольше вершка, и королевство у него было совсем маленькое, чуть-чуть побольше весенней лужайки, да и подданных было совсем немного – всего двое.

Но, хоть их и было совсем немного, они очень любили своего короля и гордились им.

Так всегда бывает в жизни, когда королевство совсем маленькое, а подданных всего двое.

– А вы знаете, – говорили подданные Ага Агу другим, посторонним подданным, – какой у нас удивительный, замечательный король?

– Конечно же знаем, – говорили посторонние подданные.

– А в заметили какой у него умный и добрый взгляд? – спрашивали подданные Ага Ату.

– Конечно, заметили, – отвечали посторонние подданные.

Если Ага Агу слышал эти разговоры, то он только улыбался и ничего не говорил.

Он вообще очень мало говорил. Разве что скажет свое королевское слово «Ага» или другое королевское слово «Агу».

Да и нужно ли говорить там, где все скажут простая улыбка, чудный взгляд доверчивых глаз или счастливый смех.

Подданные Ага Агу были очень счастливы. Ага Агу умел дарить это счастье. Он был великий волшебник.

В той же стороне, за дремучим лесом, в самой середине болота, жила злая колдунья.

Ни одно черное дело не обходилось без нее. Очень злая была колдунья.

Совы, гадюки, летучие мыши прожужжали ей все уши про Ага Агу. Болтали, что одной улыбки его достаточно, чтоб голодный забыл о еде, уставший почувствовал силы, а хмурый улыбнулся в ответ. Говорили, что от одного только взгляда его добрых, доверчивых глаз теплеет холодное сердце и чужая боль болит, как своя.

– Хватит! – вскричала колдунья, когда ей уже все надоели, – Не будет больше Ага Агу. Он умрет медленной смертью. Его улыбка станет гримасой. Кто увидит ее – ужаснется.

– Хватит! – вскричала колдунья и разбила огромный сосуд жирной и жадной злобы.

Злоба текла по земле огненной рекой. Все на ее пути вспыхивало, ветер гнал удушливый дым; ухали совы, шипели гадюки, в страхе метались летучие мыши – по земле шла тяжкая злоба.

В тот же день Ага Агу заболел непонятной болезнью. Он угасал с каждым вздохом. Во всем королевстве забылись улыбки. Ага Агу умирал. Он подолгу вглядывался в глаза своих подданных, хватался ручонками, прижимал их к щекам и горько вздыхал.

Ага Агу ничего не говорил, но взгляд его глаз прощался, просил и не верил. Глаза подданных наполнялись слезами. Много ли скажешь словами?

– Великий Барра! – вскричали несчастные подданные, когда Ага Агу заметался в бреду, – Приди, Великий Барра! Спаси, скорей спаси! Возьми все, только спаси его! Зачем теперь жить?..

Могучий ветер проник во дворец. Холод хлестнул по лицам и забрался в сердца. Вихрь спустился мглой. Мрак клубился, клубился, но вот он затих и распался.

Посреди комнаты стоял худой старик в черном плаще. Седые волосы падали на спину. Взгляд его пронзительных глаз леденил душу. То был Великий Барра – могучий волшебник.

– Должен же кто-то услышать человека, – сказал старый Барра.

От звуков его голоса задрожали подданные и стекла покрылись инеем.

– Люди видят во мне дух зла. Я всего лишь дух справедливости. Ага Агу – великий волшебник. Он умеет дарить счастье, ничего не прося. Он слишком хорош, чтобы жить… Но, клянусь Черной Звездой, он останется жить… Что ж, дух зла поможет духу добра… Но за это заплатите вы. Я возьму у вас блеск ваших глаз, теплоту ваших рук, тревожный стук ваших сердец. У вас будут пустые глаза и холодные, мертвые руки. Ничто в мире не заставит ваши сердца биться тревожно. Ага Агу не узнает вас. Кто-то должен отдать все или погибнуть, что бы жил другой… Вы должны отдать все с радостью, без сожаленья, иначе заклятье потеряет волшебную силу.

– Готовы ли вы? – загремел Великий Барра.

– Готовы, – чуть слышно ответили подданные.

– Да будет так! – уронил старый Барра слова, как камни.

Сверкнула молния и волшебник исчез.

И лишь только рассеялась мгла, глаза подданных опустели, как глаза мраморных статуй, руки их стали холодными, и они услышали ровный стук своих глухих сердец. Ничто в мире не заставило бы их забиться тревожно.

– Мы уйдем, – решили подданные, – ведь Ага Агу не узнает нас. Сможем ли мы пережить это?

И тут они спохватились, ведь они не должны были ни о чем сожалеть, иначе заклятье теряло волшебную силу.

Ага Агу мирно спал в своей колыбели. На щеках у него заиграл румянец, дыханье стало ровным и чистым – болезнь уходила.

– Он останется жить, – думали подданные, – это настоящее счастье.

И тут им захотелось хоть один разочек увидеть улыбку Ага Агу и услышать его счастливый смех.

– А потом мы уйдем, – убеждали себя подданные.

Они подошли к кроватке и встали тихонько.

Ага Агу вздохнул и проснулся. Так проснуться может только ребенок. Ага Агу и был ребенком, вы, наверное, все догадались.