Дом ангелов - Паскаль Брюкнер Страница 6

Антонен знал досье назубок, Ариэль Ван Хейфнис заставил его вчера повторить все слово в слово, подкрепив урок виртуальным визитом на сайте агентства. Он зубрил его вечером перед сном, повторял вслух в полдень, перекусывая сэндвичем. Теперь он с бьющимся сердцем ждал момента встречи. То была основа основ, Ариэль объяснял ему это тысячу раз: надо убедить покупателя в исключительности предлагаемого товара. Столько людей жаждут его купить, что ему придется набавлять цену, чтобы оказаться счастливым обладателем. Взяв клиента за горло, продавец становится хозяином положения и волен сокращать сроки. Раздуть, приукрасить, запутать — такова формула удачной сделки. Более того, добавлял Ариэль, надо, как на войне, предъявлять ультиматум, не давать времени на размышление. Еще совет: не допускайте, чтобы клиент столкнулся со следующим или предыдущим, как у психотерапевта или в борделе.

Антонен вышел на тротуар, сощурился от света, раздул потревоженные пыльцой ноздри. С возрастом он становился аллергиком, каждую весну у него слезились глаза. Было ровно шесть часов. Медленно подкатил лимузин, черный БМВ с тонированными стеклами; похоже, водитель искал нужный номер. Они пунктуальны — это плюс. Антонен шагнул навстречу с дежурной вежливой улыбкой на лице. И тут боковым зрением он заметил выше по бульвару две пошатывающиеся фигуры, которые шли, держась друг за друга и агрессивно переругиваясь. Два подгулявших клошара с бутылкой в руках приближались быстро, почти бегом, несмотря на заплетающуюся походку. Они покачивались в шатком равновесии, точно пара танцоров, переплетясь ногами. Лица и тела, казалось, жили отдельно от ног. В других обстоятельствах Антонен бы и внимания не обратил на пару пьянчужек на прогулке. Он нахмурился. Куда это они так резво скачут, два шельмеца? Они приближались с воплями, прохожие испуганно сторонились. Это был какой-то двухголовый болид, летящий в безумном менуэте. Досталось от них двум мирно клевавшим крошки голубям. С неожиданным проворством один из забулдыг пнул птицу ногой, попав прямо в брюшко. Раненый голубь завалился набок, отлетел как мяч, поднялся и попытался взмахнуть крыльями, но на него обрушились новые удары — башмак гуляки раздавил его, превратив в месиво из перьев, лапок и кровавой плоти. Послышался треск ломающихся косточек, и птицу с сальным смехом размазали по тротуару.

Антонен не успел опомниться, так быстро все произошло. Парочка была уже совсем близко, обломки костей прилипли к их подошвам. Чета бразильцев высаживалась из лимузина, шофер, бритоголовый колосс с наушником и фуражкой под мышкой, придерживал перед ними дверцу. Стройные и подтянутые, они одновременно сняли темные очки, выйдя из машины. В них была непринужденность людей, обласканных роскошью от рождения, которые знают, что мир принадлежит им.

Будущие покупатели были всего в паре метров от Антонена, он уже протягивал им руку, ладонь которой подернулась влагой, вот их пальцы соприкоснулись, и тут раздался вопль. Тандем пьяниц распался. Тот, что покрепче, продолжал двигаться зигзагами вперед, другой остановился, точно вагон, оторвавшийся от состава. Он качнулся с ноги на ногу, согнул колени и рухнул мешком у стены здания, стукнувшись подбородком о камень. Антонен толком не разглядел: может быть, это спутник толкнул его? Какая разница! Он так долго готовился к этой встрече, что придумать экспромтом запасной план оказался не способен. Извинившись перед бразильцами, он собрался было помочь пьянчуге или хотя бы поднять его и увести в сторонку, чтобы не портил вид, но тут лежащий приоткрыл окровавленный рот, икнул, надул щеки и, длинно выругавшись, сблевал. Вытаращив глаза и не думая сдерживаться, он изрыгал желчь с бормотухой и кусочками пищи. Слабое поползновение помочь превратилось у Антонена в отчаянное желание убрать отсюда негодяя.

— НЕТ, НЕ ЗДЕСЬ, НЕ СЕЙЧАС!

Несколькими минутами раньше, несколькими метрами дальше его бы это не тронуло. Но этот неотесанный мужлан сблевал под ноги хозяевам замка.

— ИСЧЕЗНИ! СДОХНИ!

Молодая чета замерла, женщина поднесла руку ко рту и грациозно вскрикнула, точно принцесса, обнаружившая в своей шелковой постели жабу. Антонен повлек их к дверям, заслоняя своим телом от мерзкого зрелища и вони, исходившей от паршивца, который продолжал корчиться в спазмах. Когда за ними закрылась великолепная дубовая дверь, воцарился покой: теперь их окружала помпезная роскошь холла, разгул позолоты и зеркал, призванный ошеломить посетителя, лишить его дара речи. Антонен извинился за непредвиденную накладку, каких никогда не случается в этом квартале, и пообещал, что такое больше не повторится, — как будто он, простой продавец, был хозяином улиц и площадей, ответственным за все городские перемещения. Он позвонил к консьержке, сообщил ей о происшедшем, слезно попросил сделать все необходимое, убрать «это». Бразильцы явно были шокированы. Он, рослый, с густыми черными волосами и высокими скулами, она, зеленоглазая мулаточка с пухлыми губами и теплой золотистой кожей, на запястье дорогие часы, ноги обтянуты черными джинсами. Оба такие красивые, шикарные, сдержанные. Они разговаривали между собой вполголоса на своем языке — сама нежность и музыкальность. Когда добрались до шестого этажа, Антонену пришлось быть вдвойне красноречивым, чтобы представить квартиру с наилучшей стороны. К несчастью, молодая женщина плохо понимала по-французски, а муж, вынужденный переводить ей каждую фразу, опускал самые изысканные обороты. Этот дубляж все портил, мешал Антонену, он путался, терял нить, вворачивал английские слова, и разговор буксовал из-за смешения языков, чреватого недоразумениями. Зная, что решение зачастую зависит от жены, он не сводил с нее глаз, улыбался ей, но она была уклончива, то и дело отводила мужа в сторонку и что-то быстро ему говорила. В ее тирадах повторялись несколько слов:

— Nâo, теи querido, eu nâо prefiro (Нет, дорогой, я не предпочитаю).

Антонен взял с собой на всякий случай договор запродажи. Он даже не решился его достать. Магия не срабатывала: не будь этого инцидента, они бы клюнули. У жены нашлись мелкие придирки: в кухне мало шкафчиков, рабочая поверхность слишком узкая, света недостаточно. Антонен как мог опровергал эти лукавые доводы, но разговор все так же затягивался из-за трудностей перевода. Придралась она и к количеству туалетов: четырех ей показалось мало. Следовало ли заключить, что семья страдала энурезом или слабостью мочевого пузыря? Антонен изыскал вместе с ней возможность установки пятого, показал варианты отводки сливных и водопроводных труб. Разговор скатился в чисто техническую плоскость при участии красавца, бойко жонглировавшего языками, и занял целый час. Они еще успели полюбоваться красотой заката, несколько раз потребовали список памятников, видных со всех балконов, сфотографировались на их фоне, смеясь как дети, а жена перед уходом сняла квартиру на видео своим мобильным телефоном. Когда они уже открывали дверь, прощаясь, она вдруг выказала подозрительный энтузиазм и рассыпалась в похвалах красотам здания и качеству ремонта, все так же через посредство мужа. Тут Антонен понял, что сделка сорвалась. Когда они вышли на улицу, его затошнило и он едва решился опустить глаза. Клошар лежал на скамье в нескольких метрах, глядя в небо. На тротуаре, отмытом консьержкой, осталось красноватое пятно, как будто на этом месте было совершено убийство. Бразильцы не проронили ни слова. Однако супруга незаметно толкнула мужа локтем при виде пьянчуги. Антонен, смешавшись, счел нужным добавить: