Сказки для парочек - Стелла Даффи Страница 6

Хуже того, он думает, что сможет остановиться, когда захочет.

Угрызения совести превращают Джонатана в более чем трудного партнера. Он обращается с Салли по-свински. Салли списывает это на предсвадебную нервозность. Джонатан то холоден и груб, то избыточно ласков и нежен. Салли винит во всем загруженность на работе. Он приносит ей новые духи и дорогие лосьоны для тела в больших бутылях, а через десять минут закатывает скандал из-за пустяка и хлопает дверью. Салли винит себя. Отчего Джонатан бесится еще сильнее.

— Черт, Салли, ты ни в чем не виновата. Просто у меня поганое настроение. Можешь ты это понять? Ты тут ни при чем! — Подавшись вперед, кричит ей в лицо Джонатан.

Салли нелегко расстаться с убеждением, что если не причина, то по крайней мере следствие имеет к ней какое-то отношение. Молчание — более разумная тактика, но Салли не искушена в стратегии военных игр.

— Доверься мне. Я чувствую, что-то не так. Расскажи, Джон, поделись.

Терпеливая, добрая Салли кладет руку на сжатый кулак Джонатана. Рассказать ей все. Не опуская непристойных подробностей, страстных поцелуев, изощренного секса. Салли — его невеста, но и друг тоже. Ему действительно хочется обсудить с ней свои трудности, ведь он ей полностью доверяет. Да и с кем еще ему поговорить по душам? Возможно, Джонатан не всегда уважает мнение Салли, но он не раз пользовался им, чтобы подкрепить свое собственное. Поддержка ему необходима.

Джонатан представляет ее покорное согласие: «Да, дорогой, понимаю, перебеситься — это очень важно. Милый, конечно, тебе надо гульнуть напоследок. Не стесняйся, трахайся, вот тебе мое благословение».

Джонатан рад бы услышать такое. Но это невозможно. Салли никогда не даст благословения и слово «трахаться» не из ее лексикона. И Джонатан в бешенстве сбрасывает ее руку со своей и, отвергая попытки к примирению, хлопает дверью. Кушла сказала, что не сможет встретиться с ним сегодня, поэтому он в одиночестве бредет в паб и втолковывает третьей пинте пива то, что не смог растолковать будущей жене. Четвертую пинту он пьет вместе с Джимом — мужское братство, футбол, музыка и на закуску правда. Джонатан с завидным красноречием описывает тело Кушлы, вожделение, которым он переполнен. Куда труднее объяснить, зачем ему все это надо.

— В общем… видишь ли… просто..

— Ты торчишь от нее?

— Да, конечно, но не только. Все намного сложнее. Она — та, что мне нужна, старик. Та самая.

— Что ты имеешь в виду?

— Единственная, понимаешь? У меня роман с женщиной моей мечты. Я нашел ее. Слишком поздно, но нашел.

Джим нервничает: двойной баланс пар под угрозой. Кроме того, Джонатан невольно напомнил ему о его собственной тоске по несбыточному идеалу. Джим пытается вернуть друга в наезженную колею:

— Но ведь ты не бросишь Салли ради нее?

In vino veritas, в реальном реальность. Кружка осушена, и Джонатан смотрит поверх заляпанного пивом стола на своего старого друга, школьного друга, лучшего друга. Больше прежнего он тщится быть честным. Его плечи сами собой приподнимаются, и этот жест красноречивее слов:

— Не знаю. Я люблю Сэл, правда, люблю. И не хочу ее обижать, и знаю, что это убьет ее, но дело в том, черт побери, что Кушла — само совершенство, она — мой идеал. Все просто и все так дико запутано. Ума не приложу, что делать. Но Салли мне мало, и, если честно, всегда будет мало.

Джиму нечего ответить, и он отправляется за следующей порцией пива. Беседа в медленном пьяном свинге сворачивает от насущного, съезжая на работу и погоду. Необходимость хранить тайну не обсуждается, обещание полного и абсолютного молчания само собой разумеется. Мужчины, даже напившись, умеют хранить секреты, но оба понимают: стоит шепнуть словечко на ушко Сюзи, как словечко это немедленно передадут Салли — в жанре эпического сказания, и тогда все будет кончено. Джонатан не хочет, чтобы все кончалось. Он хочет всего разом.

Салли обсуждает ситуацию с матерью. Положа руку на сердце, ее матери Джонатан никогда особенно не нравился; она надеялась, что старшая дочь достигнет в жизни большего: покорение легкой вершины под названием Миссис Джонатан — не великий подвиг. Но банкетный зал и угощение уже заказаны, портниха трудится над подвенечным платьем и венком, в типографии печатаются приглашения, и потому мать Салли не намерена подпитывать сомнения дочери — сейчас не время.

— Глупости, милая. Разумеется, Джонатан тебя любит.

Салли отбрасывает со лба светлый завиток. Она обзавелась этой новой и неприятной привычкой, когда перестала грызть ногти. Обкусанные ногти не годятся для большой свадебной фотографии с обручальным кольцом.

— Знаю, что любит, мама. Только мне кажется… не знаю, что мне кажется. Просто он ведет себя так, будто и не любит вовсе.

Мать Салли вздыхает. Ей хочется сказать дочке, что Джонатан никогда не вел себя, как настоящий влюбленный. Никогда не вел себя, как мужчина, который знает, что такое любовь. Она окунает ладони в муку с разрыхлителем и продолжает раскатывать слоеное тесто. Отец Салли обожает яблочные пироги. Яблоки, выращенные в собственном саду, тесто домашнего приготовления, час с лишком стряпни и ровно пять минут на уничтожение пирога до последней крошки.

— Послушай, Сэл, компромиссы неизбежны. На них и держится брак. Думаешь, у нас с отцом все и всегда было гладко?

По мнению Салли, брак ее родителей идеален и неколебим, но она качает головой, хитрит в надежде, что материнская мудрость рассеет саднящую тревогу.

Мать Салли переворачивает тесто, снова присыпает его мукой, трет мучнистые ладони друг о друга; от этого шершавого звука по спине Салли бегут мурашки — быстрее, чем пальцы с необкусанными ногтями барабанят по столу. Мать раскатывает тесто в противоположном направлении, заглаживая по ходу дела все шероховатости.

— Знаешь, наш брак с папой идеальным не назовешь. Поначалу, когда мы жили с его родителями, это был просто ад. — Она кладет на тесто форму для пирога, аккуратно обрезает лишнее и скатывает обрезки в комок — они пойдут на украшение пирога. Салли рассеянно щиплет комочек теста, и мать хлопает взрослую женщину по пальцам. Откровения продолжаются: — Его мать была настоящей ведьмой, относилась ко мне ужасно…

— Бабулечка Айрин?!

Салли шокирована. Бабулечка Айрин умерла, когда Салли было одиннадцать. Айрин была крошечной старушкой, лишь на дюйм выше одиннадцатилетней Салли. За спинами родителей она тайком скармливала Салли мятные леденцы. Она любила Салли больше, чем ее младшую сестру Джейни. Бабулечка горой стояла за старшую внучку.

— Да, наша чудесная бабушка Айрин. Меня она терпеть не могла. Постоянно твердила твоему отцу, даже после того, как мы поженились, что без меня ему будет лучше. А что она говорила до свадьбы! Потом мы переехали, и я забеременела тобой. Мне казалось, что теперь все изменится, но я ошибалась. Она продолжала доставать меня, несколько кварталов между нашими домами были ей не помехой.