Эверест. Кому и за что мстит гора? - Джон Кракауэр Страница 6

Хиллари и Тенцинг поднялись на Эверест за месяц до того, как меня зачали родители, поэтому я не смог разделить чувства гордости и восхищения, которые тогда испытали многие люди во всем мире. Друзья постарше утверждают, что покорение Эвереста сравнимо с первым шагом астронавта на Луне. Однако десять лет спустя очередное восхождение на Эверест помогло определить, как будет складываться моя жизнь.

22 мая 1963 года тридцатидвухлетний врач из Миссури Том Хорнбейн и тридцатишестилетний профессор теологии из Орегона Вилли Ансоулд дошли до вершины Эвереста по маршруту, по которому еще никто не проходил, а именно – по крайне опасному Западному гребню. К тому времени на Эвересте уже побывали четыре группы альпинистов, и на вершине стояли в общей сложности одиннадцать человек, однако путь по Западному гребню был значительно сложнее обоих ранее проторенных маршрутов: через Южное седло и Юго-восточный гребень или через Северное седло и Северо-восточный гребень. Восхождение Хорнбейна и Ансоулда с полным основанием назвали одним из величайших подвигов, навеки вошедших в анналы альпинизма.

К концу восхождения два американца достигли так называемой Желтой Полосы – крутой и сыпучей скалы, которую все альпинисты совершенно обоснованно считали необыкновенно опасной. Чтобы преодолеть этот подъем, надо было приложить титанические усилия и продемонстрировать высочайшее альпинистское мастерство. Никогда ранее такой невообразимо сложный подъем не выполняли на столь экстремальной высоте. После преодоления Желтой Полосы у Хорнбейна и Ансоулда появились большие сомнения в том, что им удастся с нее спуститься. Они решили, что самым надежным способом вернуться живыми и невредимыми будет выйти на вершину и идти вниз по хорошо отработанному маршруту через Юго-восточный гребень. Учитывая позднее время, незнакомую альпинистам территорию и стремительно убывающий запас кислорода в баллонах, это было крайне смелое решение.

Хорнбейн и Ансоулд поднялись на вершину в 18.15, когда садилось солнце, и провели ночь под открытым небом на высоте более 8530 метров. На тот момент еще ни один альпинист не разбивал лагерь на такой экстремальной высоте. Ночь была холодная, но, к счастью, безветренная. Хотя позже Ансоулду ампутировали отмороженные пальцы ног, оба альпиниста выжили и смогли поведать историю своего восхождения.

Я был тогда девятилетним мальчишкой и жил в Корваллисе, штат Орегон, там же, где и Ансоулд. Он был близким другом моего отца, и иногда я играл с его старшими детьми – Регоном и Дэви. Первый был на год старше меня, второй – на год младше.

За несколько месяцев до отъезда Вилли Ансоулда в Непал я вместе с моим отцом, Вилли и Регоном покорил вершину моей первой горы. Это был ничем не примечательный вулкан высотой 2743 метра в Каскадных горах, на который в наши дни горнолыжники поднимаются на подъемнике. Совершенно неудивительно, что рассказы о восхождении на Эверест в 1963 году так сильно повлияли на мое детское воображение. И если кумирами моих приятелей в те годы были Джон Гленн {9}, Сэнди Коуфакс {10} и Джонни Юнайтес {11}, то моими героями стали Хорнбейн и Ансоулд.

Не скрою, я втайне мечтал когда-нибудь покорить Эверест, и это желание не покидало меня более десяти лет. Когда мне исполнилось двадцать, альпинизм стал смыслом моей жизни, затмив все остальные занятия и увлечения.

ПОКОРИТЬ ГОРНУЮ ВЕРШИНУ ЗНАЧИЛО СДЕЛАТЬ ЧТО-ТО КОНКРЕТНОЕ, ОЩУТИМОЕ И НЕОСПОРИМОЕ. В ТО ВРЕМЯ В МОЕЙ ОБЫДЕННОЙ ЖИЗНИ НЕ ХВАТАЛО ПОДВИГА И СЕРЬЕЗНОГО ВНУТРЕННЕГО СМЫСЛА, И ТОЛЬКО РИСКИ И ОПАСНОСТИ, СВЯЗАННЫЕ С АЛЬПИНИЗМОМ, ПОМОГАЛИ МНЕ ПОЧУВСТВОВАТЬ, ЧТО Я ЖИВУ И ДЫШУ ПОЛНОЙ ГРУДЬЮ.

Мое хобби помогало мне подняться над равниной банальности, и я наслаждался риском, с которым это занятие связано, радовался широким горизонтам, которые открывались моему взору.

К тому же альпинизм помогал мне чувствовать свою причастность к группе избранных. Круг альпинистов представлял собой закрытое сообщество смельчаков и идеалистов, которое было не слишком заметным, но на удивление не затронутым пагубным влиянием современного мира. В культуре альпинистов сложилась ярко выраженная атмосфера конкурентной борьбы, соперничества и «мачизма», однако по большей части люди стремились произвести впечатление исключительно на членов своего круга. Среди альпинистов ценился не столько сам факт покорения той или иной вершины, сколько то, как это было сделано. Уважение и престиж зарабатывали за счет выбора самых сложных маршрутов и преодоления их с минимальным техническим оборудованием и максимальной смелостью. Самыми уважаемыми считались так называемые «вольные одиночки» – отчаянные смельчаки, штурмовавшие вершины без веревок или какого-либо другого альпинистского оборудования.

В те годы я жил только для того, чтобы заниматься альпинизмом, и существовал на пять-шесть тысяч долларов в год. Я работал плотником и занимался промышленной ловлей лосося до тех пор, пока не зарабатывал достаточно денег, чтобы отправиться в очередное путешествие на Бугабу, Титон или Аляскинский хребет. Однако, когда мне было приблизительно лет двадцать пять, я оставил свои детские мечты о покорении Эвереста. Тогда у наиболее «продвинутых» альпинистов вошло в моду пренебрежительно называть Эверест «грудой шлака» – мол, этой горе недоставало технических сложностей и эстетической привлекательности, чтобы считаться достойной целью для «серьезных» альпинистов, в числе которых я так стремился оказаться. В результате я начал с некоторым пренебрежением относиться к самой высокой горе мира.

Причина такого снобизма была очень проста – к началу восьмидесятых годов прошлого века на Эверест совершили более ста восхождений по наиболее легкому маршруту через Южное седло и Юго-восточный гребень. И я сам, и все те, к мнению которых я прислушивался, окрестили маршрут по Юго-восточному гребню «дорогой для яков». Наше отношение к Эвересту стало еще более пренебрежительным после того, как в 1985 году совсем юный, но выдающийся альпинист Дэвид Бришерс вывел на вершину мира состоятельного пятидесятипятилетнего техасца с весьма ограниченным альпинистским опытом по имени Дик Басс. Средства массовой информации самым восторженным образом отзывались об этом достижении, и никто даже не упомянул тот факт, что у этой «медали» может быть и обратная сторона.

Дело в том, что до восхождения Басса на Эверест эту гору штурмовали главным образом представители альпинистской элиты. По словам редактора журнала Climbing Майкла Кеннеди, «получить приглашение для участия в экспедиции на Эверест было честью, которой удостаивались лишь те, кто прошел многолетний курс обучения на более низких вершинах. Восхождение на самую высокую гору в мире означало, что ее покоритель становился одной из ярчайших звезд альпинизма». Восхождение Басса в корне изменило это представление. Басс взошел на Эверест и стал первым человеком, покорившим все Семь вершин {12}, и этот подвиг не только принес ему мировую известность, но и привел к тому, что полчища альпинистов-любителей последовали его примеру и бросились штурмовать «крышу мира» при помощи проводников, в результате чего альпинизм на Эвересте бесповоротно вступил в эру коммерции.