Сомневайтесь! - Владимир Антонов Страница 6

Любимым рестораном Игоря был «Баку». Он с юности питал слабость к кавказской кухне, а в «Баку» она была вполне достойной. Там он и встретился с Лёвой на следующий день, объединив важную беседу с ценным работником и вкусный обед в одно мероприятие. Лёва выглядел невыспавшимся, несчастным и каким-то «вымотанным» одновременно. «Ещё бы, – подумал Игорь, глядя на него. – Я бы вообще с ума сошёл, если бы узнал, что во мне ещё одно существо проживает. К тому же говнистое и злое!». – Пару минут они сидели молча. Игорь курил, запивая каждую третью затяжку свежим Жигулёвским. Лёва рассматривал меню в надежде найти в нём своё любимое блюдо из баранины – хазани хоровац. Молчание прервал Игорь:

– Ну, и что ты надумал?

– А что она тебе рассказала, эта ведьма?

– Думаю, что всё! Если только ты её не попросил о чём-то умолчать.

– И что ты думаешь по этому поводу?

– Там два повода. Ты по какому из них хочешь узнать моё мнение?

– Давай так, Игорь. Мне мой двойник, если он, конечно, в действительности существует, не мешает. Он мне даже нравится. Я хочу услышать твоё мнение о том, что старый еврей Лёва Бейлин решил-таки стать православным христианином.

Оба улыбнулись Лёвиной шутке. Официант принёс две бутылки Жигулёвского и достал блокнот, чтобы записать заказ. Игорь заказал люля-кебаб, а Лёва попытался заказать хазани. Официант сразу нахмурился, принял позу гордого джигита и с каким-то укором сказал, даже не глядя на Лёву:

– У нас ресторан называется Баку. Это значит, что здесь подаются блюда азербайджанской кухни, а не этих…, извините за это слово, которое я произносить не буду, армян!

Лёва как-то весь напрягся и начал медленно вставать со стула. Что-то в его взгляде изменилось. Официант попятился и запричитал:

– Извините, Вы меня не так поняли. Я ничего такого не имел в виду. Вы совершенно не похожи на армянина, ещё раз извините…

К концу фразы Лёва поднялся и хрустнул суставами пальцев, сжав их в кулаки, но дьявольский янтарный блеск в его глазах к этому времени уже погас на счастье обмишурившегося халдея.

– Неси люля… И быстрее, придурок, – процедил Лёвин двойник и уступил место тихому и вежливому напарнику.

– Лёва, ну ты даёшь! Я теперь Тамарку понимаю. Ты бы видел себя со стороны. Ты монстр! Я тебя сам теперь боюсь. Кстати, у меня будет к тебе разговор по поводу Тамарки. Потом, не сейчас. Так вот – вернёмся к нашим баранам. Насчёт того, чтобы покреститься старому еврею. Я тебя, Лёва, понимаю и что последует за этим вполне осознаю. Но ведь никто не заставляет тебя рассказывать об этом маме или твоему другу Эдику! Молчи! И я буду молчать. Могила! Я сам буду твоим крёстным. А крестить тебя будем в церкви на Староохтинском или на Серафимовском кладбище. Там народу не бывает, никто тебя не увидит. А если и увидит, то никогда не вспомнит. Поразмышляй над таким вариантом.

– А что размышлять? Ты, как всегда, всё здорово продумал. Я даже не знаю, к чему придраться. Давай, крёстный папа, действуй, договаривайся. Я в любое время готов, как юный ленинец! Бедная моя мамочка!

Покрестился Лёва в церкви на Староохтинском кладбище. Когда они вдвоём с Игорем вошли в маленьких размеров старую церковь, все свечи вдруг неожиданно погасли. Как будто их задуло порывом ветра. Отец Василий резко повернулся в сторону вошедших, как-то засуетился, забеспокоился. Но, увидев Игоря, признал в нём вчерашнего посетителя и успокоился. Тот приходил договариваться насчёт крещения своего приятеля.

«Проходите, проходите, молодые люди, вас только двое? Сейчас начнём. Вы полотенце принесли?» – отец Василий поправил своё «рабочее» одеяние и висящий поверх него большой серебряный крест. Через двадцать минут ситуация в мире изменилась. На одного иудея стало меньше, а на одного православного больше. Оставалось только ждать, откуда на Лёву посыплется богатство.

Так же серьёзно, как это было при отборе кандидатов в отряд космонавтов, происходил и отбор в глубоко засекреченную экспериментальную группу подготовки руководителей государства. Наверное, даже ещё серьёзнее. Только в отличие от первых, которым может быть уже завтра придётся взлететь над землёй и выполнить заранее известную и понятную работу, будущее вторых было совершенно неопределённым. Им предстояло пройти по абсолютно неизведанному пути. План Андропова предполагал, что молодой сотрудник госбезопасности, всесторонне развитый, образованный и неподвластный коррупции, пройдя обязательный курс специальной подготовки, сможет в будущем войти во власть, обуздать её и занять высокое в ней положение вплоть до позиции № 1 в государстве. Таких сотрудников, ярких и преданных, в возрасте от двадцати пяти до тридцати лет первоначально было набрано около ста человек. Через год обучения по основному курсу отсеялось более половины, после чего каждый из оставшихся членов группы был переведён на индивидуальную программу подготовки и изолирован от других. Сколько из них достигли финишной ленточки? Об этом знают немногие, точнее, единицы. Те, кому положено знать. А многие из тех, кого ещё недавно называли молодыми реформаторами, удачливыми выдвиженцами, демократами новой формации или талантливыми бизнесменами – это как раз они – ребята из той самой андроповской экспериментальной группы! В борьбе с коррупцией, откровенным криминалом и беспредельной алчностью они прокладывали себе дорогу к вершинам власти. Троим из них это удалось!

За последний месяц Лёва заработал почти три тысячи рублей. Это было круто! Но ведь не за ради этих трёх деревянных тысяч он отказался от веры предков и вместо звезды Давида теперь носит под рубашкой нательный крестик. «Не дай бог, кто-нибудь увидит. Похоже, ведьма что-то напутала, зараза, – рассуждал Лёвушка и расстраивался. – Пол года прошло, а в Сочи ехать не на что. Тамарка стёрлась. Колечко с бриллиантиком ей надо, видите-ли! Меркантильная сучка! Я что – мало подарков ей надарил? А шуба? Ну и что, что самопальная. Дядя Моня шкуры напрямую с фабрики почти по полной цене стырил. Он так сказал! Только он сшил её сидя дома, а не в фабричном цеху. Какая разница, где стоит швейная машинка? Если посчитать, сколько она получила от меня всяких подарков и сколько я взамен получил от неё…», – Лёва приступил к любимому делу – разбору рентабельности отношений. Как когда-то ещё в младших классах в школе при решении задач с яблоками и грушами. Сейчас он просчитывал рентабельность его затянувшихся отношений с секс-бомбой Тамаркой: «Если сложить, сколько я на неё потратил, то получается только одних ресторанов на две тысячи. Шуба – три! Сапоги финские – почти триста! И по мелочи ещё тысячи полторы, – Лёва нахмурил лоб и присвистнул от осознания суммы конечного результата. Почти семь тысяч! Ему стало стыдно за самого себя. Мама уже давно просила денег на новую стиральную машину, а он не давал, ссылаясь на полное безденежье. – А что я за это получил? Три раза тогда после Метрополя. Потом в кемпинге два раза. Это пять. Потом на турбазе в Кавголово два раза. Она вечером свалила, а то было бы ещё два раза. А так всего только два… И ещё раз пять-шесть по одному разу и кое-как. Итого: двенадцать! Двенадцать раз за почти семь тысяч рублей. Похоже, Лёвчик, тебя разводят как лоха. Да ты и есть, Лёва, лох. Ты олень! Вон Эдик. Он каждый день ездит к концу рабочего дня на завод Вулкан. Там вьетнамки по договору о вечной дружбе работают. У них зарплату отнимают ихние вьетнамские начальники, а есть девчонки хотят. Так они из проходной выходят, а там Эдик. Они бегом к нему и каждая тычет ему в нос ладошку. А на ладошке шариковой ручкой написано: по-простому – три рубля, в рот – четыре, в. опу не даю. Или наоборот, или в разных других вариациях. Но всегда конкретно и очень понятно. Сколько у него в среднем за двенадцать раз получается? Сейчас подсчитаем… Так… Получается сорок два рубля! А у меня семь тысяч! Смотрите, какой я крутой! Вы такого мудака видели? Точно олень! – Лёва расстроился и сел за швейную машинку. Работа успокаивала и приводила в порядок мысли. А мыслей было много: Что толку работать, если ничего не остаётся. Всё, с Тамаркой я закончил. Хватит! Значит, три тысячи уже сэкономил. Колечко, конечно, фиг она у меня получит теперь. Надо Фиме позвонить, сказать, что не беру. Передумал. Считай, трёшечку не сэкономил, а заработал! Если трёшку я уже заработал, то тогда зачем я сижу сейчас за швейной машинкой? Кто скажет? Надо позвонить Эдику и поехать к вьетнамкам, – Лёвушка при мысли о вьетконговских красавицах немного ускорил обороты швейной машинки и тут же запорол шов. – … твою мать, Лёва, ты куда погнал коней? Ты уже вторую пару штанов сегодня запорол. А что я удивляюсь? С той частотой, с которой мне эта сучка давала…» – Лёва выключил машинку и позвонил Эдику.