Прыгун - Роман Коробенков Страница 6

— Мне этого не нужно, — покачал головой Ро-дик. — И так вижу все насквозь.

«…с безумием своим хочу скрестить его безумие?..»

— Да ну? — усомнился нищий. — Тогда скажи, что за кровь движет все это жизнетечение?

— Скука, — мгновение спустя ответил самоубийца. — Венозная скука.

«…ее еще называют размеренным жизнетечением, а столбики, отмеряющие отрезки скуки, — это учеба, карьера, семья…»

Старик рассмеялся:

— Только в молодости думаешь так. — Он опорожнил кулак с очередной безымянной таблеткой себе в пасть. — Когда молод, здоров, полон сил. Тебя ждет масса интересных событий. А ты бесишься с жиру и заявляешь во всеуслышание — мне скучно жить, люди! — Он задохнулся в смехе. — А когда твои почки гудят, как колокола, когда твоя печень давит на остальное. когда чувствуешь, что сердчишко-то не бьется, а дребезжит, вот тогда понимаешь.

— Что понимаешь?

«…все запрограммированы на одно и то же, бултыхаемся в Скучном озере…»

— Что так хочется еще побыть тут. — Лохматый глаз нищего разродился правдоподобной слезой. — Что тебя может не быть. Что биосистема выживания. скорлупа, позволяющая находиться здесь, чувствовать этот мир, раз и навсегда может подвести. — Старик весьма реально плакал.

— Тут? — удивился Родик.

«...хм...»

— Тут, — подтвердил Нокк сквозь слезы. — Тут есть, а там… Есть ли оно — там?

— Не в курсе, — покачал головой самоубийца. — Без разницы.

«...когда есть тут, имеет значение — там, если нет — тут, значит, нет и там...»

— Только когда начинаешь разваливаться на части, когда твое тело начинает предавать тебя, как когда-то ты предал его, — заведенно вещал старик. — Кровь этой жизни состоит из той же материи, что и внутри тебя. Как ты сам чувствуешь это.

— Ты противоречишь сам себе.

— Яростно споря однажды, в другом случае я могу согласиться с тем самым.

— Ho живописно рассказываешь.

«...странный день, полный странных персонажей, наверное, виноваты магнитные бури...»

Нокк:

— Потому что я умею не только созерцать, но и точно описывать то, что вижу. А вижу я уже пятьдесят лет. Есть сигарета?

— Не курю, — высказался Родик. — Сигареты. когда трезвый. и еще. боже! Как все спорно! Ты совсем запутал меня.

«...любая шизофрения — концепция, и любая концепция — шизофрения...»

— В том моя миссия, — ответил Нокк и принялся крениться влево, словно пытаясь прилечь. — Ты должен понять, что в путанице и есть главный смысл.

— Не вижу.

«…то есть смысл в бессмыслице?..»

— Не видишь — придумай! — Глаза Нокка запахнулись. Он явно уже пребывал в ином мире, и только сильное желание закончить интересный разговор не давало ему окончательно выпасть куда-то. — Запутай сам себя, придумай свою кибербабку. или кибердедку… Или поменяйся со мной местами. Тогда поймешь чертов смысл. — Или же его просто давно никто не слушал.

— Я так и думал, что это выдумка, — констатировал Родик.

«...чертов смысл?..»

— Знаешь, как вычислить кибербабку? — словно не слушал его Нокк.

— Как?

«...знаешь, как вычислить собственное безумие?..»

— Она всегда одна и та же. — Нищий будто спал. — У них не хватило финансирования сделать разные модели. Она всегда одна и та же.

— Устал от тебя. — Наш герой поднялся.

«...устал от себя...»

В кармане дрыгался телефон, но самоубийца и слышал, и не слышал.

— Заходи, если будет скучно. — Старик то ли уснул, то ли умер. — Или когда решишь поменяться со мной местами.

Самоубийца поспешил прочь.

Определенно, это был странный день, и странные люди населяли его своими странными душами.

Ступеньки, с оттисками миллионов ног, попавших под дождь, вывели нашего героя на поверхность, где в затылок остро уставилось вдруг проглянувшее солнце.

Дождь ветрами унесло дальше, в сторону Европы.

Это было странное ощущение покоя при общей суете.

Этим-то самоубийца и выделялся.

В этом-то и содержался секрет, которым пользовались столичные стражи порядка, вычисляя приезжих и иных лиц, у которых слишком много свободного времени, сразу и точно.

Они не в ритме, они созидают, вместо того чтобы использовать автопилот.

Они всегда позади, всегда отстают.

— Добрый день. — Это был улыбчивый мент. — Могу я взглянуть на ваши документы?

Самоубийца любил, чтобы карманы были пусты — по этой причине он не курил, не болел, любил опасный секс и не носил документы. Сотовый телефон со скрипом жил исключением.

— Оставил дома.

Мент оказался огненно-рыжим, веснушчатым, над верхней губой пылал костер щетинистых усов. Форма делала бы его совсем смешным, если бы не приличный рост и широкая кость.

иногда я вынужден говорить с кем-то, когда менее всего хочу говорить…»

Вспомнился таксист.

— Жаль распоряжаться вашим временем, но на этот счет имею соответствующий порядок действий, закрепленных законодательством и соответствующей должностной инструкцией. — Мент развел руками так же широко, как улыбался. — Сожалею, но вам придется пройти со мной. — Было видно, что он действительно сожалел. Фигура его казалась настолько массивной, что обойти ее почти не представлялось возможным.

— Я спешу.

«...оставь меня в покое, сука, пока я не размозжил твою проклятую голову...»

— Понимаю. Но общество требует бдительности в данном нюансе.

— Теперь вы ссылаетесь на общество.

«...ненавижу тебя вместе с ним, так как появление его определило появление тебя...»

— Надо же на кого-то ссылаться.

— Легко ссылаться на нечто многочисленное и массовое, установить истину в таком случае невозможно.

«...жаль, что невозможно захлебнуться улыбкой...»

— Поймите меня правильно. — Человеческие потоки оплели их, точно бисер камни в заковыристом украшении. — Я такой потому, что не могу быть иным. Сейчас я пользуюсь своим правом причинить вам неудобство тем, что веду вас в отделение якобы проверить. Хотя чему я научился за десять лет службы, так это тому, что по виду сразу определяю степень социальной опасности индивида. Вы — не преступник. Но у меня такое ощущение, что в вашем кармане завалялись мои деньги. — Лицо мента выглядело почти детским.

— Почему именно в моем кармане? В этом городе есть сотня других карманов, гораздо интереснее моего.