Завтрак в облаках - Алла Иошпе Страница 6

Как же мы были счастливы, когда приглашали петь! Не платят – и не надо! Лишь бы петь! А если говорили, что выступление за деньги, никогда не просили оплату заранее, как делали «нормальные» артисты. И тем более не требовали денег заранее. Только благодарили за каждое приглашение, за каждую возможность выйти на сцену.

И были действительно счастливы.

Но Михаил Сергеевич думал иначе. Считал, что мы вообще не подготовлены к эстрадной жизни.

А непосредственным поводом к тому, что нас «надо воспитывать и учить уму-разуму», был инцидент, с которого и родилось близкое сотрудничество с Мишей Дорном. Даже дружба. Это было в одной из первых гастрольных поездок. Тогда случился у нас скандал с музыкантами. Вернее, у них с нами. Первый в нашей недолгой практике. Мы были недовольны поведением ребят, а музыканты – нами. Вернее, нашими требованиями. К тому, как они относятся к работе, репетициям… Как ведут себя на сцене во время концерта…

Музыканты вообще-то народ сложный. А тут – мы. Новички. Люди пришлые. Их злило, что мы, которые без специального образования, пользуемся особыми привилегиями. И у концертной организации, и у филармоний разных городов: люксы в гостиницах, на концерты – не автобус с музыкантами, а отдельные легковые машины… Но главным, конечно, было то, что за концерт музыканты получали гораздо меньше нас. Во много раз меньше. Солисты так получали во всех эстрадных коллективах.

Конечно, музыкантов можно было понять. Они долго учились в музыкальных школах, потом – в музыкальных училищах, а кто-то и в консерватории или в Гнесинке. А тут – какие-то пришельцы! И еще что– то требуют от них, заставляют репетировать постоянно, готовить новые песни, новые программы… Да еще и «придираются»: исполнение не то, поведение. А мы еще запрещаем им перед концертом пить, ставить бутылки с пивом на рояль…

Все накопилось.

И вот – скандал.

Тогда Михаил Сергеевич был с театром в этом же городе на гастролях. Увидел нашу афишу и решил навестить нас в гостинице.

Пришел.

Стахан – у музыкантов, что-то они там выясняют. А я сижу в номере – рыдаю. Взахлеб пытаюсь что-то объяснить…

Опытному зубру все сразу становится ясно.

– Дорогие мои, вы ненормальные, – говорит он. – Вы не знаете себе цены. Ваш ансамбль – эти засранцы должны благодарить судьбу, что попали именно к вам! А вы еще выясняете их претензии!

И, возмущенный и злой, направляется к музыкантам.

– Я этим гадам все сейчас объясню!

И все объяснил. «Гадам».

– Скажите спасибо, вашу так-то и туда-то, что они – скромные, интеллигентные ребята. Но они – талантливые, влюбленные в музыку! Потому и требуют! И от себя требуют! И еще пытаются что-то вам, лабухам, объяснить. Втолковать. Чему-то научить. Настоящему!

И распалился еще сильней:

– У других вы б летели к… матери и работали б один гребаный концерт в месяц! Да по дырам! А они, дураки, еще хлопочут перед министерством, чтобы вам ставки концертные подняли!

Миша все не мог успокоиться:

– А сколько у вас в месяц концертов с ними?! Много? Значит, и зарплаты нормальные! А я сделаю так, что у них будет работы еще больше, с-суки… А если не уйметесь, то – без вас!

От этого удивительно спокойного и воспитанного человека никто никогда не слышал таких выражений и слов. Даже несмотря на его десятилетнее тюремное прошлое. В этот раз он говорил с ними на их языке.

И они его поняли.

Совсем молодым человеком Михаил Дорн был осужден на десять лет по доносу «друга». За анекдот. Сидел по политической статье вместе с известнейшим режиссером Леонидом Викторовичем Варпаховским. Спустя многие годы Миша и познакомил нас с этим удивительным человеком. Человеком самой высшей пробы.

А потом Леонид Викторович стал режиссером нашей новой программы «Распахни свое сердце». Михаил Сергеевич вообще считал, что только настоящие мастера должны «прикасаться» к нашему творчеству.

Но все было сложно.

Мосэстрада заключила договор с Варпаховским на работу с нами. А он – скромный интеллигентный человек – даже и не подумал обговорить свой гонорар. И после окончания работы над программой ему, великому театральному режиссеру, Мосэстрада хочет выдать неприличные гроши!!!

Удивленный и уязвленный Леонид Викторович отказался от этого «гонорара». А когда мы хотели вручить ему с благодарностью наши собственные деньги, сказал, что ни за что не возьмет их и что работал с нами потому, что полюбил наши песни и нас.

Мы остались друзьями с ним и его семьей. Когда мы гастролировали в США, приезжали в гости к его дочери, замечательной актрисе Анне Варпаховской в Канаду. Она тогда организовала Русский театр в Торонто.

Прошло много времени. Но до сих пор невозможно без стыда вспоминать ту ситуацию с «гонораром» для Леонида Викторовича.

Новая программа, освещенная его талантом и любовью к нам, вышла и имела большой, очень большой успех. А та афиша, на которой вместе с нашими скромными именами – еще без званий и регалий – значилось это высокое имя – режиссер программы Леонид Варпаховский, до сих пор хранится у нас как самая ценная реликвия.

Итак, Миша Дорн взял нас под свое крыло. И тут же выдал нам свод правил настоящего гастролера. Без которых «гастролер – не гастролер».

Основными заповедями, по Дорну, были:

1. Никакой университетской интеллигентности. Она вас погубит.

2. Забудьте все, чему вас учили в МГУ.

3. Гастролер должен славиться плохим характером. Тогда дирекция филармоний будет предоставлять ему лучшие условия и будет его больше уважать.

4. Гастролер должен иметь одну популярную слабость. Например, любить детей или дарить шоферу перчатки.

5. Два концерта в день на гастролях – выходной. На гастролях надо работать, а не отдыхать. «Чёс» и только «чёс»!

6. Реклама певца должна не рассказывать, а кричать. Чтоб лошадь останавливалась – читала!

7. Если у тебя все плохо, говори, что все хорошо. Если хорошо – плачься.

8. А если наконец-то на тебя приходит анонимка?! Радуйся. Гордись! Значит, ты стал настоящим гастролером!

Были еще и другие заповеди, но Михаил Дорн не считал их такими важными.

Дорн ценил талант артиста. Всегда старался создавать максимально удобные условия «для таланта». В гостиницах и за кулисами. Мы вскоре почувствовали это на себе.

Он попросил нас срочно вернуться в город, в котором только что были наши гастроли. Мы там прекрасно прошли. Многие даже не сумели попасть на наш концерт. И Михаил объяснил нам, что театр, который он привез, делает слабые сборы. И попросил нашего согласия продавать билеты на спектакли театра «в нагрузку» к билетам на наш концерт. Если мы, конечно, не возражаем.

Мы не возражали. И прилетели, чтоб снова выступать.