Что тогда будет с нами?.. - Берта Ландау Страница 6
Что тогда будет с нами?.. - Берта Ландау читать онлайн бесплатно
Нет, как ни крути, несчастливой Альбу назвать было нельзя. Она родилась от добрых и сильных родителей, любящих ее и брата. Отец ее был генералом, мама адвокатом. Дом – полная чаша. Гостеприимные хозяева вечно устраивали посиделки у себя дома, собирали друзей. Альба, приходя к Галке гладить белье, всегда приносила «передачу от мамы»: сумку, набитую всякой снедью.
– Мама не верит, что вы нормально питаетесь. Вот вам, – освобождалась от тяжелой ноши Альба. – Вы уж ешьте, поправляйтесь, а то мама еще больше меня в следующий раз нагрузит.
С родителями генерала тетя Ната познакомилась в первый же день, как приехала смотреть выделенный ей участок. Они пригласили ее к себе, угостили, расспросили. Предложили прежде всего поставить на участке фанерную времянку и выкопать сортир. А потом уже потихонечку, из года в год строить дачку. Ната поблагодарила за совет, от рытья сортира отказалась. Она собиралась строить дом с городскими удобствами, чем сразила их, местных жителей чуть ли не в десятом поколении, наповал. И все у нее получилось. Соседи все ходили любоваться на новостройку. А потом привели сына с невесткой, когда те приехали в отпуск.
– Слушай, ты архитектор, да? – обратился к Натке парень в военной форме. – Сделай мне проект. Чтоб внутри было, как у тебя. А снаружи по-другому, чтоб было красиво!
– Жор, ну что ты такое говоришь? Ну как же у Наташи некрасиво! Ведь шикарно же! – упрекнула мужа жена Татьяна.
– Ну я на свой вкус хочу. Чтоб места внутри было много, чтоб не тесниться – ни нам, ни родителям, ни детям, ни гостям. А снаружи чтоб красиво, как на картинке!
– На какой картинке? – возмутилась жена.
– Я знаю, на какой, – догадалась тогда Наташа. – Я вам сделаю проект. А вы потом скажете, правильно я поняла или нет.
Оказалось, что она совершенно точно представила себе, какую именно картинную красоту имел в виду будущий генерал. Так появился по соседству с Наткиным лаконичным домом трехэтажный бревенчатый терем с крышей-маковкой, огромными витринными окнами и с разными затейливыми пристройками: летней кухней с мангалом, огромной беседкой, тоже увенчанной крышей-луковкой, способной принять под свой кров человек пятьдесят, не меньше. Родители Альбы любили свой дом и при первой же возможности прилетали на свой берег. Отец собирался поселиться здесь, когда уйдет на пенсию, а пока – море, солнце и друзья доставались им лишь время от времени.
Когда Галка и Волька прилетели в опустевший тетин дом, в аэропорту их встретил дядя Жора, Георгий Федорович. Он обнял Галку, прижал к себе, стал гладить по макушке, приговаривая:
– Вот как увиделись! Кто же думал… Кто же знал… Нет Натки… Но мы с тобой, Галюша. Поможем всегда.
Увидев, что рядом стоит Волька, он и ее привлек к себе, спросив, почему Галка никогда не привозила с собой свою красавицу подружку.
– Ее родители не отпускали, – пояснила Галка.
– Боялись за меня, – подтвердила Волька. – Я их просила, а они…
– И я бы боялся, – кивнул дядя Жора. – Тут у нас места южные, похитить могут.
Волька вежливо улыбнулась.
– Но если ты под нашей защитой, бояться нечего.
Когда приехали к Галке постояльцы из Питера, родители Альбы позвали всех к себе на кефаль. С детства Волька думала, что же это такое – кефаль. Из-за песни «Шаланды полные кефали в Одессу Костя привозил…» Волька считала, что тут какая-то ошибка. Вместо «кефаль» надо петь «кафель». Костя привозил полные шаланды кафеля. Кафель же всем нужен. Это ведь понятно. Но в размер песни «кафель» не укладывался. И Волька пела: «Шаланды полные кафе́ля…» В стихах же поэты меняют ударения для удобства. И рифму пришлось изменить: «Шаланды полные кафе́ля в Одессу кости привозил, и все биндюжники балдели, когда в пивную он входил…» И так она дожила почти до восемнадцати лет, когда вдруг обнаружилось, что кефаль – это рыба. И говорили, очень вкусная рыба! Вольке очень хотелось попробовать настоящую черноморскую кефаль. Ее только пугало, что соберется такое количество незнакомых людей, с которыми к тому же придется о чем-то говорить.
Людей действительно собралось немало, но никто не лез к ним с разговорами, все общались друг с другом, наслаждаясь вечерним дыханием моря, отдыхая от дневного зноя.
Кефаль действительно оказалась невероятно вкусной рыбой. Волька, наплававшись и назагоравшись днем, осоловела от еды и лениво прислушивалась к разговорам за столом. Она слышала, как Галка жаловалась отцу Альбы, что не верит в естественную смерть тети и ничего с этим поделать не может. Ведь у Наты была такая спокойная, благополучная жизнь. Всего у нее имелось вдоволь, в том числе и здоровье. И плавала она, и на гору свою любимую ходила, и ела все свежее… С чего умирать? Так не бывает.
– Галчонок, вот поверь: я те же вопросы себе задавал. И говорил с ребятами, просил все расследовать досконально. Ну – нет ни единого повода считать, что Натка не своей смертью умерла. Полностью исключено. Мне бы врать не стали. И ты мне поверь. Я понимаю, ты принять это никак не можешь. Но что делать? Время тебе нужно… Время лечит.
Голос генерала звучал убедительно. Волька ему поверила. А Галка никак не хотела принять его слова, все приводила свои доводы.
– А давайте, девчонки, споем, – предложил генерал, отходя от Галки.
Волька огляделась. Альба принесла гитару. Волька не знала, что Альба играет на гитаре, зато знала, как она поет.
– Какую, пап? – спросила Альба.
– Мою любимую, – отвечал генерал. – Сама знаешь.
Рядом с Альбой села мама. Зазвучала песня. «Быстро молодость проходит, дни счастливые крадет, что назначено природой – обязательно случится», – послышался низкий мощный голос подруги. Вольке почему-то захотелось плакать. У нее словно душа встрепенулась и ожила. «То ли самое прекрасное, ну, самое прекрасное, в окошко постучится, то ли самое напрасное, ну, самое напрасное, в объятья упадет…»
К Альбе присоединилась мать, и голос ее был так же силен и чист, как у дочери. Волька смотрела во все глаза – они были прекрасны, взрослая статная женщина и ее юная копия.
– «Ах, не делайте запаса из любви и доброты, и про черный день грядущий не копите милосердья…»
Вольке казалось, что слова эти обращены к ней. Странно, что она никогда прежде не слышала эту песню. Она и не заметила, как песня закончилась:
– «Две жизни прожить не дано…»
Через мгновение тишины все словно выдохнули и принялись аплодировать. А Волька, совершенно не ожидавшая от себя такой смелости, громко попросила спеть еще раз.
– Никто не против? – спросила Альба, хотя и так было понятно, что все жаждут повторения.
И снова зазвучали аккорды гитары. Теперь Волька изо всех сил старалась запомнить слова.
– Галь, запомни мне песню, – прошептала она подруге, доверяя ее необыкновенной памяти.
– Я ее и так знаю, – еле слышно шепнула Галка. – Это Окуджава.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments