Домино - Иселин К. Херманн Страница 60

На подъеме влюбленные всегда вдвоем. Но если сорвался один, второй тоже остается в одиночестве.

Манон выходит из автобуса, сдвигает очки на макушку, проходит через охрану и показывает свою карточку. Она открывает сумку, позволяет смотрителю проверить содержимое. После этого проходит через металлоискатель и идет дальше. Заключенный сидит по другую сторону решетки. У них есть полчаса. Она садится, четко осознавая, что ложь хуже, чем измена, и что она причинила своему мужу боль.

Лето. Все окна и коробки стоят открытыми в маленькой квартире на улице Бланш. Она использует школьный атлас как подставку для письма.

Это я. Я сейчас почти голая, но ты есть в моей жизни, в моем сердце, там, где живет боль. Так случилось. Не знаю, как мне забыть тебя. Не знаю, забудешь ли ты. В Греции я сказала тебе о том, что меня переполняло, но тебя очень трудно любить, потому что твое сердце как треснутый кувшин, и та вода, которую в него наливают, медленно вытекает вновь и вновь. Надеюсь, что наш роман тебе для чего-нибудь пригодится. Иначе во всем этом не было никакого смысла. Как же нам было… хорошо! Помни об этом. Спасибо за все. Спасибо, что ты есть. Я.

Письмо написано, но не отправлено. Так как адрес получателя неизвестен.

Один мужчина сказал однажды одной женщине, что можно любить двумя руками. Он сказал это не только ей. Может быть, это было для него просто красивый фразой, может, он верил в то, что говорил. Одна из женщин не обратила на это внимания. А другая вдруг вспомнила эти слова и рассмеялась. Хотя тут не над чем смеяться. Да еще посреди улицы. Она идет к мужчине с голубыми глазами, у которого только одна рука.

Если бы погода была животным, это был бы орангутанг, который лежал бы в углу клетки. Тяжелый орангутанг, страдающий одышкой. Тени не существует. Парижане, которые все еще в городе, поливают растения на балконе рано утром и еще раз, когда солнце уже зашло. В шикарных ресторанах полив цветов происходит автоматически из леек, установленных на карнизе. Беременная женщина садится на стул и заказывает стакан воды. Здесь не подают бесплатную воду. Она плачет.

Эта коричневая сумка слишком тяжелая. Он перевешивает ее с одного плеча на другое. Полицейские перед Дворцом юстиции парятся в длинных сапогах, поверхность Сены сегодня маслянистая. Он идет вниз, вдоль причала, мимо зоомагазинов, там, где в свое время был куплен Сартр. В воде лежит зеленый спасательный круг со спасательной вехой. Он ничего не означает, не указывает, просто лежит. Там. Зеленый. Когда, собственно, начался день? И как такое может быть, что он уже почти закончился? Штативы с открытками и тетрадками перед книжным магазином «Gibert» уже завозят внутрь. Странно, однако, печатать такой большой плакат с таким некрасивым мужчиной. Он похож на жабу. Он, наверное, написал новую книгу? У писателя маленькие, но выразительные глаза. Мужчина, который останавливается и смотрит на плакат, смотрит, не видя. Он заходит в книжный магазин, где лежат книги Токе.

В одном кармане денег у него немного. А в другом достаточно, чтобы купить один экземпляр. Магазин закрывается. Он садится на скамейку. Смотрит на имя, написанное на бежевом фоне, на обложку с красными рамками. Его фамилия. Он не голоден, но не купить ли ему что-нибудь поесть? Он устал от хлеба. Устал от сыра. Устал от хлеба с сыром. Может быть, глупо было тратить деньги на книгу? Но она — своего рода доказательство существования. Коричневая сумка стоит на скамейке рядом с ним. Можно прилечь. Он устал.

Он очень устал.