Бегал заяц по болоту… - Валерий Петков Страница 60

– Не преувеличивай. У тебя такого не может быть! – сказал Сергей, наливая в стаканчики водку. – Ты же у нас – голова! Всё просчитаешь пять раз. А то и восемь. И опыт – неоценимая вещь. Можно сказать, мы гордимся тобой.

– Но вот сразу-то не додумался вместо двойного слоя сделать один, из специальной ткани. Есть такая французская, утеплённая, знаешь, как на подкладке бархатной. Плотная. По деньгам почти то же, но трудоёмкость – ниже. Мой прокол! Конечно, не смертельный, но всё же обидно.

– Акела промахнулся. Нам нужен новый вожак.

– Теперь я промахнулся. Вы вправе убить меня!

– Слышно рычание Шерхана, – вкрадчиво сказал Сергей. – Мелькает огонь. Ступай прочь, палёная кошка! – замахал руками.

– Скоро, совсем скоро, гладкий человеческий детёныш.

– Видишь, заказчик тебя про ткань не спросил? Нет. Он же сам решил утеплять между слоями.

– Ну да! Это я так, для себя. Мне же виднее.

Они выпили ещё по стаканчику.

– Поди, водочка сегодня слаще мирра и вина? – спросил Сергей.

– Про мирру где-то читал, а с вином… Это что – коктейль такой? В ночном клубе?

– Мирра – это древнее средство, вроде анестезии. Вином разбавляли, чтобы не так сильно действовало. Иисус перед распятием попросил вина без мирры. А про ночной клуб не скажу, потому что не был.

– Просто хорошо, что всё хорошо.

– Ты о конструкциях?

– О них, родимых.

– «Человек дождя», – тихо сказал Сергей, но Виталий его не услышал, думал о чём-то, погружённый в пережитые волнения.

Сергей встал:

– Ну, я – у койку. Спать иду. Кстати, сегодня месяц нашему зимовью. Ровно месяц на заимке, как говорят в Сибири охотники.

– Хм. Не заметил. Неужели месяц?

– Он самый. Светит месяц, светит ясный. Ты уж… прости, брат-мусью! Несколько погорячился я тут намедни. И говорил громко.

– Я тоже извиняюсь, – слегка улыбнулся Виталий. – Снервозничал.

– Хороших снов. Буду храпеть – тапком по затылку. Нежно. Без нажима. Только звук убрать.

– У-у-угу.

* * *

Сергей проснулся сразу. Первое ощущение – запах утреннего кофе. Виталий щёлкнул зажигалкой. Потянуло сигаретным дымом. – Значит, есть небольшой сквознячок. Но это неважно. Четыре дня осталось!

Он включил лампу, присел на край кровати. Поцокал языком. Пришла Пальма. Погладил её. Прислонился к морде, вдохнул запах псинки:

– Привет, собачатина. Девочка-припевочка. Нравится? Нра-а-а-а-вится ей. Когда хвалят, всем нравится. Запыхтела, запыхтела – красотуля-кастрюля.

Пошёл на кухню. Пачка геркулеса была прогрызена с угла, зёрна просыпались на стол, смешались с мелким чёрным горошком мышиного помёта.

– Чёрные точки. Нет, многоточия. – Выживают нас, наглеют.

Свежих идей не было, идти никуда не хотелось, хоть и понимал, что надо бы подвигаться, кислородом подышать, размяться, на посторонние лица глянуть.

Умывался. Вода в слив уходила плохо.

– Бочка заполнилась. Надо ассенизаторов вызывать. Опять будет пару дней дерьмом пованивать после их приезда. Раковину забрызгал Виталий, чашку мыл из-под кофе. Трудно, что ли, не пачкать? Три дня назад я всё помыл гелем. Сверкало и блестело. И вот – пожалуйста. Понятно теперь, почему уборщицы вечно ворчат на непорядок. Не хватало ещё мне поворчать по этому мелкому поводу. Заканчивается третий месяц, как я не был дома.

Он посмотрел в круглое зеркало. Лицо в центре было большим, вытянутым слегка вперёд, лошадиным, чужим и помятым.

– А моряки – по полгода в море? Кошмар! К этому невозможно привыкнуть. Надо будет Константину сказать человеческие слова. Это будет правда.

Костя, капитан дальнего плаванья, уже лет тридцать водил химовозы и газовозы, вдоль и поперёк исходил весь Мировой океан.

Они дружили семьями много лет, а их жёны дружили вообще с пятого класса. Были общие интересы, совместный отдых.

– Вот так живёшь, общаешься десятилетиями, а главного-то и не знаешь про человека. А каково ему там, в море? Тоже – кубрики… тесно, мостик-каюта – и весь променад, замкнутое пространство. Одни и те же морды изо дня в день. И у каждого свой «таракан» бегает «под крышей». И за всё отвечает Палыч. Не дай бог, пираты ещё налетят.

Виталия не было. Голубел экран дисплея, пепельница была заполнена окурками наполовину, пованивала резко и тошнотворно застарелым табачищем.

– Уже, наверное, в цех умчался. – Вывернул пепельницу в мусорник под столом.

Он вышел на улицу. Постоял с пакетом мусора в руках. Прошёл через калитку к контейнеру вдоль тыльной стороны сарайчика, по неровной от щебня дороге. Кустики и мелкие деревца были выкорчеваны, одни лишь камни. Голо и пусто. Краска облупилась местами со стенок, проёмы окон были плотно заделаны.

Пошёл снег, такой долгожданный в бесконечной слякоти затянувшейся осени. Стало бело и нарядно. Даже несколько празднично.

Днём позвонил Кирилл, земляк. Он перепробовал множество профессий, начиная с ударника в ресторанном оркестре, и уже несколько лет был представителем большого мясоперерабатывающего комбината из российской глубинки. Предлагал их продукцию в Москве.

Попросился у Виталия в Ригу ехать вместе. Какие-то у него там дела.

Они были знакомы много лет, любили совместные походы, у них были общие друзья и темы для разговоров. Сергей познакомился с ним через Виталия.

Кирилл привёз несколько мятых банок консервов – мясо цыплёнка, для Пальмы.

Он недавно женился по любви, закончил долгое холостячество в столице, хотя и было ему уже за пятьдесят. Родился сын. И разговор сразу же затеялся вокруг этого события. Было приятно смотреть на Кирилла, разговаривать с ним, была в нём добрая энергия и мужская основательность.

– Я могу на заднем сидении ехать, могу на переднем, – предложил Кирилл. – Только сперва я буду за рулём, потом поменяемся. Поведём по очереди.

– Нет! – сказал Сергей. – Сзади поеду я, в обнимку с усатой миссис Пальмой. Это моё пожелание. Когда ещё удастся натискаться от души.

Поговорили немного. О доме, детях, текущих проблемках. Это тоже была примета скорого отъезда.

Неспешно выпили чаю, условились, как будут стартовать, и разъехались.

Сергей нашёл телефон Насти, менеджера «Марки М».

– Добрый день. Вы обещали позвонить. Обозначили крайний срок – вчера. Сегодня уже пятый час, а вы не звоните. Что-то случилось?

– Ничего ровным счётом. Просто мы ещё не определились на данный момент времени.

– Тогда это невежливо.

– Какие могут быть претензии? Мы к концу недели позвоним. Вчера были очень заняты.