Морской орел - Джеймс Олдридж Страница 61

— Как же быть со Стоуном? — услышал он голос Берка. — Что вы думаете делать? Оставить так, здесь? О господи, и надо же было случиться. Именно теперь. — Берк все еще говорил, не выбирая слов.

Нис видел все, что происходит в Берке. Его чувство к Стоуну. Душевную теплоту, вдруг обнажившуюся, когда исчезла защитная маскировка. И привычная враждебность в тоне исчезла тоже. Она существовала, эта враждебность, но она теперь устремлена на другое, на главное. И она не скрывала и не туманила чувств, которые связывали его со Стоуном. Которые обнаружились теперь, потому что Стоуна не стало. Не стало — вот так.

— Я буду ждать литтосийцев. Они соберутся сюда.

— Но ведь здесь его нельзя оставить.

— Нельзя. Мы положим его там же, куда положат Хаджи Михали.

И на это Берк ничего не ответил. Он прислонился к стене и стал ждать того же, чего ждал Нис.

Под утро, еще до восхода солнца, мэрия стала наполняться народом. Собрались почти все жители деревни. И первым их побуждением, как и у Берка, было тотчас же покончить с метаксистами. Нис, как и в тот раз, помешал этому. Но он поставил зажженный фонарь в комнате, где лежали те двое, чтобы все могли видеть.

Когда рассвело, пошли на сушильную площадь. Разобрали тяжелые каменные плиты посредине, двуглавыми критскими кирками выдолбили яму в мягкой породе и стали ждать.

Потом из мэрии принесли Стоуна и Хаджи Михали. Они уже закоченели в тех положениях, в каких лежали на полу, и сделались очень желтыми, и кровь больше не текла. Четверых метаксистов тоже привели на площадь по приказанию Ниса. Их не тронули, даже руки им не связали. Толпа обтекала их со всех сторон — рыбаки, женщины, ловцы губок.

Все молча стояли и смотрели, как четверо из тех, что были на Гавдосе, с трудом и неловко уложили Стоуна и Хаджи Михали в круглую неглубокую яму. Потом сообща стали забрасывать яму комьями земли и обломками камня, и, наконец, женщина, которая жила в доме Хаджи Михали (жена его брата, совсем старуха на вид), попыталась сдвинуть тяжелую каменную плиту, чтобы закончить дело. Ей стали помогать, но она отошла в сторону, и литтосийские рыбаки, виноградари и ловцы губок сами утоптали мягкую породу, уложили плиты на прежнее место, и вскоре не осталось никаких следов, только свежая красная земля, разбросанная вокруг, и неровность почвы в этом месте.

Но жители Литтоса не расходились и ждали, потому что Нис недаром велел привести сюда четверых метаксистов.

А Нис в это время рассеянно слушал разговор англичан. Лейтенант и майор толковали с Берком о моторках. Оба они, и с ними старик солдат, пришли в мэрию вслед за Берком и там узнали о Стоуне. То, что произошло, удивило англичан. Но они сказали только пустые, незначащие слова. Майор сказал:

— Надо было нам раньше выбраться отсюда.

— Выбраться бы хоть теперь, — сказал лейтенант.

Теперь они об этом же говорили Берку. Все трое стояли позади Ниса, в группе ловцов губок. Нис слушал их, как в тумане.

— Идем, — говорил майор. — Надо ехать. Тут становится опасно.

— Вы ступайте к лодке, — сказал Берк. — Я еще тут подожду.

— Чего ждать? — спросил лейтенант. — Стоун, бедняга, в земле уже.

— Я хочу посмотреть, как вздернут эту четверку.

— А что вам-то до этого?

— Идите вы на берег. Я хочу остаться до конца.

— Послушайте, — сказал майор. Он теперь стал разговорчив, потому что поговорить было о чем, и дело касалось самого насущного, и его одолевал страх. — Немецкие моторные лодки не сегодня-завтра пристанут здесь. Я слышал от этих греков, что они рыщут по всему побережью, из деревни в деревню. Эта деревня на очереди. Надо нам поторопиться.

— Все равно ведь мы не можем ехать без Ниса, — с раздражением сказал Берк. — Подождите немного, ничего не случится. Я хочу посмотреть, как эта четверка получит свое.

— Ты не беспокойся, — сказал старик. — Уж они от веревки не уйдут.

— А я хочу видеть сам, — сердито сказал Берк.

Кругом вдруг стало тихо.

И тогда Нис начал. Он обращался к четверым метаксистам, которые стояли посреди площади, а литтосийцы и освобожденные узники Гавдоса плотной стеной теснились за ними. У всех четверых растерянный, бегающий взгляд, неловко повисшие руки, страх перед чем-то, что должно произойти.

— Слушайте меня, — сказал он им. — Вы четверо пришли в мэрию с пулеметом и убили рыжего великана австралос и Хаджи Михали. Намеренно убили или случайно, знает, лишь тот, кто это сделал. — Нис указал на красивого. — А он не скажет. Но я был при этом и готов признать, что произошла случайность. Может быть, ничего бы и не было, если бы рыжий великан не поторопился, хотя он только сделал то, что сделает каждый под дулом пулемета. Мы не можем обвинить метаксиста в заранее обдуманном убийстве. Но мы обвиняем его в том, что он грозил смертью с оружием в руках. Он не имел права требовать освобождения заключенных с оружием в руках, разве только если б он был представитель власти, а мы преступники. Он говорит, что его прислало сюда эллинское правительство, которое находится в Египте. Но я этому не верю. Его прислали метаксисты. Он — метаксист. Значит, если его прислало правительство, то это метаксистское правительство. Мы такого правительства не признаем. А значит, он не имел права грозить смертью с оружием в руках. Он действовал от имени метаксистского правительства, которое незаконно. Для нас оно не существует. И потому он виновен в том, что действовал незаконно, а остальные виновны в том, что были с ним заодно.

— Да ведь он убил Хаджи Михали, — сказал один из литтосийцев. — В этом-то он, наверно, виновен.

— В его смерти — да, — возразил Нис. — Но не в убийстве. Нужно помнить, что это не одно и то же. Главное же — нужно выяснить, кто прислал их сюда.

— Нечего тянуть так долго. Что на них смотреть? Ведь ты же сам был при этом, — заговорили в толпе.

— Они-то не стали бы тянуть.

— Прикончить их — и все. Ты не прав, молодой орел, — говорили ему.

Нис помолчал немного, не сводя глаз с четверых метаксистов, и во взгляде его появилась неистовая прыть. Та самая прыть.

— Я прав вот в чем, — сказал Нис, обращаясь ко всем. — Как бы ни погибли Хаджи Михали и рыжий великан австралос, их смерть — не простая случайность.

— Хороша случайность, собаке под хвост.

— Не то важно, случайность или нет. Важно другое. Эти четверо — метаксисты. Они явились к Хаджи Михали, чтоб он помог им, метаксистам, укрепить метаксистское влияние в Греции и на островах. И нам важно узнать, кто же послал их. Это, может быть, стоит смерти Хаджи Михали.

— Да, да, я согласна с тобой. — Это сказала жена Сарандаки, которой вдруг ясен стал большой, жизненно важный, политический смысл» того, что произошло.