Жемчужная Тень - Мюриэл Спарк Страница 61

Она переходит на тропинку вдоль шоссе. Собаки теперь бегут. Мимо проезжают машина и автофургон из городского бакалейного магазина. Она крепче сжимает поводки.

«Смотри, чтоб ни одна из них не попала под машину. Элис Лонг будет вне себя».

Она прижимается к высокому белому наносу, который снова у самого леса, когда огромный грузовик с мешками угля осторожно выезжает из-за крутого поворота, точно боится собак.

Плюх об ее плечо, плюх о шапку — снежки. Мальчишки там, на берегу. Она поворачивается, бросает быстрый взгляд и видит, как детишки исчезают из виду, смеясь, вскрикивая. Там две девочки вместе с мальчишками: она увидела их волосы. На одной из девочек темно-синий монастырский плащ.

— Конни, спускайся!

— Это не Конни, — отвечает голос Гвен.

А ведь Гвен должна была быть в танцклассе. Она учится танцевать с Мэйми танец с саблями.

На дорогу падает снежный ком и разваливается. В нем не оказывается камня. Собаки залаяли, став целью снежных комьев.

Мэйми тащит их за угол и пускается наутек. Дети устремляются следом вниз по откосу и догоняют ее. Она всех их знает. Она пытается набрать снега, но сделать из него ком и бросить его не получается из-за того, что перчатки обмотаны поводками.

— Куда это ты направилась со всеми этими собаками? — спрашивает мальчик.

— В магазин, а потом в Дом.

— Вид у них грязный.

Гвен говорит:

— Тебе нравятся эти собаки?

— Не тогда, когда они все вместе.

— Отпусти их — пусть побегают, — говорит другая девочка. — Это хорошо для них.

— Нет.

— Иди к нам — поиграем.

Она взбирается по откосу, тогда как остальные стараются подтащить собак за поводки или подталкивают их сзади.

— Поднимите их. Вы их задушите!

— Отпусти поводки. Мы возьмем их — каждый по одному.

— Нет.

Взобравшись на откос, Мэйми говорит:

— Я привяжу их к этому дереву.

Она не желает выпускать из рук поводки, но разрешает двум мальчикам покрепче привязать поводки к веткам, они научились этому в «Юнцах-бойскаутах».

А потом мальчики сражаются с девочками, бросаясь снежками, так быстро швыряя их в мокрые лица и получая назад, так громко крича, что почти не слышно кашляющих и подвывающих собак. Но вот настало время уходить, и Мэйми пересчитывает собак. Затем начинает их отвязывать. Но узлы крепкие. Она зовет одного из мальчиков, чтобы он подошел и развязал узлы, но он даже не оглянулся. Возвращается Гвен: она стоит и смотрит. А Мэйми, став в мокром снегу на колени, старается развязать узлы.

— Как их развязывают, такие узлы? — А все узлы перепутались, свалялись в кучу.

— Не знаю. Как зовут собак?

— Митци, Фритци, Блитци, Ритци и Китци.

— Ты можешь отличить одну от другой?

— Нет.

Мэйми нагибается, впившись в кожу сильными зубами. Один узел она уже развязала. Все узлы развязаны. Она снова надевает свои шерстяные перчатки и начинает закручивать на руки поводки. Один из них выпадает из ее рук, и собачка устремляется в лес, усыпанный старыми мокрыми листьями, так что кажется, будто она ползет, как змея, на животе, а поводок, подпрыгивая, ползет за ней.

— Митци! Китци! Блитци!

Собачка исчезает, а четыре, которых она удерживает при себе, волнуются, жаждая освободиться и тоже согреться.

— Поймай его, Гвен! Ты его видишь? Митци-Митци! Блитци-Блитци!

— Мне надо домой, — говорит Гвен. — Не надо было тебе останавливаться и играть с нами.

Гвен — примерная ученица сестры Моники, славящаяся своей пунктуальностью, аккуратностью и верностью. Мэйми нечего ответить на упрек Гвен, и девочка начинает спускаться с откоса.

В лесу темно и никаких следов пребывания собаки. Мэйми с четырьмя собачками шлепает по листьям и комьям снега. «Фритци-Фритци-Фритци, Митци!» Лай, тявканье позади нее. Снова тяф-тяф. Она поворачивается и видит собачку, которая снова привязана к дереву. Гамильтон? Она озирается и не видит никого.

Ей следовало бы спешить к дороге, но она слишком устала, чтобы спешить. Ворота со сторожкой все еще открыты, хотя, судя по небу, уже поздно. В сторожке, сданной новым людям из Ливерпуля на выходные, горит свет. У них на этот раз длинные выходные. Когда Мэйми с пятью собачками входит в ворота, из дома выходит молодая женщина, направляясь к своей машине.

— Бог мой, да ты же насквозь промокла!

— Я попала в буран.

— В таком случае спеши, дорогая, домой и переодевайся.

А Мэйми не может спешить. Она уже не так хорошо себя чувствует — совсем как старый сэр Мартин. Она уже и не так хорошо все видит. Дневные цвета кажутся странными, и с неба свисает поземка. Она идет маленькими перебежками, лишь повинуясь тянущим ее собачкам. Но она сдерживает их, как только может, и продвигается в направлении Дома. Дойдя до широких ступеней и больших входных дверей, она поворачивает направо. Обходит дом справа и попадает во двор, где находится дверь Гамильтона. Девочка пытается открыть эту дверь. Она заперта. Чтоб позвонить, надо поднять руку, а она так устала. Она пытается постучать. Собаки поднимают шум и волнуются, царапают двери, чтобы войти. Она смотрит на них и с трудом переносит поводки с правой руки на левую, обвивая ими запястье, поскольку рука у нее и так полна. Стуча свободной рукой в дверь, она вдруг понимает, что заметила кое-что. У нее теперь всего четыре собачки. Она считает: одна, две, три, четыре. Считает поводки: один, два, три, четыре. Она снова отворачивается от них и стучит. Не получилось. Ничего не произошло. Этого не может быть. Она снова стучит. Появляется Гамильтон.

— Их еда там, — говорит Гамильтон, не глядя на собак и открывая дверь, что ведет из его комнаты в другую, более заставленную комнату.

Он пропускает собак, устремляющихся к пище, не считая их. Он не снимает с них поводков, а швыряет их на пол, и поводки тянутся за собаками. Наконец он закрывает за ними внутреннюю дверь. Садится в свое кресло и смотрит на Мэйми, как бы говоря: «Да входи же».

— Мне надо домой.

— Ты насквозь промокла. Посушись с минуту у огня. Я отвезу тебя домой.

— Нет, я уже опоздала.

Он похлопал себя по колену:

— Сядь сюда, дорогая девонька. — Рядом с ним стоят стакан и бутылка. — Я хочу дать тебе выпить. А ну иди сюда. Я вовсе не хочу секса.

Она присаживается к нему на колени. Он не перечитал собачек. Элис Лонг взбеленится, но виноватым теперь будет Гамильтон. Гамильтон ведь принял собак.

— А теперь глотни.

Она понимает, что речь идет о виски.

— Сделай большой глоток.