Банк - Дэвид Блидин Страница 61

— Классный клип, — громко восхитился кто-то прямо у меня за спиной.

Мои пальцы судорожно нажали спасительную комбинацию, но ошиблись с оперативной клавишей, и миниатюрная фигурка, вытворявшая у шеста совершенно акробатические номера, растеклась на весь экран. Я медленно повернулся на стуле и оказался лицом к лицу с Блудным Сыном, который стоял, как Наполеон, скрестив руки на груди. Отсмеявшись, он наклонился ближе.

— Хотел сказать тебе, чувак. Твоя цыпочка оказалась та-акой испорченной девочкой… — Хлопнув меня по плечу, он добавил: — Вот спасибо, что привел ее на барбекю!

Хлопнув еще раз, он неторопливо вышел, оставив меня пережевывать все хлесткие фразы, которые я хотел сказать, но так и не сказал.

Хотя на меня свалили до неприличия огромный объем работы по анализу компаний — претендентов на лесоводческую сделку — конкурс красоты с участием двенадцати инвестиционных банков, из кожи вон лезших, чтобы получить ничтожный мандат, — вечером в четверг Пессимист все-таки поволок меня на выступление Клайда в Ист-Виллидж. Маленький и тесный бар оказался одной из тех однозальных забегаловок, которые возникают спонтанно, как грибок между пальцами ног, зато нет платы за вход и пиво дешевле некуда, так что жаловаться в принципе не приходится. Публика состояла в основном из битников в кепках «Джон Дир» [52] кожаных браслетах и футболках «Трипл файв соул» [53]. Посетители самодовольно рассекали во всех направлениях или раскачивались, как тростник на ветру, под заезженные записи групп, о которых я даже не слышал. По моим последним данным, правоверные битники сейчас избегают дировских кепок и кожаных браслетов: я так понял, эти аксессуары прочно обосновались в магазинах модной одежды в качестве «клевого прикида». Тем не менее мы с Пессимистом ощутимо попали в парии, заявившись в бар в деловых костюмах, поскольку не успевали зайти домой переодеться.

— Ка-астюмы сраные, — уничижительно бросил женоподобный парень, одетый как Майкл Джексон времен «Триллера», когда мы пробирались к бару.

С другого конца комнаты послышался знакомый голос:

— Ребята-а, сюда!

Юный Почтальон с пьяно-растроганной улыбкой на лице пробился через толпу, стараясь не слишком расплескивать пиво. Добравшись до нас, он сказал:

— Здорово, что вы смогли выбраться. Это… — тут он рыгнул, — так чертовски классно… Кто бы мог подумать…

И с большой помпой заявил:

— Союз Четырех снова в полном составе!

Его лицо раскраснелось, и веко снова бешено дергалось. Почтальон перехватил мой взгляд.

— Да, неизгладимое мементо Банка. Чуть выпью, сразу напоминает о себе. Прямо воздаяние. Словно я мечен на всю жизнь.

— Где Клайд? — спросил Пессимист.

— За сценой, готовится, — ответил Юный Почтальон и чихнул. — Выступление начнется через пять минут.

Тут Почтальоша потерял равновесие и нырнул вперед, как в старые добрые времена, расплескав полкружки и приложившись лбом о стойку. Я подхватил его под мышку и рывком поставил на ноги.

— Осторожнее, тигр ты наш.

Потирая лоб, он пробубнил:

— Здесь ужасно скользко.

В баре началось оживление. Толпа отхлынула от маленького пятачка рядом с туалетами, куда поднялись четверо парней под жидкие аплодисменты и оглушительные вопли нескольких особо горячих поклонников, должно быть, родственников или близких друзей. Парень с трубой, в каком-то белом кафтане, оказался не кем иным, как нашим Клайдом. Трое других музыкантов оделись в соответствии с аудиторией: пиджаки из магазинов эконом-класса, модные вельветовые брюки и кроссовки «Пума». Несколько секунд они настраивали инструменты и наконец заиграли первую композицию — кавер [54] джойдивиженского «Любовь нас разлучит».

К моему изумлению, Клайд играл очень хорошо. Солист группы гнусаво и тоненько тянул песню, гитарист тренькал на своем инструменте, словно не вполне понимая, как с ним обращаться, но чистый и мощный голос Клайдовой трубы перекрывал эту какофонию, затушевывая недостатки. Звучала довольно непривычная аранжировка известной композиции, хотя Клайд безошибочным инстинктом угадывал, где позволить себе смелые вариации, а где вести мелодию. Без единой паузы группа выдала на-гора сорок минут обескураживающе плохой музыки. Кое-кто из битников, с отвращением заткнув уши, демонстративно покинули бар. Наконец выступление закончилось; Клайд убрал трубу в футляр и подошел к нам.

— Очень рад видеть вас здесь, парни!

Сдержанно улыбаясь, с видом своего в доску старого приятеля он крепко пожал нам руки, но мне показалось, что от внезапного появления бывших коллег ему неуютно.

— Не знал, что ты играешь на трубе, — нашелся я с очередной банальностью.

Клайд оглянулся на свою группу, снимавшую оборудование.

— Да, в шестом классе меня отдали в музыкальную школу. Для скрипки недоставало азиатского трудолюбия, а слух был хороший, в результате выбрали трубу. Золотая середина.

— Но ты отлично играешь, — радостно встрял Юный Почтальон, весь вечер гревшийся в лучах славы организатора нашего воссоединения.

— Спасибо. Два приятеля занялись джазовыми импровизациями и решили, что третий им не помешает… Господи, звучит как-то неприлично… — Он хихикнул. — Мы недавно играем вместе, нам еще репетировать и репетировать…

Возникла неловкая пауза, которую нарушил Пессимист:

— А чем ты занимаешься? Ну, кроме джаз-банда? Работаешь или… что?

Клайд помотал головой:

— Не, я пока взял тайм-аут.

Вновь вмешался Юный Почтальон, которого к этому времени окончательно развезло:

— Но, Клайд, на что же ты живешь? Откуда берешь деньги?

Клайд напрягся и нервно заозирался; отчего-то мы вспомнили о картине с аукциона и деньгах, которые он до сих пор формально был нам должен.

— Я… э-э-э… Ну, то там, то здесь подворачиваются какие-то заработки. В прошлые выходные покрасил одной бабке кухню за шестьдесят баксов.

Очень вовремя к нам подошел Клайдов гитарист.

— Лу, — представился он.

Мы обменялись рукопожатием, и он повернулся к Клайду:

— Слушай, мы хотим покурить на улице. У девки за стойкой есть гашиш, она готова поделиться. Бери друзей за компанию, если они пожелают.

Лу криво улыбнулся на прощание и потопал к заднему выходу.