Шесть подозреваемых - Викас Сваруп Страница 62

Пришлось изложить ему историю нашей дружбы с таинственной Сапной Сингх и причины моего прилета в Индию.

Гупта громко причмокнул языком и покачал головой.

— Ловко эта Сапна вас облапошила, мистер Ларри. Что от меня требуется?

— Найдите ее. Прежде чем улететь в США, я хочу с ней поговорить. Думаете, это возможно?

— Конечно. Я разыщу хоть Усаму бен Ладена, если правительство хорошенько попросит. Скажите-ка, ее послания, случаем, не при вас?

— Да. — Я вынул из сумки приличную связку конвертов. — Вам нужен адрес? Потому что письма я, пожалуй, не покажу: это вроде как частное дело.

— Так я и есть частный сыщик, — осклабился он, выхватывая у меня всю пачку. А прочитав несколько писем, глубокомысленно хмыкнул. — Обратный адрес — делийский абонентский ящик, до востребования. Хитрó придумано. Но я еще хитрее. Считайте, мистер Ларри, что ваше дело в шляпе. Несколько дней — и я выясню об этой девушке всю подноготную. Само собой, не задаром.

— Сколько с меня?

— Обычно я беру десять тысяч рупий, но, учитывая, что вы гость в нашей стране, даю вам пятьдесят процентов скидки. Итого получается пять тысяч рупий. Половину — вперед, а другую заплатите по окончании расследования.

Я достал бумажник и отсчитал две с половиной тысячи рупий.

— Отлично. — Мужчина кивнул, выпустив изо рта новое облако дыма. — Приходите восьмого октября, в понедельник.

По возвращении в пансион я первым делом поискал глазами невзлюбившую меня корову. Сегодня она, украшенная гирляндой из бархатцев, высилась над проезжей частью подобно острову посередине бурной реки. Водители машин и мотоциклисты нервно сигналили ей, велосипедисты осыпали проклятиями, но разбалованная скотина продолжала восседать с королевским достоинством, невозмутимо пережевывая пластиковый пакет. Я сокрушенно покачал головой. Надо же, как здесь боготворят этих животных. У меня дома ее бы уже пустили на отбивные.

В «гостиной с телевизором» одиноко сидел, устроившись в кресле и с подушкой на коленях, светлокожий кареглазый парень с клочковатой бородкой.

Работал канал Си-эн-эн. На экране показывали замусоренные улицы, а потом людей, лежащих в больнице, всех в бинтах и в крови.

— Что у них там стряслось? — поинтересовался я у соседа.

— Еще один теракт в Багдаде. Террористы-смертники убили семьдесят человек, — немногословно ответил он. — Вы — Ларри Пейдж из Америки, верно?

— Ага, — кивнул я. — Как вы догадались?

— Прочитал ваше имя в книге записи постояльцев. — А вы кто?

— Меня зовут Билал Бег, я из Кашмира.

Не имея понятия, где этот самый Кашмир находится, я на всякий случай опять кивнул.

— Скажите, мистер Пейдж, почему ваша страна попросту не уйдет из Ирака? — неожиданно осведомился Билал.

— Не в курсе. Может, надо сначала повесить этого, как его… Саддама?

— Да ведь Саддам уже повешен!

— Что, правда? Ну извините, я Си-эн-эн, почитай, уже целый год как не смотрел.

Он покосился так, словно я у него бумажник спер, и вышел из комнаты.

Вечером я совершил большую ошибку — поужинал в придорожной закусочной какой-то лепешкой из дрожжевого теста, которую напичкали картошкой и пикулями. Еда оказалась жуть какая острая, прямо вырви глаз. В животе у меня моментально забурлило. Еле успел добраться до пансиона и, главное, до уборной.

Всю пятницу и субботу я не вылезал из своего номера, страдая такими желудочными коликами, каких отродясь не испытывал. Чувствовал себя словно мешок с дерьмом, готовый в любую минуту треснуть по швам. И только один Билал пришел на выручку: принес какой-то сироп, от которого мне сразу полетало. С наступлением воскресного утра я смог покинуть номер, после того как целых два дня проторчал на очке.

Под выходной на пахарганджских улицах стало заметно тише. Даже рикшаваллы, похоже, решили устроить себе передышку — обычно они принимались наворачивать круги в семь утра. Сегодня двое из них мирно спали, задрав ноги на руль. А девочки снова хлопотали возле колонки, наполняя водой ведра и пластиковые бутылки. Большинство заведений оказались закрыты, работали только маленькие закусочные у дороги. В одной из них продавали омлет, засунутый между двумя ломтиками хлеба, в другой готовили индийские крендельки, которые жарили в огромном чане с кипящим маслом, а потом окунали в кастрюлю с сахарным сиропом. Посетители толпились у плит, на которых яростно булькал чай.

Кстати, я обратил внимание, что местные жители отчего-то предпочитают все делать на улице. Мне довелось увидеть парикмахерские под открытым небом, где посетителей намыливали и брили прямо у всех на глазах, а также швейные мастерские, состоящие из одного портняжки; тот сидел на тротуаре и вовсю строчил на машинке. Было даже двое мужчин, которые занимались на обочине гигиеническими процедурами — сам видел, как старик в грязной одежде ковырялся у кого-то в ухе длинной острой штуковиной. У меня аж в ушах засвербело.

Один человек продавал с тележки DVD-диски. Мне сказочно повезло: я купил у него «Человека-Паука-3», «Бэтмена-4» и «Роки-5», в пересчете на наши деньги по пятьдесят центов за штуку!

И вот я дошел до шумного овощного рынка, где женщины, сидя на грубых подстилках из мешковины в окружении гор из томатов и лука, лимонов и дамских пальчиков, кричали наперебой: «Помидоры по двадцать рупий кило!.. Лимоны — две штуки за пятерку!.. Лучшая картошка!» И взвешивали товар на погнутых медных весах с чугунными килограммовыми гирями, а деньги прятали под своими подстилками.

Внезапно что-то хлестнуло меня по лицу. Повернувшись, я увидел перед собой все ту же злополучную корову, грозно сверкающую глазами. И, не дав ей опомниться, задал стрекача. Через десять минут я уже был в районе железнодорожного вокзала «Нью-Дели».

Тут царила совершенно иная жизнь. Нищета местных жителей поразила меня, словно удар молотком по голове. Целые семьи лежали на тротуаре в самодельных палатках из пластиковых пакетов. У некоторых не было даже этого. Какой-то мужчина растянулся посреди дороги, точно пьяница возле бара. А другой, весь покрытый коростой из грязи, сидел в чем мать родила и расчесывал грудь ногтями.

Ко мне подошла изнуренная, тощая, как обмылок после большой постирушки, женщина в зеленом сари с желтой блузкой. Ее спутанные, всклокоченные волосы были словно расчесаны миксером. За ней шел мальчонка с огромными пустыми глазами, настоящая кожа да кости. Его, наверное, целый год не кормили. Женщина не сказала ни слова, только, сложив ладони, прикоснулась к своему животу, а затем к губам. Этого мне вполне хватило. Я поскорее вытащил бумажник и протянул ей пятьсот рупий.

И в ту же секунду был окружен целой армией нищих. Они наступали на меня, как те ходячие трупы из «Ночи зомби». Там были беспалые и безглазые, безногие на досках с колесиками или передвигавшиеся при помощи рук. Подобно торговкам с рынка, похваляющимся сочными апельсинами или яблоками, эти люди выставляли напоказ свои зияющие раны, гнойные болячки, изувеченные конечности, горбатые спины и потрясали передо мной пустыми оловянными чашами, такими же помятыми, как они сами. Я не выдержал — убежал обратно в гостиницу, заперся в номере и рухнул лицом в подушку.