Самая прекрасная земля на свете - Грейс Макклин Страница 62

Передо мной было что-то вроде леса. Торчали какие-то волоски, и волоски эти были зелеными. Я открыла оба глаза. Щека моя лежала на клочке зеленого ковра. Раньше этот ковер был частью Красы Земель.

Я села.

Одеяло, которым я была накрыта, свалилось. В окно лился лунный свет.

Я огляделась. Потом прижалась затылком к стене. Больше мне смотреть не хотелось.

«Вставай!» — сказал голос.

— Уходи, — прошептала я.

«Нельзя терять ни секунды!»

— Уходи.

«Ты что, не понимаешь, что это значит?»

— Уйди, пожалуйста, — сказала я.

Но голос не уходил.

«Что ты видишь?» — сказал он.

— Вес сломано, — сказала я наконец и закрыла глаза. Бог сказал:

«Вот именно! — Потом вздохнул. — Джудит, я ведь пытаюсь тебе помочь, времени очень мало».

— Для чего его мало? — сказала я.

«А ты подумай».

Я открыла глаза и на этот раз сказала:

— Нет.

«Да», — сказал Бог.

— Нет. Ты же не собираешься…

«Собираюсь».

Я покачала головой.

— Этого не может быть.

«Что ты там сейчас произнесла?»

— Не может быть, — сказала я.

«Так все остальное-то случилось, да?»

— Да, но… это еще не значит…

«Армагеддон, — сказал Бог. И засмеялся. — Ты хотела, чтобы миру настал конец. Сколько раз Меня об этом просила».

Мне захотелось в туалет. Я поднялась на колени.

— Когда? — сказала я.

«Неотвратимо».

— А сколько у меня времени?

«Примерно часа два», — сказал Бог.

— Ой, как мало, — сказала я. Оперлась о стену. Потом сказала: — Я должна всех предупредить.

«Ты уже предупредила, — сказал Бог. — Ты уже сколько лет только и делаешь, что их предупреждаешь».

— Может, если они узнают, что именно сегодня, они станут слушать.

Бог засмеялся.

«Ты и правда так думаешь?»

— Они бы обязательно слушали, если бы знали, что случится.

«Нет уж, так не считается, — сказал Бог. — Ну да ладно, ты как собираешься их убеждать-то?»

— Не знаю, — сказала я. — Но я попробую.

«Джудит, — сказал Бог. — Сейчас половина пятого утра. Ты что собираешься делать — вылезти на крышу и орать?»

Вокруг все плыло. Я подумала, как счастливы будут братья: у Мэй перестанут болеть отмороженные пальцы, а у Элси — суставы. Нел опять сможет ходить. У Альфа вырастут волосы. У дяди Стэна пройдет его язва. А у Гордона больше никогда не будет Депрессии. А Джози до конца вечности будет шить для всех одежки. А папа — папа увидит маму. И я тоже!

— Погоди, — сказала я. — А как же все остальные люди?

Бог молчал целую минуту. А потом сказал:

«Ты сама знаешь, что будет с остальными людьми».

И Он был прав; я всегда это знала, но теперь, когда оно вот-вот случится, это выглядело совсем по-другому.

— Неужели Ты ничего не можешь сделать? — сказала я. — А может, мир еще не готов к тому, чтобы его разрушили! Может, там еще остались хорошие вещи!

«Например, какие?» — спросил Бог.

Я попыталась припомнить.

— Миссис Пью! — сказала я ни с того ни с сего.

«Миссис Пью?» — сказал Бог.

Судя по голосу, не очень-то я его убедила.

— Да! — сказала я. — И Оскар! И тетя Джо! И Майк! И Джо, и Уотсон, и Сью Леденец — и миссис Пирс!

«Но они в Меня не верят», — сказал Бог.

— Но… — сказала я. — Ты не можешь вот так вот их убить!

«Ты же знала, что это случится».

— А как же дети, а как же люди, которые никогда про Тебя не слышали, люди, которые не открывали, когда мы стучали к ним в двери, — потому что говорили по телефону, или у них ребенок болел, или им сказали про нас что-то плохое, или просто шел дождь?

«Мне очень жаль, — сказал Бог, — но тут уж ничем не поможешь. Не могу же Я ждать целую вечность. Всегда найдутся люди, которые не знают, или не слушают, или заняты другим. Я-то в чем виноват?»

— Но они тоже не виноваты! — сказала я. Мне теперь не только хотелось в туалет, меня еще и тошнило. — Разве Ты не можешь их взять и простить? — сказала я.

Бог засмеялся.

«Да уж, только тебе и говорить о прощении! Знаешь что, я со времен Райского Сада ждал, когда наконец можно будет это сделать. Мне теперь что, опять откладывать на пару недель?»

— Так выходит, это все-таки папа устроил конец света? — спросила я.

«Ну, и да, и нет. Да и не имеет это никакого значения. Это случилось; и случилось бы в любом случае, уж я бы об этом позаботился».

— Все разрушено, — сказала я и снова огляделась. — Если бы только я могла построить все заново! Но не могу. Слишком много на это уйдет времени.

Хотя на самом деле я больше не думала про Красу Земель. Я думала про миссис Пью и Оскара, про Сью Леденец и ее поездку на Багамы, про миссис Пирс и Майка. А еще я думала про кучу разных других вещей, они все разом столпились у меня в голове, потому что, возможно, вспомнила я про них в последний раз — про то, как выглядит мир под снегом и каким он будет весной, как снова оживет наша вишня и мамины зимние розы, как летом наша гора зазеленеет, а мы с папой полетим на воздушном шаре и увидим всю долину. Я представила, что ничего этого больше нет; представить оказалось трудно.

— Так Ты не можешь их спасти?

«Нет».

Я хлопнулась на пол и сжала ладони — чтобы они не так тряслись. И сказала:

— И как оно все будет?

«Это будет величайшее событие с Сотворения мира».

— А потом, — сказала я, — будет новый мир.

Бог сказал:

«Ты ведь этого хочешь, да?»

А я ничего не сказала, потому что именно этого я и хотела, всегда, сколько себя помнила.

Я закрыла глаза.

— Не будет ни болезней, ни смерти? — сказала я.

«Конечно».

— И ты утрешь каждую слезу?

«Да».

— И мы с папой будем жить там, и мы увидим маму, и все будет так, как было в начале?

Бог сказал:

«Как-как?»

— И мы увидим маму.

«Да нет, не это, — сказал Бог. — Я про другое».

— И все будет так, как было в начале.