Супергрустная история настоящей любви - Гари Штейнгарт Страница 62

А потом мы с Ленни поехали домой и всю дорогу обнимались, потом еще был Волшебный Час Пизды и все такое, но я постоянно думала про Джоши Голдманна. БЛИН! Что со мной такое? Можно подумать, Ленни недостаточно стар. У меня прямо комплекс харабоджи [79]! Ха-ха! Надо спросить Сэлли, нельзя ли стажироваться в гериатрическом отделении этой больницы, где она волонтерствует. И мне, видимо, было так стыдно, что я все твердила Ленни, как хочу за него замуж! Короче, на следующий день написал Джоши (он хочет, чтоб я его так звала), и он говорит, МЫ БУДЕМ ВМЕСТЕ ЗАНИМАТЬСЯ ЖИВОПИСЬЮ в Парсонсе, только я, он и какой-то французский преподаватель. И, типа, не надо рассказывать Ленни, что нас там только двое. Это вот он заигрывает, как думаешь? Что мне делать? Он босс моего парня, Пони!

А, и он сказал, что может найти мне работу в Рознице, типа, в «ПОПЫшности» или что-нибудь такое. Он очень могущественный. Суть в том, что он, типа, лет на 40 старше Ленни, но в нем все равно живет ребенок, только очень развитый. Любит веселиться и всеми командовать и наверняка может оплатить все мои счета в «ОбъединенныхОтходах» — ХА-ХА-ХА! Шучу, шучу. Но с другой стороны, мне проще с ним коннектиться, чем с Ленни, хотя он почему-то не таскает с собой эппэрэт и я не могу найти его профиль. Господи боже, пизда-пиньята. Пожалуйста, скажи мне, что я плохо себя веду, и вправь мне мозги, пока я опять со старикашкой не спуталась.

В общем, еще одно важное: я виделась с отцом, и это было странно, но как-то слегка подлечило мне сердце. У него и правда больше нет пациентов, и он спросил Сэлли, не надо ли помочь в каком-нибудь лагере НИИ, и она послала его на Томпкинс-сквер, а потом как бы «подстроила», чтоб мы там встретились. Вечно играет хорошую дочь, которая мирит семью.

Такой вдруг случился дождь, что смыло всю еду со столов, а кто-то пожертвовал три окорока, поэтому люди плакали. На той неделе одна старушка умерла от инфаркта, а «скорые» туда больше не ездят плюс ни у кого нет ваучеров на Медобслуживание. И папа такой прилетел всех спасать. Полдня бесплатно проводил осмотр. И сначала Дэвид на него рявкал, пытался командовать, это важнее или то важнее, а папа на него смотрел, как вот на меня смотрит, только не говорил ничего. И Дэвид такой: ну лаааадно. Папа привез эти свои медицинские прибамбасы, и так странно было: он идет по лагерю, старый харабоджи с огромным коричневым портфелем, который мама ему на 60-летие подарила, весь из себя невинный и безобидный, а я думаю: и вот ЭТОТ человек разрушил мою жизнь?

Он сказал, что у всех серьезное недоедание, и мы поехали в новый «Х-март» на Второй авеню, купили гору продуктов, которые не портятся, типа, 1000 ттоков, морскую капусту (не очень вкусную) и эти крекеры нори, типа, вагон, мы все это привезли в парк на такси. Очень странно, я в детском саду ужасно стеснялась, что у меня в коробке для завтрака лежит вот такое, а теперь мы этим кормим бедных американцев. С папой вышел отличный шопинг, он на меня ни разу не накричал. И сама знаешь, какой он добрый с бедными пациентами. Он даже играл с детьми в палатке «Занятия», как он играет с Мён-хэ в Калифорнии, будто он самолет, который летит в Сеул, и она забирается на борт, а потом пристегивается, а потом подают еду (опять ттоки!), а потом при посадке он говорит: «Спасибо за то, что выбрали „Дядины авиалинии“. НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ не оставляйте свои вещи в салоне, договорились?» Они с Дэвидом болтали о Писании, типа, часов десять, и я видела, что Дэвид под впечатлением, потому что папа хлещет всякими цитатами из Римлян, типа, помогать НИИ — это как «иду в Иерусалим, чтобы послужить святым» [80], и мне понравилось, потому что Дэвид и другие бедные получаются как святые, гораздо лучше, чем эти надутые медийные уроды, с которыми тусуется Ленни. Им пришлось от дождя накрывать брезентом остатки бобов с Четвертого июля, и Дэвид хотел позвать других, чтоб помогли, но папа — он же как упертый бульдог, от помощи отказался, и они с Дэвидом все сделали вдвоем, такие двое надежных сильных мужчин, хоть я и переживала, что папа простудится.

И это странно, но я почти подумала, что, может, вот здесь и есть моя семья, без мамы и без Сэлли. Может, надо было мне родиться мальчиком, а? Я знаю, тебе не нравится Дэвид и вообще Армия Азиза, но потом, когда они закончили, папа мне сказал, что Дэвид очень умный, и какой стыд, ЧТО эта страна делает с такими людьми, посылает их в Венесуэлу, а потом ни бонусов, ни Медобслуживания.

Должна сказать, по-моему, у папы больше общего с Дэвидом, чем с Ленни. Это вот как наши отцы — выросли в Корее после войны и знают, каково это, когда ничего нет и надо выживать своим умом. Короче, я боялась, что папа заговорит про Ленни, и в какой-то момент он чуть было не заговорил, потому что мы остались одни, а он очень меняется, когда мы одни, маска спадает, и он давай твердить, как я подвела его и маму, но он только и спросил: «Ну, как у тебя дела, Юнис?»

И я, блин, чуть не разрыдалась, потому что он в жизни у меня об этом не спрашивал. Я такая типа: «Угу, нормально, угу», — и не могу дышать, и не понимаю, отчего — оттого что счастлива или мне страшно, потому что он так окончательно спросил, как будто больше никогда меня не увидит. И я такая про себя: интересно, что он сделает, если я ему сейчас на шею брошусь? Я каждый раз боюсь, когда уезжаю от родителей, потому что отец напоследок вечно меня ругает, всегда говорит какую-нибудь гадость в машине по дороге в аэропорт, но я вот думаю: может, втайне он просто хочет законнектиться со мной, пока я не улетела и не бросила его ради какого-нибудь Ленни. Такое вот было ощущение, когда мы шли из парка, и я ляпнула: «Пока, папа, я тебя люблю», — и убежала домой, и слава богу, что Ленни не было, потому что я рыдала три часа, пока он не вернулся к ужину, и я совсем не хотела быть с ним в ту ночь.

Короче, не хочу особо про это думать, в депру вгоняет. Что у тебя нового, моя лепешечка? Твой отец вернул себе свои вантузы? Как прошло ваг. омолож.? А козлина Суслик? С каждым днем я скучаю по тебе все больше. А, и моя мама ПО-ПРЕЖНЕМУ не отвечает на письма. Типа, наказывает за то, что я встречаюсь с Ленни. Может, стоит привести в церковь моего нового семидесятилетнего друга Джоши ГОЛДМАННА! Ха-ха.

22 июля

Зубоскалка — Юни-сон:

Милая Прекрасная Панда,

Я сейчас не могу говорить. Пропал отец. Уехал на фабрику, и это последний его ГлобалСлед на моем эппэрэте. Мы думаем, он пробрался туда тайком, хотя фабрику окружили Национальные гвардейцы, а внутри НИИ творят что хотят. Мы с мамой пытались прорваться через кордон, но нас не пустили, а когда мама накричала на одного солдата, он ее ударил. Мы дома, я меняю ей компрессы, потому что у нее распух глаз, а в больницу она не хочет. Мы уже не понимаем, что происходит. Один Медийщик, какой-то Первес Силверблатт, сливает на «Репортаже Леви», что на фабрике был пожар, но я об этом Силверблатте впервые слышу. Прости, что я плохая подруга и сейчас не могу тебе помочь с твоими проблемами. Будь сильной и делай все, что нужно для семьи.