Арабская кровь - Таня Валько Страница 62

После всех традиционных приветствий братья наконец переходят к конкретике. Аббас включает громкую связь.

– Ты не мог бы узнать, появлялся ли сегодня на каком-нибудь посту на трассе у границы с Тунисом парень на черной «Тойоте-Камри» с белокожей блондинкой? Этот подонок выкрал женщину из нашей семьи.

– Ничего себе преступник! – Тронутый рассказом, собеседник от возмущения повышает голос. – Но знаешь, выяснять придется долго. Мы работаем посменно. Может, только завтра смогу тебе передать какую-нибудь информацию. Но тогда будет уже поздно! – Он сам отдает себе отчет, что пользы от такой помощи мало.

– А не удастся ли его задержать? Может, какая-то публикация или что-то в этом роде? Ведь достаточно спросить у этой женщины, по собственной воле она с ним едет или нет.

– Необходима фотография этой красотки, – поразмыслив, говорит полицейский, – только сейчас, когда нет Интернета, у нас связаны руки.

– Фотку могу привезти лично… – включается в разговор Марыся.

– Но как мы ее разошлем? – вопрошает служащий. – По факсу не удастся, тоже не действует. А пока получу согласие на телекс, пройдет неделя. Знаете, сейчас достаточно горячее время, поэтому…

– Да, да, – соглашается Аббас, признавая, что брат прав. – Так что ты предлагаешь?

– Единственное, что могу сделать на данный момент, – это позвонить. У нас есть специальная телефонная линия, соединяющая все посты, поэтому сделать звонок не составит труда. Нужно как можно быстрее их предупредить, иначе птичка улетит.

– Хорошо, – говорит Марыся, немного успокоившись. – А как мы можем помочь?

– Сидеть дома и ждать. Позвоните мне через пару часов, может, около семи вечера. А если снова отключат телефон, то приезжайте на пост завтра в полдень. У меня уже наверняка будут для вас какие-то конкретные сведения, а до этого буду держать руку на пульсе.

– Я не хочу сидеть без дела, я хочу действовать! – Молодая женщина снова начинает плакать.

– Хорошо, хорошо. Я тебя полностью понимаю. – Голос собеседника звучит успокаивающе. – В таком случае привези эту фотографию, о’кей? Попробую ее как-нибудь переслать без согласования с начальством, хотя, конечно, мне за это могут накостылять.

– Спасибо вам огромное, – сдавленно произносит Марыся.

– Ваше счастье, что вы меня сегодня застали, потому что завтра в полдень я собираюсь сматываться. Последняя смена – и пока, – шепчет мужчина в трубку.

– Но куда? – спрашивает, заинтересовавшись, Аббас.

– Ты знаешь, парень, что наше племя присоединилось к повстанцам? В Бенгази все бурлит. На этот раз победим, а я не буду больше заниматься вылавливанием моих братьев, которые борются за хорошее дело. Нет!

– Ты что, ошалел? – У Аббаса от волнения краснеет лицо. – Это нонсенс, глупость! Ничего из этого не выйдет, только люди погибнут.

– В каждой семье должен быть пацифист, но я к таким не отношусь, братишка. Знаю, что ты просто обо мне беспокоишься.

– Ну конечно!

– И о своей семье… Ты хотел бы, чтобы все себе потихоньку жили по-старому. Но так не получится!

– Wallahi, обдумай это еще раз! Переспи с этой мыслью.

– Звоните, если удастся, или приезжайте. Нужно верить, что insz Allah все будет хорошо. Сделаю все, что смогу.

Неизвестно почему, но всю вторую половину дня и вечером мобильная связь работала безупречно. Марыся воспользовалась случаем и позвонила брату Аббаса, Рахману, наверное, раз пять. Последний звонок она сделала в восемь вечера, когда полицейский увольнялся с должности. Но он, к сожалению, сказал, что ему по-прежнему ничего не удалось добиться. Девушка до поздней ночи многократно набирала номер матери, однако, несмотря на верное подключение, никто не брал трубку.

У Муаида, когда он узнает, что случилось, вначале бледнеет лицо. Потом он приходит в такую ярость, что разбивает полсервиза в кухне. Он бросает красивыми фарфоровыми чашками и стаканами с посеребренным ободком о стену и кричит как полоумный. Успокаивается он во время уборки.

На следующий день после того, как выкрали мать, Марыся встает вместе с двоюродным братом в шесть утра. Она решает помочь ему в переполненной больнице, чтобы чем-нибудь заняться и не думать о случившейся трагедии. Снова то же самое: как только на горизонте появляется ее отец, жди несчастья. Марыся отдает себе отчет, что если тот планировал что-то сделать с матерью, то это уже случилось. Молчание телефона ее добивает, и в девять она вновь решает позвонить Рахману. С первого же раза получает информацию, что он вне досягаемости, потом – что абонент недоступен, и, наконец, – что такого абонента нет.

– Опять то же самое! Черт бы вас побрал! Мой мобильный с ума сходит, вместо того чтобы кратко сказать: ты отключена, как и пять миллионов твоих земляков, – жалуется она милой сирийской женщине-доктору, которой помогает в родильном отделении.

– Чтобы заблокировать нашу связь, применили какую-то программу. Не хотят, чтобы в трубке было глухо, потому что это нарушение гражданских прав. Лжет телефон? Лжет. Есть подключение? Есть. Значит, у всех ливийцев в одну минуту испортились аппараты или они не умеют ими пользоваться. Это такое замыливание глаз международного общественного мнения, какое происходило более шестидесяти лет.

– Что ты говоришь? Значит, это такие ловкачи?! И вдобавок делают все почти легально.

– Ага. – Доктор мило смеется и гладит бледную помощницу по голове. – Нет звонков. Chalas! – Она забавно подняла вверх брови. – Все будет хорошо, – утешает она Марысю. Муаид немного посвятил ее в ситуацию, но, очевидно, рассказал только часть правды. В семейные разборки он чужих принципиально не вмешивает.

– Вчера на случай отсутствия связи предварительно договорилась с Рашидом в одиннадцать тридцать в Эз-Завии.

Марыся с трудом находит двоюродного брата на дежурстве.

– Я не до конца обдумала дело: как мне туда добраться? Я же не сяду в такси, ведь в этой буре неизвестно на кого попадешь.

– Я не могу вырваться, чтобы тебя завезти, – говорит Муаид, – но я дам тебе машину «скорой помощи».

– Как это? Лишишь больницу машины? Не понимаю.

– Нет телефонов, значит, никто не вызывает. Машины стоят, а водители меняют пеленки детям в педиатрии.

– Ну да, так и есть. – Марыся согласно кивает в ответ. – Что-то тяжело мне сегодня думается.

– Еще один плюс езды на машине «скорой помощи» – тебя не проверяют на постах и можешь ехать, сколько есть сил в моторе.

Мужчина смеется, обнимая родственницу за талию.

– У тебя еще много времени, поэтому прошу, помоги мне здесь немного. Я стараюсь напихать как можно больше раненых в зал, чтобы не лежали в коридорах. А тех, кого можно, побыстрее выписать. Если бы сейчас у нас в больнице появилась служба безопасности, то у меня забрали бы почти всех пациентов.