Джандо - Роман Канушкин Страница 63

— Вам, конечно, чистый джин? — спросил Маккенрой, проводив последнего посетителя и возвращаясь за стойку.

— Не сейчас. Похоже, вы уже готовы?

— Я не знаю, что вам сказать, мистер…

— Норберт, — проговорил тот неожиданно быстро.

— Очень рад, мистер Норберт.

— Мне тоже приятно знакомство с вами…

Он положил руку на стойку, и Маккенрой увидел, какие у него длинные пальцы, узкие холеные ногти и как хорош тяжелый перстень: золотая змея, свернувшаяся вокруг большого зеленого камня, камня чистейшей воды… Маккенрой посмотрел на другие кольца, и снова его взгляд вернулся к перстню.

— Старинная, должно быть, вещица, — сказал Маккенрой.

— Достаточно старинная… Как вы понимаете, я пришел поговорить с вами о цифрах. О выигрышных цифрах.

— Надеюсь, что так…

— И как вы убедились, некоторые вещи для меня не являются секретом, мистер Маккенрой.

— Еще как убедился.

— Хорошо. Наверное, вам интересно, как я это делаю, и больше всего на свете вы хотели бы узнать выигрышную комбинацию следующей недели.

Маккенрой вдруг почувствовал, что у него пересохло во рту.

— Это так, мистер…

— Вы боялись, что я вам привиделся. — Он посмотрел на Маккенроя. — Вы думали, что уже никогда меня не увидите?

Я ЗНАЮ, О ЧЕМ ТЫ ГРЕЗИШЬ. ЭТО ПУСТЯК.

Маккенрой промолчал. Он с опаской взглянул на своего гостя, но не увидел в его глазах ничего, кроме доброты и бесконечного понимания.

Я ЗНАЮ, О ЧЕМ…

— Да, мистер Норберт, я испугался, что вас… как бы не существует. Что такого не бывает. Я вдруг решил, что настолько сильно хочу выиграть и так давно себя изматываю, что просто выдумал вас…

— Именно так люди начинают сходить с ума. — Он улыбнулся. — Но я здесь для тог©, чтобы вы прекратили себя изматывать. Наверное, если бы я сегодня не появился, вам бы пришлось выдумать меня, и это было бы не очень хорошо, как вы считаете?..

— Боюсь, что это правда…

— Вам ведь даже не с кем было поделиться, рассказать, насколько велика ваша страсть… Ведь так? Множество людей хлопали вас по плечу, а вы смешивали им коктейли… Они называли себя друзьями, а сами заставили все же поменять табличку, хотя ваша бабка предупреждала, что делать этого нельзя. Я прав?

— Мистер Норберт… Я смотрю, вам многое известно, но…

— Я понимаю — это тяжело, потому что вы сами знаете, что это правда.

— Да, мистер Норберт, только…

— И вам сейчас просто необходим успех, и вовсе не потому, что нужны деньги на ремонт. Вам необходимо взять ситуацию под контроль, вы должны выиграть!

— Прошу вас…

— Нет, мы должны быть откровенны до конца, и тогда вы сможете оказать услугу мне, а я смогу помочь вам. Вы наконец должны выиграть…

— Мы ведь совсем не знакомы, мистер Норберт.

— Вряд ли у нас есть время, чтобы позволить себе такую роскошь. Я знаю вашу проблему и могу помочь… Мне надо кое-что от вас — это деловые отношения.

— Моя проблема лежит за рамками просто деловых отношений, — смущенно проговорил Маккенрой. — Она требует слишком большой откровенности.

— Разумно. Но, согласитесь, и моя помощь тоже будет лежать за определенными рамками… Маккенрой, услуги, о которых я вас попрошу, стоят немного, но я даже не предлагаю вам денег, я предлагаю вам стать победителем! А уж сорвете вы «джекпот», заделавшись самым богатым человеком в Аргерс-Пост, или будете потом выигрывать всю жизнь— это ваше дело. Все, что мне надо от вас, — ваша искренность и верность.

Маккенрой быстро посмотрел на своего гостя. У этого разговора очень странный привкус… Но, быть может, именно так начинаются перемены в жизни: тот самый, один-единственный шанс. Ведь ему известны выигрышные цифры, он это показал, и он имеет право сформулировать свое предложение именно так. А ты имеешь право отказаться…

— Откуда вы знаете о моей бабке? — спросил Маккенрой. — Откуда вы знаете, что она известная гадалка?

— Вы же сами отметили, что некоторые вещи не являются для меня секретом. — Мистер Норберт мягко улыбнулся и снова посмотрел на Маккенроя с каким-то особенным сочувствием. — Маккенрой, за те деньги, что вы выиграете, я смог бы нанять весь ваш город, тем более что услуги потребуются незначительные. Но я пришел к вам, потому что очень хорошо понимаю вас… Да-да, мистер Маккенрой, потому что когда-то так же несправедливо ПОСТУПИЛИ и со мной. Точно так, как сейчас поступают с вами…

«Кто поступает?» — хотел было спросить Маккенрой, но он ничего не сказал, потому что понял, что мистер Норберт прав.

— Это война, мистер Маккенрой, а в войнах бывают либо победы, либо поражения. Я не сгущаю краски, посмотрите на вашу новую табличку, что там написано? Ведь вас заставили. Чем их не устроило такое невинное название, как «Райское место»? Нет, мистер Маккенрой, вам просто необходимо взять ситуацию в свои руки, иначе так и будете всю жизнь заполнять карточки «лотто» и менять таблички на потеху пьяным дебоширам типа Папаши Янга…

«Что он со мной делает?» — промелькнуло в голове у Маккенроя.

— Пщдите, вы узнаете, что это? — спросил мистер Норберт. В руках он держал какой-то осколок размером не больше ладони.

— Это же моя старая табличка, — прошептал Маккенрой, — мне пришлось ее выкинуть.

— Совершенно верно. Вам пришлось ее выкинуть, а я ее нашел. Но это была ваша симпатичная зеркальная табличка с надписью: «Бар «Пепони». Очень милое название. Однако вас заставили от него отказаться и разбить табличку вдребезги. Я ничего не путаю?

Мистер Норберт покрутил осколок в руках, и Маккенрой понял, что золотое напыление в углу— это, видимо, то, что осталось от буквы А.

— Но ничего, — усмехнулся мистер Норберт, — мы все вернем на свои места. Некоторые вещи подлежат восстановлению, мистер Маккенрой. Более того, потом они приобретают совсем особенную ценность.

Я ЗНАЮ, О ЧЕМ ТЫ ГРЕЗИШЬ.

ЭТО ПУСТЯК.

А МОЖЕТ БЫТЬ, И НЕ ТАКОЙ ПУСТЯК?

— То, что можно вернуть, обладает иногда совсем особенной силой, мистер Маккенрой. Вы разбили табличку вдребезги, вас заставили, но я ее вернул, и теперь она моя. Вы согласны?

— Конечно. Только я не понимаю…

— Я могу вам дать мою табличку, этот зеркальный осколок, и научить, как можно узнать кое-что о цифрах, мистер Маккенрой. Выигрышных цифрах.

На какое-то мгновение Маккенрою показалось, что ему становится плохо. Потому что все вдруг перед глазами поплыло и…

ПЕРСТЕНЬ… золотая змейка, свернувшаяся вокруг большого зеленого камня, вдруг ожила… Маккенрой чуть заметно потряс головой, и все прошло — перстень тускло отливал золотом.