От Иерусалима до Рима. По следам святого Павла - Генри Воллам Мортон Страница 63

Любопытно, подумалось мне, каким образом провинциальные турецкие семьи умудряются обставлять свои дома на европейский манер. Полагаю, если бы кто-нибудь из моих лондонских знакомых вздумал устроить у себя турецкую гостиную, он оказался бы в совершенно безвыходном положении. Затем я припомнил многочисленные иллюстрированные журналы — немецкие и французские — и понял, что проблема решается достаточно просто. Вот уж вряд ли парижские и берлинские создатели интерьеров, а также великосветские красавицы, позирующие фоторепортерам в Лоншане, рассчитывали на подобную популярность в отдаленных уголках Малой Азии.

Наше меню включало в себя густой суп, красную икру и дымящийся ароматный плов. На десерт подали домашнюю пахлаву и медовые пирожные, которые являются фирменным блюдом в Тарсе. Символом новых турецких порядков стала бутылка белого вина с серым волком на этикетке. На вкус вино оказалось превосходным, и я подумал, что, если бы турки взялись его экспортировать в Европу по разумным ценам, то они бы не испытывали недостатка в покупателях.

Я с интересом наблюдал за хозяйкой дома, которая выглядела типичной представительницей современных эмансипированных турчанок. В молодости она посещала Американский колледж в Тарсе, а потому неплохо владела английским. Она была ярой поклонницей республики и тех новаций, которые революция привнесла в жизнь женщины. Она с улыбкой рассказывала о своей служанке — деревенской девушке, которая приехала из соседней деревни и упорно придерживалась старомодных взглядов на жизнь.

— Вы себе не представляете, — говорила хозяйка, — как трудно прививаются новые идеи среди невежественных людей.

В конце концов мы сошлись на том, что все это — вопрос образования. И снова темой обсуждения стала деревенская горничная. Оказывается, ее мужа совсем недавно призвали на воинскую службу, и женщина — вместе с новорожденным ребенком — перебралась жить в дом хозяев.

— Она просто напичкана нелепыми предрассудками, — жаловалась хозяйка. — Например, она убеждена, что до полугода ребенка нельзя мыть. Правда, правда! Она искренне верит, что вода убьет мальчика. Бедняжка и не подозревает, что как только она выходит из дома, я тут же хватаю младенца и тащу в ванную. Вы ведь согласны, что гигиена очень важна в нашей жизни?

После обеда она подала мне пепельницу из опалесцентного стекла фирмы «Лалик». Пепельница была выполнена в виде летящей нимфы с развевающимися волосами. Я подумал, что подобный предмет привел бы в ужас мать хозяйки, а уж какое впечатление произвел бы на бабушку, и вовсе не берусь предсказать. Хозяин дома решил сыграть с Хассаном партию-другую в нарды, а жена его взялась меня развлекать с помощью семейного альбома, где были отражены различные этапы взросления ее мужа. Как ни странно, но данное занятие оказалось весьма поучительным с социальной и политической точки зрения. На одной из первых фотографий я увидел маленького и толстого турецкого мальчика в запрещенной ныне феске. Он стоял рядом с пожилым мужчиной в национальном турецком костюме.

— О, это его дедушка, — со смехом прокомментировала хозяйка, а я про себя отметил: возможность смеяться над поколением дедушек и бабушек — еще одна привилегия современной Турции.

По мере того как женщина перелистывала страницу за страницей, передо мной разворачивалась хроника превращения ее супруга в стопроцентного европейца. Военный каракулевый калпак превратился в штатскую остроконечную шапку, а затем, с наступлением республиканских времен, хозяин и вовсе предстал в полном блеске западного костюма, который включал уже знакомый мне черный пиджак, полосатые брюки и залихватский котелок.

Игра в нарды завершилась, и мужчины принялись обсуждать злободневный вопрос — наследственное право в мусульманских странах. Система эта грешила множеством нелепостей, которые были исправлены в ходе юридической реформы Гази. Старые законы запрещали туркам произвольно распоряжаться имуществом. В частности, они не имели права завещать недвижимость какому-то одному лицу по своему выбору: в случае смерти владельца его достояние автоматически распределялось между всеми членами семьи. В результате дом и прочее хозяйство переходили в пользование пятнадцати (а то и более) хозяев. И каждый из новых владельцев имел право немедленно въехать в дом со своими чадами и домочадцами. На Востоке принцип множественного наследования распространялся даже на крупный рогатый скот, лошадей и прочее, казалось бы, неделимое имущество. Вот и получалось, что человек становился владельцем десятой части коровы или четверти оливкового дерева.

Очевидно, подобной абсурдной системой и объясняется то страшное запустение, которое царит в восточных городах. Множество неплохих домов ветшают и разрушаются просто оттого, что толпа собственников — а подчас это двадцать или тридцать родственников — не могут прийти к согласию по поводу условий продажи.

Теперь, когда в вопросах наследования Турция приняла за образец швейцарский Гражданский кодекс, у собственников появилась возможность передавать свое имущество конкретному наследнику, который будет достойно заботиться о недвижимости и содержать ее в надлежащем порядке. Может, именно поэтому в наше время появилось множество каменных домов, в то время как в старой Турции в основном строили из дешевых пород дерева.

Вскоре на вечеринке прибавилось народа — в гости зашла семейная пара, друзья наших хозяев. Муж оказался застенчивым молодым человеком, который говорил только по-турецки; жена же — очаровательное болтливое создание — напомнила мне туберозу в полном цвету. Подобно многим пропорционально сложенным женщинам, она обладала кошачьими повадками, и я с восхищением наблюдал, как грациозно она передвигается в загроможденной гостиной. Она тоже прошла курс обучения в Американском колледже, но, в отличие от хозяйки дома, не сильно продвинулась в овладении английским языком. Говоря откровенно, ее познания в данной области не выходили за пределы детсадовской группы.

— Мадам, вы говорите по-английски? — деликатно поинтересовался я.

Женщина энергично закивала и, устремив на меня взгляд своих прекрасных темных глаз, старательно продекламировала:

— Кошачка, кошачка, где ты бывать?

Я бывать в Лон-дон.

Кошачка, кошачка, что ты там видать?

Я видать маленький мышка

Под королевский трон.

Ну, что тут скажешь? Я вежливо поаплодировал даме и, возможно, с излишней педантичностью исправил пару ошибок. Тем временем остальные гости прервали светскую беседу и с откровенным интересом прислушивались к нам.

— Скажите, разве такое возможно? — серьезно спросил Хассан. — Чтобы под троном английской королевы сидела мышка?

— Вряд ли, — ответил я.

Он удовлетворенно кивнул.

— Я так и думал, но на всякий случай решил спросить.

К тому времени, как наш вечер подошел к концу, я обогатил багаж туберозы еще одним детским стишком, который она мне и зачитала на прощание:

— Ты мигай, маленько звезд…

Хозяин дома вооружился крепкой суковатой палкой и объявил, что непременно проводит нас до гостиницы. Мы всячески отнекивались, но он настоял, объяснив, что в ночное время по улицам бегает большое количество одичавших собак. На этом вечеринка окончилась. Мы раскланялись с хозяйкой дома и покинули гостеприимный особняк.