Суть дела - Вячеслав Пьецух Страница 64

Наутро я первым делом умылся в вокзальном туалете и пошел в буфет, где надулся чаю из нескольких кем-то недопитых стаканов, затем вознамерился было украсть с прилавка пирожок с капустой, но постеснялся и не украл.

В буфете я приметил компанию бродяг, состоявшую из женщины и троих мужчин, почерневших от пьянства, в замызганных обносках и не по сезону драных зимних шапках на головах. Они меня тоже заприметили и поначалу насторожились, но потом, видимо, сообразив, что я такой же бездомный бедолага, как и они, поманили меня к себе. Я подошел к столику на одной ножке, за которым они стояли, облокотившись о мраморную столешницу, загаженную какой-то вонючей жидкостью, хлебными корками и огрызком соленого огурца.

– Что-то мне твоя личность знакомая, – сказал один из бродяг и налил мне полстакана чего-то похожего на вино. – Ты, случайно, тем летом у Сербского не лежал?

– Не лежал, – ответил я и махом влил в себя угощение, оказавшееся смесью технического спирта и какого-то отвратительного вина. – Но полагаю, это дело у меня ожидается впереди.

– Чего так? – поинтересовался другой бродяга.

Тогда я под настроение поведал собутыльникам обо всех своих злоключениях, начиная со скандала в «Современной литературе», но не в ключе нытья и жалобы на планиду, а скорее с позиции человека, все-таки когда-то имевшего собственный «мерседес». Бродяги ни одному слову не поверили, чего, собственно, и следовало ожидать.

С тех пор я с этими несчастными не расставался, даром что между нами не было ничего общего, кроме бездомности и привычки пить целый день всякую гадость, от которой болели все внутренности и по утрам раскалывалась голова. Мы почти ничего не ели; наша женщина, почему-то прозванная Жучкой, просила милостыню, бродяга по кличке Четвертак откуда-то приносил склянку технического спирта (источник он хранил в нерушимой тайне), который мы разбавляли то водой, то пивом или даже вином, если случались деньги, и весь день толклись на Курском вокзале и окрест, клянчили мелочь у выпивох и записных интеллигентов, а то просто сидели где-нибудь на ступеньках и молча провожали глазами пассажирские поезда.

Ночевали мы в гаражах на улице Казакова, где оборудовали себе балаганчик из листового железа, шифера и досок от оружейных ящиков, который на ночь обогревался импровизированным камельком. На сон грядущий я пересказывал своим товарищам книги моего отрочества, например, «Робинзона Крузо» или «Домик в дюнах» Стивенсона, и надо заметить, более благодарной аудитории трудно было даже вообразить.

Несколько раз на неделе нас приходил проведать здешний участковый Сергей Иванович, который приказывал погасить огонь и всегда говорил одно и то же:

– Не те времена, – говорил он отеческим тоном, – а то упек бы я вас за сто первый километр, чтобы вы нам не портили внешний вид.

Однажды участковый отозвал меня в сторону и сказал:

– Ладно, эти алконавты, у них руки не так приделаны и не так посажена голова. Но ведь ты-то культурный, кажется, человек, с высшим образованием, чего ты бомжуешь-то, не пойму?!

– В знак протеста, – ответил я.

– Против чего?

– Против всего.