Скинхеды - Джон Кинг Страница 65

Терри одинаково любил всех своих детей, но был доволен, что у него есть сын. Это было естественно — передавать свои гены, и немного сверх того, он хотел, чтобы Лориэл был похож на него, по крайней мере, внутри, а лучше, чтобы делал то же, что и он, в том же возрасте. Он не хотел, чтобы сын рисковал или вел себя дурно, как это делали тысячи мальчиков. Терри сделал все лучшее, на что был способен, обеспечил детям крышу над головой и хлеб на столе, присматривал за ними, у него и Эйприл не было ничего, когда они начинали, и никого, кто мог бы им помочь, они просто много работали и этим обходились. Гордость жила внутри, и ее не купишь, деньги — это для другого, и он был рад, что ему есть что оставить детям, когда он умрет. Рэй и Терри позаботились и о сестрах.

В своем лице он обнаружил погребенного отца. Это болезнь придала печаль его выражению. Тот же самый загнанный взгляд. Вот в чем было дело. Его отца словно преследовало что-то. Он вспомнил, когда миссия «Аполлон-11» достигла Луны, на его лице проступила радость, детский восторг, когда они разглядывали эти дрожащие образы на экране телевизора. Он улыбался, вспоминая это.

Вскоре после прилунения папа постучал в дверь его комнаты, позвал Терри выйти с ним. Они вышли из дома и пошли по ночным улицам, и он спросил, куда они направляются, папа улыбнулся, сказал, подожди и увидишь, и хотя Терри думал, что он уже вырос, он все еще был ребенком и радовался папиному вниманию, был готов пойти с ним куда угодно. Он чувствовал себя в безопасности, ощущая отцовскую силу, зная, что никто не сможет подойти к ним, и он бросил взгляд на его крепкую голову и прямую спину, волевой подбородок и сосредоточенный взгляд, и все это поднялось волной в его памяти мощным приливом чувства.

Они зашли в Солт Парк, вышли на середину поляны, где были нанесены крикетные метки. Настала ночь, но небо было ясным от уличных фонарей и света из окон домов. Папа достал бинокль, сказал, что взял его у кого-то на работе, бинокль был тяжелый, пах металлом и резиной, наверное, дорого стоил, таким мог бы пользоваться и генерал. И они принялись смотреть на Луну, папа показал ему, как настроить бинокль, и объяснил, что когда он был в Королевских Воздушных Силах, полная Луна значила больше перестрелок, больше шансов, что тебя собьют, но это также означало, что летчики могут лучше видеть свои цели. Это была палка о двух концах, но он всегда считал Луну своим другом, который может вывести домой, если ты заблудился. Она поднимала настроение. Люди издавна поклонялись Луне. В лагере военнопленных он смотрел на нее и знал, что его семья в Англии тоже может ее видеть, что мама Терри тоже может смотреть на Луну. С этим трудно было спорить. Война — странное время. Никто не знал, сколько он продержится, особенно летчики. Луна ободряла его в плену. Его голос звучал по-другому. Он нахмурился и опомнился, спросил Терри, видит ли он кратеры. Он видел. И это было волшебно. Они были четкими, свет — ярким, отраженный свет Солнца, которое зашло и скрылось, и он почувствовал, что находится в части совсем особенной Вселенной, зная в тот момент, что он никогда не забудет, как был в Солт Парке со своим папой. Он и не забыл.

Они простояли на поляне целые столетия, не болтая много, только глядя сквозь пространство, и когда они наконец ушли из парка и направились домой, его отец положил руку ему на плечо и сказал, что он хороший парень. Так и сказал. Хороший парень. Его сердце раздулось от гордости.

Терри видел кости под своей кожей, хребты и кратеры своего черепа, видел, где его волосы выпадут, если он не проявит смекалку и попросту не сбреет их, некоторые люди говорили ему об этом, особенно Рэй, хмурясь, и он знал, что скоро все станет еще хуже, что он вскоре станет ходячим трупом. Он видел, как это начиналось. Он был человек-гора с детскими зоркими глазами. Они все еще были ясными. Он был человеком с бритой головой-горой, головой-камнем, головой-костью. Вскоре это будет голова-масло. Отрава сидела прямо посередине горы, и он не мог даже разглядеть ее, а доктора не были уверены, что она в самом деле там. Его враг был внутри, он разъедал его, маленький крутой скинхед, привыкший заправлять делами, был выпнут прочь. Он ударил по отражению и разбил зеркало.

По руке потекла кровь, он оторвал кусок туалетной бумаги, глядя, как кровь пропитывает ее. Он обмотал рану полотенцем, подождал, чтобы понять, что произошло, полотенце стало менять цвет, сперва медленно, становясь красным, затем быстрее, и кровь закапала на пол. Он сел на край ванны и туго затянул полотенце, крепко сдавил его. Жалкий дурак. В чем был смысл этого поступка? Он открыл крышку унитаза, и его вырвало.

Мальчик слышал, что его отца стошнило, и поднял голову. Папа, должно быть, гулял прошлой ночью, перебрал, как обычно, и именно так он и жил, возвращаясь с едой из закусочных и оставляя после себя упаковки, немытые тарелки, болтаясь по пабам и играя в бильярд весь день вместо работы, включая свою музыку слишком громко, спуская деньги на пластинки, покупая синглы, которые он ставил на том музыкальном автомате в Клубе «Юнион Джек», обустроил себе угол, где мог пить «Лондон Прайд» и гонять шары часами, до потери пульса. Он рассмеялся. Папа никогда не переменится и никогда не вырастет. Лол был единственным здравомыслящим человеком в этом доме. По крайней мере, его отец не водил домой девушек, не принимал наркотики, не имел проблем с полицией. Он снова задумался, что-то свербило у него в мозгу, он уменьшил звук и вслушался в тишину, неожиданно встревожился, услышал кашель и расслабился. Конечно, это мог быть грипп, та зараза, от которой он не мог избавиться. Если он пил где-то, то на нижнем этаже появлялись коробки из-под карри, пара тарелок были приготовлены для Лола. Он никогда не забывал о сыне. Лол пойдет посмотрит, как он, когда закончит следующую игру.

У Терри есть две проблемы, которые нужно уладить — и когда он сказал Алану, что случилось с его стариком — его друг словно с катушек слетел — взбеленился и рассказал всем остальным парням в клубе — и вот они толпятся вокруг — хотят найти рокеров и отделать их — чумазые уроды — ограбили отца Тела — стянули бинокль — как посмели — и хотя он рад этой поддержке — но что они могут сделать? — горстка пацанов против взрослых людей — все знают, что рокеры пользуются топориками и мотоциклетными цепями — но Алан говорит, что сила в количестве — если они соберутся все вместе, все будет в порядке — это закон джунглей — скинхеды могут быть и юнцами, но они охотятся стаей — и мальчики много говорят, и беснуются, и наконец немного смягчаются — начинают играть в бильярд — щелкая по шарам — Алан заявляет, что собирается помочь Терри — они им покажут — а на следующий день эти старшие скинхеды — парни, которые пьют в том же пабе — узнают, что случилось — и один из них — Джефферсон — отводит Терри в сторонку и говорит, что знает Джорджа — понимаешь — он герой войны — их отцы дружат — они ходили в школу вместе — Джорджа подбили над Германией — он попал в лагерь военнопленных — выхода у него не было, черт возьми — но он никогда не сдавался — никогда не уступал им — Джефферсон говорит Терри, его отец упрямый, как они все — но что он мог поделать? — врагов было больше, как и этих гребаных рокеров — и Терри не мог удержаться от мысли, что Джефферсон знает что-то такое, чего не знает он — но что? — это не имеет смысла — может быть, он скажет ему, почему отец не злится — просто принимает то, что произошло — и ничего с этим не делает — нет — Терри не может спросить — не может сказать об этом кому-нибудь — его бесит сама эта мысль — бесит, что это правда — папа не хочет сопротивляться — и этот Джефферсон говорит ему, что скинхеды должны биться вместе — особенно если они «челси» и пьют в одном пабе — он смеется — жесткий парень — Терри кивает — помалкивает об Эйприл и Дейве в Брентфорде и всем, что его заботит — не рассказывает никому — даже Алану — это проблема, с которой он должен разобраться сам — он не собирается держаться подальше от Эйприл — держи карман шире — Дейв крупнее — с кулаками у него все в порядке — с ботинками тоже — у него приятели — Терри должен как-то сравняться с ним — он может вызвать его на турнир в бильярде — как в том вестерне, где стрелок выигрывает свою блондинку в карточной игре — он может принести кий в своей футбольной сумке — это идея — но сначала Дейв должен согласиться играть с ним — это может сработать — даже с Рустером — и его приятелями — ну — он и не думает играть в бильярд с этим гадом — он не может разобраться с салом на своей шевелюре — да и незачем — Джефферсон сказал ему, что рокеры собираются в «Кафе у Мика» возле «Три Тоунс» — пьют и закусывают в субботу по утрам — что-то вроде традиции — обычай такой — Джефферсон знает этих гребаных кожаных мальчиков — да, в одиннадцать часов — в субботу утром — Терри подъезжает к «Свену» — возле кафе — и глазам своим не верит — его ждет толпа скинхедов — наверное, парней пятьдесят, по крайней мере — болтают, как их много — хороший парад подтяжек и «мартинсов» — и вскоре после его приезда они начинают двигаться по А4 — быстро добираются до перекрестка — Терри и Алан впереди — с Джефферсоном и его братьями — у одного из них под кардиганом дубинка, налитая свинцом — он достает ее и хлопает по ладони свободной руки — Терри понимает, что люди собираются драться всерьез — впервые в жизни это его не заботит — он думает о бинокле — о разбитом окне — больше всего он думает о своем папе — смывающем кровь над раковиной — избитом — в канаве — его разбитый нос в грязи — и толпа перетекает через дорогу, останавливая транспортный поток — они перебираются через ограду — быстро идут вдоль череды магазинов — по направлению к кафе — возле которого выстроились мотоциклы — первый в ряду «Нортон» — и Терри чувствует запах поджаренного бекона — рот заполняется слюной — один рокер замечает их и спешит к двери кафе — навстречу ему летит кирпич — разбито окно — бедный старый Мик — и вот рокеры высыпают наружу — наглые ублюдки — вонючие мрази — мешкают, увидев, как много скинхедов выступает им навстречу — а их, может быть, двадцать уродов — они старше, но перевес не на их стороне — они не бегут — они готовы к драке — на несколько секунд все замирают — и каждый кричит — а затем две стороны сталкиваются — Джефферсон указывает на типа с помятым лицом — кричит, это Рустер — они прорываются к нему, наскакивают и валят наземь — Терри пинает этого типа изо всех своих сил — в лицо — по спине, когда он скручивается — отплачивая ему за своего старика — и уже пять или шесть скинхедов месят его ботинками — а Терри лучше всех — а рокерские дружки Рустера — кто пытается помочь — они тоже получают — должно быть, это они и помогали Рустеру грабить папу — Терри влепляет ботинком двоим из них — и когда одни рокеры принимаются бежать — а другие получили достаточно — шесть из них остаются красиво лежать на тротуаре — Терри выпрямляется и глядит на Рустера — тот почти без сознания — и кричит ему — это за Джорджа Инглиша — ты, гребаная мразь — пинает его снова — на этот раз в живот — и догоняет остальных, возвращаясь на главную дорогу — сбивая зевак, собравшихся посмотреть, что тут происходит — и скинхеды бегут назад, теперь мимо «Свена» — в центр Слау — прежде чем приедет полиция — она будет здесь уже скоро — некто Нози Паркер, возможно, уже им позвонил — они разделяются — Терри и Алан запрыгивают в автобус — он идет, куда им надо — взбираются по ступенькам и усаживаются впереди — видят полицейский фургон, мчащийся мимо — с мигалкой — и воющей сиреной — а потом Терри приходит домой — и мама делает ему пару сэндвичей с рыбным паштетом — он садится в гостиной и принимается жевать — перед телеком — а часом позже раздается стук в дверь — мама открывает — она входит — вид у нее встревоженный — за нею идет папа — кажется, он в порядке — и сердце Терри подпрыгивает — невероятно — с ними входят двое полицейских — откуда они узнали, что те рокеры имеют к нему какое-то отношение? — что за черт — его старик собирается говорить с полицией сам — мама просит Терри выйти из комнаты — им нужно поговорить наедине — он выходит, опустив голову — делает вид, что собирается наверх — крадется назад — слушает у двери — он уйдет через минуту — он не будет мешкать — но полицейские больше интересуются папой — почему-то — задают ему вопросы — об огнестрельном оружии — двух пистолетах — спрашивают, угрожал ли он одному молодому человеку — подкараулил его возле дома — приставил к его спине пистолет — заставил пройти в заброшенный дом — поставил на колени — приставил револьвер к голове — взвел курок — пригрозил размозжить ему голову — тут парень обмочился — один из полицейских смеется — Терри смотрит сквозь щель — они не закрыли дверь, как следует — замечает проблеск на лице своего отца — слышит его отрицательный ответ — аккуратно подобранные слова — полицейские продолжают — говорят, молодой человек получил травмы — синяки — сломанный нос — это могли сделать кулаком — или, может быть, рукояткой пистолета — полицейские сказали, что знают этого молодого человека — паршивый бездельник — головорез — они встают — мужчины пожимают руки — кажется, отец знает одного из них — полицейский называет его Джорджем — Терри торопится наверх — останавливается на лестничной площадке — слышит, как закрывается дверь — мама и папа начинают шептаться — тишина — шуршание — он думает, что они целуются — он не должен подслушивать — мама говорит папе, что любит его — идет на кухню — принимается напевать — открывается задняя дверь, и Терри бежит в свою комнату — становится у окна — отсюда видно папу в саду — как он идет в сарай — ходит внутри — что-то делает — потом папа выходит — в его правой руке бинокль — он заходит в дом — Терри слышит, как он разговаривает с мамой — и уходит — Терри выглядывает в окно в сторону улицы — видит, что у папы в руке зажата сумка — папа идет вдоль по улице — Терри ждет — когда можно будет спокойно заглянуть в сарай — мама стирает одежду в раковине — в мыльной пене — он закрывает за собой дверь — принимается за поиски — сам не зная, что ищет — бинокль уже унесли — и он находит сверток — хмурится, заглянув внутрь — он ошеломлен — трясет головой — и той ночью он не может заснуть — думает о том, что он нашел — понимая теперь, что папа — человек действия — он не болтает и не топчется на месте — он сделал то, что нужно было сделать — сам — и Терри становится стыдно за свои сомнения — и на следующее утро он приезжает в Брентфорд — отходит от станции и идет к дому Дейва — находит местечко неподалеку — огороженный двор — с одной стороны забор проломлен — приятное, уединенное место — лезет в свой ранец — достает обрез, который нашел в сарае — спрятанный в старом комоде — под несколькими деревянными досками — там был еще и «Люгер» — он не стал его брать — это мог быть трофей — взятый у какого-нибудь человека, убитого отцом — память о лагерной охране — кто знает — что если все пойдет не так — и он потеряет его — если его придется выбросить — а дробовик вполне хорош — он завернул его в полотенце и взял с собой в школу — когда играл в футбол — он достал его — осторожно зарядил — патронами, которые нашел в меньшей коробочке — его руки дрожат — он напуган — не может ничего с собой поделать — но знает, что поступает правильно — он нервничает, но в то же время и взволнован — он собирается сделать это — не хочет отступать — кладет оружие обратно в рюкзак — оставляет его незастегнутым — дробовик лежит поверх полотенца — достать легко — он прогуливается — боясь пропасть из виду при выходе со двора — с оружием он может делать все, что захочет — и никого не бояться — никто не станет докапываться до него, когда он наставит два ствола на коленные чашечки — а эта тварь, Дейв, еще будет умолять его — нечего и думать оставить его с Эйприл в покое — он снова злится — только подумайте, каков мудак — Терри самый жесткий человек на планете, и он уже стучится в его дверь — уже готов отправить Дейва обратно в ад, если он один — или на тот двор, если нет — как бы то ни было, он за все заплатит — и когда на Терри находит ярость — словно прорыв плотины — давление нарастает — удерживается — и вот он готов — но на стук в дверь отвечает мужчина — посасывая сигаретку — оглядывает Терри сверху вниз — и отвечает, что Дейв здесь больше не живет — он уехал со своей новой пташкой — он был с нею всего неделю — проклятый идиот — мужчина сверлит взглядом юнца, стоящего перед ним — рюкзак у него на плече — Терри надеется, что он не видит оружие — ты знаешь ее, сынок? — они называют ее Твигги — она выглядит как модель — он живет с нею в Эктоне — что же, скатертью дорога! — Терри смеется — они оба смеются — и через пять минут Терри уже в телефонной будке — говорит с Эйприл — встречается с нею у «Бихайв» — и они гуляют вдоль реки — сидят на берегу, глядя на остров Гриффин — в том же месте, что и в прошлый раз — глядя, как закручивается поток — двигаясь вперед и в стороны — обратно сам на себя — они не могут видеть, что происходит под поверхностью — могут только догадываться — и есть места, где вода кружит и опускается — почти надвигаясь сама на себя — и Эйприл склоняет свою голову ему на плечо — и все прекрасно, лучше быть не может — пока она не спрашивает, что у него в сумке — только мой «харрингтон» — я должен забросить кое-какую одежду к маме, прежде чем сяду на поезд — он не хочет лгать ей — но еще больше — он не хочет ее тревожить — оружие завернуто в полотенце — он вынул патроны — сегодня ночью он положит его обратно в сарай — и он отчасти даже хотел бы, чтобы Дейв оказался дома — он его должник — но лучше так — ни к чему это, чтобы с самого начала за ним пришла полиция — и как бы то ни было он получил то, чего хотел — спрашивает себя, смог бы он нажать курок — если бы это было нужно — но как знать — думает, что мог бы выстрелить Дейву в ногу — если бы потерял самообладание — обезумел — ему не нравятся эти мысли — ему есть что терять — если бы ему было нечего терять, может, все было бы по-другому — но все это неважно — на самом деле, все это не в его духе — это все проба — и он сидит на солнце со своей девочкой — смотрит на воду — Эйприл говорит ему, что их жизни проносятся здесь — он ничего не знает об этом — но сейчас он беззаботен, как никогда — он чувствует облегчение — и счастье — зная, что ничто не может помешать им быть вместе, сейчас.