Здравствуй, оружие! Презумпция здравого смысла - Александр Никонов Страница 66

Разбираться во всем этом муравейнике нет нужды. Средний русский человек и так примерно помнит, что были в этих краях какие-то галиции да валахии, бессарабии да буковины. В век глобализации уточнять, где что находилось, совершенно нет необходимости. Главное мы все равно знаем: Молдавское княжество было населено румынами, поэтому молдавский язык – это, собственно говоря, румынский язык. Но все равно это наша земля, исконно российская, и товарищ Сталин правильно сделал, что отобрал у Румынии Бессарабию и назначил ее Молдавией!

За время русско-советского владычества молдавский язык, правда, несколько отодвинулся от румынского (имеющего в своей основе траянову латынь), обогатился славянизмами и советизмами, а также слегка деформировался в грамматике: современные молдаване теперь говорят по-молдавски на русский манер, то есть строят фразу по канонам русского языка. Получается то, что переводчики называют калькой. Румыны над ними смеются: «Вы неправильно говорите!» Поэтому меня в независимом государстве Молдова удивляла не чистая русская, без всякого акцента, речь его жителей, а скорее знание ими молдавского языка. Русская речь здесь столь часта, столь повсеместна, что когда вдруг слышишь молдавскую, первая непроизвольная мысль: иностранцы, что ли?.. Я не поленился и подсчитал: в газетном киоске на прилавке лежат 65 наименований газет и журналов. При этом на молдавском всего 11 газет, и одна газета на английском. Остальное на русском.

Осколки великой империи. Так, наверное, возле Траянова вала местные еще долго после краха Римской империи говорили на латыни.

Проблема маленьких стран в том, что у них и финансы маленькие, и культура. Литературы своей, считай, нет. Телевидение провинциально, а уж кинематографа нет и вовсе, ибо дело это донельзя дорогое и масштабное. Поэтому как бы ни были самостийны и незалежны малые страны, как бы ни пыжились они, с целью защитить и оградить свою драгоценную незалежность и язык, – все тщетно! Гигантский мировой информационный поток все равно вымывает местечковую самобытность. Товарищ Сталин, сей великий царь, сказал как-то финскому послу, что понимает мечту Финляндии сохранить нейтралитет и независимость, но великие державы не позволят ей этого сделать. Такова судьба малых стран. Их поглощают. Только в прежние времена завоевание шло огнем и мечом, а ныне – через культуру и информацию.

Что, в Израиле много еврейского? Нет, только рудименты и атавизмы. А в основном Израиль – плоть от плоти западной цивилизации. За это и надо держаться. За технологии. А не за землю…

К чему я? Да к тому, что мы помним: национальный менталитет – это культурный комплекс. А национальность у нынешних молдаван – советская, суконно-шинельная. И город Кишинев такой же. Попав сюда, я как будто вернулся лет на двадцать в прошлое. Слегка подраздолбанные дороги. Потертые советские девятиэтажки. Старого города как такового в Кишиневе практически и нет. Кругом – сплошной двадцатый век. Ну, девятнадцатый. Унылая пора! Которая совсем не очаровывает очи. Это вам не средневековый Таллин, красивый, как пряник.

Прямо в центре города уже много-много лет возвышается недостроенно-полуразваленный небоскреб в ржавых лесах, обнесенный неприглядным строительным забором, – украшение и уже практически символ города. Как Эйфелева башня для Парижа. Сооружение этого исполина началось еще при империи, и он теперь стоит посреди нынешнего Кишинева, как колонна Траяна в современном Риме… Даже деньги свои, именуемые леями, молдаване сделали на советский манер: одна лея – желтенькая, «пятерка» – синенькая, «червонец» – рыженький. Помните?

Я жил в гостинице «Космос». Совок совком, хотя и находится в центре города. Из стены торчит, не закрытая никаким декоративным колпачком, труба аварийного пожаротушения со страшным механизмом распыления. Обои на стенах. Советские лифты с советскими кнопками. Советские тетки на рецепции. Железные ключи с деревянной грушей-колотушкой. Здесь еще сохранилась советская система сдачи номера постояльцем («Номер сдал!» – «Номер принял!»), а на столе, в аккуратной папочке, лежит инвентарный список находящихся в номере предметов. Каковые предметы постоялец обязан по списку сдать дежурной при отбытии. Список написан на двух языках, русском и молдавском. А напротив каждого наименования – стоимость предмета в молдавских леях, чтобы постоялец понимал меру ответственности. Так, например, если в порыве буйства мне удастся уничтожить «унитаз в комплекте», я буду должен гостиничному комплексу 1300 лей (130 долларов). А если только один бачок от унитаза – 700 лей. Уничтоженное либо украденное «сиденье унитаза» обойдется всего в 180 лей, если оно отечественного производства (точнее, производства СНГ), а вот импортное седалище влетит в копеечку – 480 лей! «Стакан простой» стоит копейки – 8 лей. А вот пропавшая «папка с информацией» влетит постояльцу аж в целую сотку!

На письменном столе у меня стоял советский телефон с дисковым номеронабирателем. Латвийский, между прочим, с гордой надписью «made in Latvia» на брюхе, оставшийся с тех времен, когда в Риге еще функционировал завод ВЭФ. Телевизор в номере был, правда, не советский. Китайский. Со спутниковой тарелкой. Но едва я его включил, как сразу попал на израильский канал, где две русские команды – из Иерусалима и Тель-Авива – играли на русском языке в русскую национальную игру «Что? Где? Когда?». И вопросы были из прошлой жизни – про то, что приказала Достоевскому его умирающая жена, про Илью Эренбурга и его взаимоотношения с товарищем Сталиным. А по завершении программы израильский ведущий попрощался со зрителем, закрутив витиеватую фразу с грузинско-сталинским акцентом и пригласив зрителей на следующее заседание клуба знатоков, которое состоится в известном зрителю «месте встречи, которое изменить нельзя». Мы все живем в мире старых имперских смыслов, культурных штампов, словечек и шуток.

Какая большая была империя!..

Еще гуляя по Таллину, я поражался: типичный европейский город – готика, костелы, средневековые узкие улочки, вымощенные булыжником, шпили покрытых зеленой патиной башен, ломаные красные крыши. Запад! А если переместиться на тысячи километров на восток, что мы там увидим? Ишаки, минареты, перекати-поле, дехкане, финики, халаты, чалмы, жара, халва, Бухара, Ходжа Насреддин... И все это – одна империя, одна страна. Разве не поразительно?

Многие упрекают меня: как же так, Александр Петрович, вы такой большой либерал, а восхищаетесь империями!

Но восхищение мое сродни детскому восхищению динозавром: ну надо же, мать его, какая махина! К тому же не надо забывать, что именно империи выступали в роли цивилизаторов для отсталых народов. Кем были бы евреи, если бы не римляне? Чем было бы христианство, если бы не Римская империя? Кем были бы азербайджанцы, если бы не Россия? Бегали бы сейчас, как эти – с криками «аллах акбар!»…

Но вернемся к тому имперскому осколку, на котором в данный момент находится автор...

В Молдавии проживают примерно три с половиной миллиона человек. Это официально. Фактически примерно миллион или полтора гастарбайничают за границей, исправно пополняя своими денежными переводами бюджет Молдавии, поскольку больше Молдавии жить не с чего – вся советская промышленность разрушена, а винодельщики практически разорились, после того как Россия закрыла перед молдавским вином свои границы. (Как признался мне один молдаванин, молдавское вино весьма посредственное, сами они предпочитают покупать южноамериканское или французское, а то, что экспортировалось в Россию, вообще ни в какие ворота, и правильно его запретили.) Выходов к морю у страны нет, никаких исторических достопримечательностей, способных привлечь туристов, тоже нет, да еще сепаратисты одолевают (приднестровские). Короче, никаких предпосылок для сытой, зажиточной жизни и политической стабильности. Зато, напротив, – все предпосылки для разгула преступности и всяческих волнений. Чувствуете, куда ветер дует?