Бегал заяц по болоту… - Валерий Петков Страница 66

И всё ждал каких-то слов от Виталия, что-то хотелось ему услышать хорошее.

– Я в музыке не силён. Не разбираюсь. Но – понимаю, – сказал Виталий.

– Я тоже не очень. Сочувствую и переживаю. Последний вечер. Знаешь – даже волнение есть небольшое – вздохнул Сергей.

– На завтра расклад следующий, – объявилл Виталий – К половине восьмого я встречу с поезда Марину, привезу её сюда. Потом к тётке её докину, заеду за Кириллом и вернусь в офис. Ты будь готов. Сразу стартуем. Думаю, к половине десятого уже тронемся. День нерабочий, кольцевая будет не сильно забита. Должны быстро прорваться.

– Можно одну просьбу озвучить? – попросил Сергей.

– Валяй.

– Новая команда въезжает со всем своим оборудованием. Подари мне компьютер. Вот этот, старенький, родной. На память. Мемуары закончить.

– Забирай. А ты сам-то уже определился с работой? В каком направлении будешь искать?

– Нет пока. Мне гадалка напророчила, что старость моя пройдёт около воды. Какого-то канала, моря, однозначно не определила. Но точно – за границей. В большом светлом доме, в окружении внуков, буду я заниматься любимым делом. Но вот каким – не сказала.

– И ты серьёзно в это веришь? Какой ты легковерный.

– Она сказала, что вероятность – процентов семьдесят. Довольно высокая.

– Ты же как раз к дочери и задумывал поехать, а там море, чистенько, ухожено. Заграница! И внучка уже есть. Тут всё и без гадалки ясно, всё совпадает.

– Внешне так – сходится. Но вот смогу ли прижиться в той культуре? Я в прошлом году ради интереса забрёл в католический храм. На входе люди стоят группкой, с кружками, псалмы поют, собирают пожертвования. Там это очень распространено. Глаза потухшие, без искры, вроде как по обязанности, но как их упрекнёшь, хорошее дело делают. Лавки, удобно, сидишь, думаешь без напряга о Боге, чём-то таком важном, высоком. Народ чистенький, чинный, приоделись к службе. Сидят, шепчут, библии листают, ждут, когда начнётся спектакль – служба… евхаристика. Пришли после завтрака помолиться. Как по расписанию. Всё благопристойно, чинно. Не похоже, чтобы ждали чуда. Запомнили чудеса библейские, и достаточно. Нудно так сидят. А накануне по телевизору разоблачительная передача была и телефон доверия для мальчиков, закончивших католические колледжи. Если подвергались сексуальным домогательствам – звоните. Несколько сотен позвонило. Ужас. Бесовская вседозволенность! В средние века объявили красавиц ведьмами, извели несчётное число, теперь будущих отцов запидорасили, выхолостили, можно сказать, генофонд. И что осталось у европейцев на генном уровне? Почему это?

– Почему же?

– Потому что не верят в чудо. Оно ведь не только сладкое, да благостное. Оно же может быть и наказанием. Простыми людьми не объяснимое, обычному разуму не подвластное. Кара за прелюбодеяния. На много поколений вперёд. Чтобы для светлого чуда была благодатная почва, выстоять его – не как выигрыш в лотерею – удачу шальную поймать за хвост – а через презрение к собственной слабости физической – на всенощных бдениях, соборованиях, откровению подивиться, словно лучику светлому из-под купола. Свыше, откуда же ещё? Весь свет – сверху, от звёзд. Маячок на пути к себе. И чтобы никто не подгонял, не корил. Вот надумал я сходить в храм, пришёл, помолился. Сам себя усовестил, что ли. И Бога в себе отыскать. Без попа, ксёндза, падре. Не ждать умных пришельцев, которые прилетят, подарят высочайшие технологии, весь навоз… говнизм бесконечный человечий выметут, порядок наведут стерильный, как в больничной палате… Сверхумные, организованные, каждый как мощнейший компьютер. И чистота в наших свинарниках, конюшнях, скотных дворах, дышится во все меха открытых лёгких. Страх исчезнет, улыбаться начнём. Но вот их головы к нашим бестолковым телам не приставишь. И поскачем мы в новую весёлую жизнь без проблем, как кузнечики зелёные в высокой изумрудной траве, но только в отличие от них – ведая страх. Прости, завёлся я нежданно-негаданно. Хотя и не собирался. – Сергей опустил голову, раскраснелся.

– Экий ты воинствующий христианин. Даже не ожидал от тебя. А я вот – занимаюсь тем, что мне знакомо. Понятным делом. Верю в разум, физику, технологиям верю.

– Без Бога нельзя, даже если и говоришь вслух, что его нет. Потому что так иллюзорна жизнь. И не всегда в фокусе. И посвятить её одной лишь профессии я бы не смог.

– Почему же? Я железяки всякие люблю погреть руками, подумать, как их соединить, чтобы не стыдно было потом народу показать.

– «Узкий специалист подобен флюсу». Козьма Прутков.

– Не согласен. Я же столько должен литературы проработать, сопутствующей. Мир подсел на технологии. Физические, химические и прочие законы почти все открыты. Человек продолжает устраиваться в этом мире. Всё началось с того, что пещеры были не везде. Возделывает двуногий наш пращур поля, собирает валуны, возводит стены, скрепляет их глиной, но это непрочно, ненадёжно. Тогда придумывает измельчать в порошок те же камни, обжигать их на сильном огне, получать цемент. Глину в печь, делать из неё кирпичи. Потом появляется бетон, арматура. Революция в строительном деле! Преобразуют мир вокруг, людей всё больше, всем нужно приличное жильё, еда, одежда, необходимость передвигаться как можно быстрее. И вот наступает момент, когда человека начинает утомлять вся эта суета, он понимает, что прогресс разрушителен и мир, который его породил и дал многое для жизни, материальной жизни, становится враждебным, вещи становятся хищниками, готовыми убить своего производителя. Тогда он обращается в бегство, создаёт школы выживания в природе, понимая, что есть реальная возможность оказаться один на один с ней, а навыки уже утеряны. Так блудный сын говорит матери: «Это я, узнаёшь? Я ведь не чужой, вспомни меня – я вернулся! Не губи меня, не уничтожь в гневе ненароком. Я – не враг! Просто был не в себе…»

– Ты философ. И профессионал. Исключение. Штучный, можно сказать, человек. Уже, поди, и не осталось таких вовсе. Или совсем единицы.

– Почему же? Опять стали в оборонку возвращаться потихоньку. Доходит инфа.

– А ты не хочешь?

– Нет. Потому что заправляют дилетанты. Не надо мне это сейчас.

– Ты ещё не в тех годах.

– Компьютер я тебе подарю. Писать тебе надо, Серёга. Начни с мемуаров. Глядишь, и станет писательство твоим любимым делом. На берегу моря. Рядом внуки. Но – надо спешить, ты уже не юноша.

– Спешу! Тут надо медленно спешить.

– Только позже компьютер я тебе подарю. Там же базовые данные, вдруг понадобятся. По договору что-нибудь, чтобы под рукой, не искать долго. Прикрою окончательно фирму и привезу.

– Разумно. И спасибо – авансом.

– Ты вещички собрал?

– Много набралось. Хоть ты уже и вывез в прошлый раз достаточно, но всё равно много. Как ракушки на днище корабля – налипло всякого за три года. Книжек вон ящик и сумка. И так – барахло всякое.

Виталий встал, Пальма тотчас вскочила, поняла.