Дни одиночества - Элена Ферранте Страница 7
Дни одиночества - Элена Ферранте читать онлайн бесплатно
Знай Марио, в каком положении мы окажемся, он никогда бы нас не бросил! Даже весна во всем ее великолепии – наверняка она представлялась ему чудесным временем года, где бы он сейчас ни находился, – принесла нам одни неприятности и мучения. Казалось, днем и ночью парк всеми своими ветвями и листьями наступает на наш дом, чтобы поглотить его. Отто просто бесился от цветочной пыльцы, которая была в квартире повсюду. У Иларии отекли веки, у Джанни вокруг ноздрей и за ушами появилась сыпь. Да и сама я, вялая и отупевшая от усталости, частенько засыпала в десять утра и с трудом поднималась, чтобы успеть забрать детей из школы. Я даже стала приучать их возвращаться домой одних – боялась, что могу проспать.
С другой стороны, этот утренний сон, который раньше казался признаком нездоровья, доставлял мне удовольствие, я ждала его с нетерпением. Иногда меня будил звонок в дверь. Это были дети, которые простояли на лестничной площадке бог знает сколько времени. Однажды, когда я долго не открывала, Джанни сказал:
– Я подумал, что ты умерла.
Глава 8В один из таких дней я вдруг проснулась, как от укола иглы. Сначала я подумала, что пора бежать за детьми, и посмотрела на часы – было еще рано. Но тут до меня дошло, что звонит мобильный телефон. Я раздраженно ответила – теперь я со всеми разговаривала исключительно сварливым голосом. Это оказался Марио, и потому я сразу же сменила интонацию. Он сказал, что звонит на сотовый, потому что дозвониться на городской невозможно: он много раз пытался, но в трубке слышались только свист да далекие чужие разговоры. Меня растрогали сам звук его голоса, мягкий тон и то, что он вообще есть на белом свете. Прежде всего я сказала:
– Я не нарочно подложила осколок тебе в еду. Это вышло случайно – я просто разбила бутылку.
– Да брось, – ответил он, – это я вспылил не к месту.
Марио объяснил, что ему пришлось срочно уехать по работе (он был в Дании – поездка вышла интересной, но утомительной), и спросил, можно ли зайти вечером, чтобы повидать детей и забрать кое‐какие книги и, в первую очередь, рабочие записи.
– Конечно, – ответила я, – это же и твой дом.
Как только я положила трубку, идея поразить его шаткостью нашего положения и беспорядком в квартире перестала казаться мне такой уж привлекательной. Я на совесть убрала все комнаты, приняла душ, высушила волосы, а затем, не удовлетворенная результатом, снова вымыла голову. Тщательно накрасившись, я надела легкое летнее платье, которое мне подарил Марио и которое ему нравилось. Я привела в порядок руки и ноги… особенно ноги, потому что я стеснялась их, они казались мне какими‐то шершавыми. Я продумала каждую мелочь. Я даже заглянула в блокнот – и с досадой обнаружила, что у меня вот-вот начнутся месячные. Хорошо бы им задержаться!
Когда дети вернулись из школы, они раскрыли рты от удивления. Илария сказала:
– Какое все чистое, и ты тоже. Ты такая красивая!
Однако их радость быстро улетучилась. Они настолько привыкли к беспорядку, что возвращение к былому укладу обоих насторожило. Мне с трудом удалось уговорить их пойти в душ и вымыться, как перед праздником. Я сказала им:
– Вечером придет ваш отец – давайте сделаем так, чтобы он больше не уходил.
Илария объявила, словно бы угрожая:
– Я все ему расскажу про шишку.
– Да рассказывай, что хочешь.
Джанни спросил взволнованно:
– А можно я скажу ему, что после его ухода я все время делаю ошибки в домашке и мне ставят плохие отметки?
– Конечно, – поддержала его я, – вы можете рассказать ему абсолютно все. Расскажите, как он вам нужен, попросите его сделать выбор: вы или та новая женщина!
Ближе к вечеру я опять приняла душ и накрасилась; я все больше нервничала и только и делала, что кричала из ванной на детей, которые носились по квартире и разбрасывали повсюду свои вещи. Чувствуя себя препаршиво, я думала: господи, весь подбородок и лоб в прыщах – ну почему мне вечно не везет?
Тут мне пришло в голову надеть сережки, принадлежавшие еще бабушке Марио, – она ими очень дорожила, да и его мать проносила их всю свою жизнь.
Это была очень ценная вещь; за пятнадцать лет муж позволил мне надеть их один-единственный раз – на свадьбу его брата, но даже тогда решение далось ему с превеликим трудом. Он относился к серьгам так ревностно не потому, что опасался, что я их потеряю или их украдут, и не потому, что был жаден. Я думаю, он боялся, увидев на мне это украшение, утратить некие свои детские или подростковые фантазии и воспоминания.
И я решила раз и навсегда дать ему понять, что я и есть воплощение его фантазий. Я взглянула на себя в зеркало: несмотря на синяки под глазами и желтоватый цвет лица – тут даже тональный крем оказался бессилен, – я все еще была красива, точнее сказать, очень хотела быть красивой любой ценой. Мне недоставало лишь уверенности. Моя кожа не потеряла упругости. Я не выглядела на свои тридцать восемь. Если я сумею скрыть от себя самой, что из меня высосали все соки, подобно тому как на операционном столе из человека откачивают кровь, слюну и слизь, возможно, мне удастся обмануть и Марио.
Внезапно у меня резко испортилось самочувствие. Веки отяжелели, поясница заныла, к глазам подступили слезы. Заглянув в трусы, я увидела на них пятна крови. Я так громко выругалась на своем родном диалекте, что испугалась, как бы меня не услышали дети. Я снова приняла душ и переоделась. Наконец в дверь позвонили.
Это меня взбесило: хозяин повел себя как чужак, решил не пользоваться своими ключами – вероятно, хотел подчеркнуть, что явился сюда как гость. Первым, радостно лая и свесив набок язык, к входной двери огромными прыжками кинулся Отто. За ним поспешал Джанни; он открыл дверь и застыл на пороге. За спиной брата, хихикая и блестя глазами, пряталась Илария. Я же осталась стоять в коридоре, неподалеку от кухни.
Марио вошел, нагруженный пакетами. Я не видела его ровно тридцать четыре дня. Он казался помолодевшим, ухоженным, даже отдохнувшим. У меня так сильно свело желудок, что я едва не потеряла сознание. Ничто в его облике не говорило о том, что ему нас не хватает. В то время как я несла на себе – я это поняла по его испуганному взгляду – все тяготы расставания, он не мог скрыть своего довольства жизнью, а быть может, и счастья.
– Дети, оставьте папу в покое, – сказала я притворно веселым голосом, когда Джанни и Илария, распаковав подарки, принялись вешаться ему на шею, целовать его и соперничать друг с другом за отцовское внимание. Но меня никто не послушался. Раздраженная, я стояла в углу, пока Илария примеряла платье, подаренное Марио, а Джанни играл в коридоре с радиоуправляемой машинкой, за которой с лаем носился Отто. Постепенно я дошла до той точки кипения, когда бурлящая вода выливается на конфорку из огромной кастрюли. Я терпеливо ждала, пока дочка красочно расписывала свою шишку и мои прегрешения – а Марио целовал ее в лоб и уверял, что это пустяки; пока Джанни во всех подробностях рассказывал о сложностях с учебой и громко зачитывал свою работу, забракованную учительницей, – а отец нахваливал его и успокаивал. Настоящая семейная идиллия! Наконец мое терпение лопнуло, я силком затолкала ребят в детскую и захлопнула за ними дверь, пригрозив, что накажу их, если они посмеют высунуть оттуда нос. Попыталась было придать своему голосу чарующие нотки, с треском эту попытку провалила и громко закричала:
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments