Клуб призрачных отцов - Мэтт Хейг Страница 7

Она продолжала говорить, но я не слушал, я думал о том, что Отцу было сорок один, когда он умер, и мне это казалось очень странным.

Нас разместили в молодёжном хостеле в какой-то глуши в трёх разных корпусах. Одно большое здание было главным, и там нас кормили. Нам давали картофельное пюре, которое накладывали из нереально огромной сковороды, и на вкус оно было ОТВРАТНЫМ, да ещё и с комками.

Я сел за стол с Учителями, и Мистер Розен спросил:

– Всё в порядке, Филип?

– Да, – ответил я.

Там было ещё два здания, одно симпатичное, там спали девочки и некоторые из мальчиков, а вот второе – просто ужасное, хоть и сложенное из тёмно-коричневых брёвен. Оно когда-то служило конюшней. Там стояло восемь двухэтажных кроватей.

Миссис Фелл и Мистер Розен рассказали всем, кто где будет спать, и мне было назначено спать в конюшне, над Домиником Уикли. Я не мог заснуть целую вечность, и мой мозг продолжал работать в скоростном режиме, разные штуки мелькали в голове, как фотографии на экране. Мне виделся круг камней на земле и разные другие штуки, типа поля с коровами, мимо которого мы проезжали на нашем микроавтобусе. Я постоянно думал об Отце, о том, где он сейчас – с Клубом Призрачных Отцов или в Муках? Я волновался за Маму и надеялся, что Дядя Алан сейчас не был с ней, и что он не сделает ей больно.

И тут я стал засыпать, но это был не совсем настоящий сон. Это было где-то между сном и явью, и в какой-то момент я услышал, что я говорю, говорю какую-то ерунду, и очень быстро. То, что я говорил, звучало как келхэмвньюаркекелхэмвньюаркекелхэмвньюарке. В любом случае глупость полная, потому что Келхэм не в Ньюарке, а в двух милях от него, там, где погиб Отец. Только вот голос мой становился всё громче, но несмотря на то, что я себя слышал, остановиться я не мог из-за того, что не до конца проснулся. Тогда я услышал оглушительный хохот, это был Доминик, и я проснулся. Мне стало страшно от того, что он слышал и стал повторять келхэмвньюаркекелхэмвньюаркекелхэмвньюарке, и потом остальные мальчики засмеялись в темноте, и во всей ВСЕЛЕННОЙ не осталось ничего, кроме этого смеха.

– Шлем психованный, совсем двинулся, – сказал Доминик.

– Псих, псих, псих, – подхватил Джордан.

Но это был ещё не конец. Мои веки тяжелели, даже когда мозг лихорадочно соображал. Я снова провалился в сон, в плохой сон, в кошмар, и я не помню, о чём он был. Когда я проснулся, я стоял на деревянном полу, окно было разбито, на моих руках была кровь, я что-то орал, и свет был включён, и Мистер Розен держал меня за плечи и говорил:

– Филип, всё хорошо, успокойся.

Я оглядел лица вокруг, и у всех были испуганные глаза, даже у Доминика. Эти глаза множились и множились у меня внутри, ноги ослабли, и я рухнул на пол, и снова наступила темнота.

На следующий день Миссис Фелл спросила, хочу ли я вернуться домой. Она сказала, что звонила Маме, она волнуется, но решение оставила за мной и Миссис Фелл.

– Мама хочет, чтоб я вернулся домой? – спросил я.

Миссис Фелл подняла свои прекрасные глаза и сказала нежным, как пёрышко, голосом:

– Она сказала, что, если ты хочешь домой, поезжай.

Мне до конца не было понятно, хотела ли Мама, чтобы я вернулся, или нет.

– Тебе не придётся спать в конюшне сегодня. Ты можешь ночевать в другом корпусе с Мистером Розеном, – сказала Миссис Фелл.

Я думал об этом предложении, думал о том, что случилось бы, если бы я вернулся домой и пошёл в школу. А ещё я думал о римских легионерах, служивших двадцать пять лет без возможности вернуться домой. Я посмотрел на свою руку в пластыре с двумя коричневыми пятнами крови, как будто это были чьи-то глаза, и вспомнил, что Призрак Отца велел вести себя как обычно.

– Я остаюсь, – ответил я Миссис Фелл.

– Молодец, – сказала Миссис Фелл, улыбнувшись и потрепав меня по плечу, и мне это понравилось.

Она ушла к микроавтобусу, её кудри развевались на ветру.

Когда я присоединился к другим мальчикам, никто не разговаривал со мной, за исключением Доминика. Он продолжал дразнить меня Психом и спрашивать:

– Где находится Келхэм?

В одном из микроавтобусов я сел на сидение в первом ряду рядом с Мистером Розеном, заместителем директора, преподавателем Географии и Физкультуры.

Мистер Розен добрый учитель, у него волосатые руки и хорошие часы, только он строгий. Он иногда кричит и надувает шею, как Невероятный Халк, только у него шея делается красной и немного синей, а не зелёной, а ещё, когда он кричит, мелкие брызги слюны выпрыгивают у него изо рта, как будто они испугались его голоса.

Правда, со мной он был очень приветлив и сказал:

– Нет ничего постыдного в том, что ты ходишь во сне, Филип.

Он рассказал, что когда он был в моём возрасте, то тоже ходил во сне, и однажды пришёл в спальню своей сестры, взял там книгу и стоял у её кровати.

– Мне снилось, что я в библиотеке, – закончил он.

Я посмеялся, хотя прекрасно понимал, что это очень безобидно по сравнению с тем, как я разбил окно, думаю, и Мистер Розен тоже это понимал.

Мистер Розен замолчал, и я стал смотреть в окно. Стекло было покрыто дождевыми каплями, как маленькими мирами, а за стеклом была трава, и камни, и овечки, и холмы кругом, и я думал, видел бы Призрак Отца духов всех убитых здесь римлян, если бы был здесь? А ещё я гадал, как умер Император Адриан, был ли он убит, и возвращается ли он в эти края посмотреть на то, что осталось от стены, и расстраивается ли он, когда видит лишь обломки камней в земле, поросшие травой, да горстку желающих поглазеть на них людей, бродящих с картами и мечтающих поскорее вернуться домой?

Мы поехали в другое место, где тоже были Римские здания, их построили в 130 году до нашей эры, то есть через восемь лет после начала строительства Вала Адриана в 122 году до нашей эры.

У нас были планы зданий. Там были отмечены кухни, туалеты и спальни, но по камням в земле это совершенно невозможно было понять, только по планам. Миссис Фелл и Мистер Розен подробно рассказывали о них, но я не очень-то слушал. Мне было как-то странно, как будто моё тело было из воздуха, и всё было ненастоящим, и даже сердце билось как-то не так. Оно не стучало тук-тук тук-тук тук-тук, а делало тук-тук-тук-тук-тук-тук-тук какое-то время, я даже подумал, что умру, но потом всё прекратилось, так что я никому ничего не сказал.

На ужин давали подгоревшие говяжьи бургеры, котлета была тонкой и резиновой, как подошва, и опять картофельное пюре из огромной КАСТРЮЛИ.

А потом была дискотека, ну как дискотека, просто включили CD-проигрыватель, который Миссис Фелл взяла с собой в поездку. Она ставила музыку, и это была Бейонсе, и все девочки танцевали, но никто из мальчиков не танцевал. Они танцевали только под рэп. Мистер Розен танцевал так же, как Отец когда-то, двигаясь как птица, которая не умеет летать, а вот миссис Фелл отлично умела танцевать, и она была с Макияжем, подвела глаза зелёным, это звучит странно, но получилось красиво. Я, видимо, долго её разглядывал, потому что она заметила, что я смотрю на неё, и помахала мне, приглашая присоединиться, она танцевала рядом с Шарлоттой Уорд в кружке из других девочек и Мистера Розена, поэтому я не хотел к ним идти. Но Миссис Фелл никогда не останавливается на полпути, так что она подошла и взяла меня за руку, и потащила танцевать. Джордан хихикал надо мной, и этот смех как огонь распространился на Доминика и даже на Сираджа, с которым я дружил до того, как умер мой Отец.