Журавлик по небу летит - Ирина Кисельгоф Страница 7

– Прости, сыночек, – непедагогично сказала я утром. Он вскинул голову и промолчал.

– Если хочешь, дружите с Машей, – и я зачем-то добавила: – Голодные.

– Маша ела кашу! – сощурил глаза отпрыск, и мне не понравилось выражение его лица.

– Что это значит? – напряглась я.

– Мама, мой раму! – Он захлопнул за собой дверь и убыл в неизвестность.

Я без сил упала в кресло и схватилась за голову. Мой сын прочно застрял в начале школьной программы. Он даже не был ботаником!

Все закончилось, хотя только что началось. К нам пришла Она. У меня язык не поворачивается назвать ее чьей-то мамой. Она выглядит моложе одиннадцатиклассниц! Не представляю почему. А мне нужно было выглядеть старше одиннадцатиклассников. Я перемерил кучу одежды. Все не то! И я залез в гардероб отца.

– Какого черта ты в моем лучшем костюме? – заорал он за моей спиной. – Он стоит уйму денег!

Я чуть не выпал из штанов, сшитых на заказ Кинг-Конгу.

– Тебе надо худеть, – не оборачиваясь, сказал я. Лучше нападать, чем обороняться. Это все знают.

– А тебе – накачать массу, – усмехнулся Кинг-Конг, поигрывая мускулами внутри белой майки.

Меня пронзила острая, черная-черная зависть. Он заметил мой взгляд в отражении зеркала и засмеялся.

– Хочешь произвести впечатление?

– Ничего я не хочу!

Я испугался и разозлился. Все читают мои мысли. Лазеры!

– Хочешь. – Отец покровительственно похлопал меня по плечу, я дернулся в сторону. – Красавица. Нам она с мамой понравилась.

– Да?!

Я вытаращил глаза. Мои предки такие продвинутые? Меня благословляют? Ничего себе!

– Хочешь совет?

– Ну, – безлично ответил я.

– Не выпендривайся. Чем проще, тем лучше. И она твоя.

– Материться, плеваться? – хохотнул я, представив распахнутые ужасом инопланетные глаза.

– И через каждое слово говорить «йо», – засмеялся отец.

– Йо! – захохотал я, инопланетные глаза опустили ресницы, мне стало жарко-жарко.

Отец потрепал меня по голове, я отдернул ее в сторону. Что за дебильные нежности?

Но, несмотря ни на что, спасибо батяне! Мое настроение взмыло вверх. Я потусил сам на сам под рэпяру. Руки прочь от Джеймса Брауна и Айзека Хейса! Another good times!

Короче, я попрыгал в тренажерке на клевере чиковских добрых времен [3]. С закрытыми глазами. Перед зеркалом! Кстати, зеркало мне и пригодилось. Я придирчиво изучил свою физию и остался доволен. Прыщи слизало беспощадное время. Клево! Йес!

Наступило время «Ч», Она из тьмы явилась светлой тенью. Со своим вредным довеском! Я бодро выплыл навстречу в черном прикиде. Черные джинсы, черная футболка и растаманский пояс в черно-белую клетку. Просто и со вкусом. Бабка показала мне большой палец, я расслабился. Я ее мнение уважаю. Я был готов к бою на все сто, но увидел инопланетные глаза, покраснел как дурак и скрылся на кухне как последний щегол. Лузер! Я вернулся в гостиную уже к раздаче. Мой собственный батяня окучивал Ее, а она краснела и краснела. Он просто мучил Ее своим вербальным выпендрежем! Чем проще, тем лучше? Ничего подобного! Вредная малявка превратилась в солнце красное-распрекрасное, а Она – в луну нежную-безмятежную! «Ладушка Лиза, вот вам настоящие сибирские расстегаи. Павушка Оля, может, вам рассыпчатый курник? Глядим на вас с Лизой как на кресты да на маковки!» Что за бред! Девушка – крест да маковка? И бабка его бреду подпевала, и мама. Здесь что, фольклорные посиделки жителей Жигаловского района? Позорище!

– Девочки, не хотите ли посмотреть мою коллекцию трубок? – спросил отец.

– Мой отец собирает трубки, чтобы не курить, – сказал я, ни к кому не обращаясь. – Тупо!

Все замолчали. Зловредная малявка открыла рот:

– Лучше собирать, чем курить, – и она взглянула на отца с обожанием. Кинг-Конг распушил перья как индюк.

– Лизхен, чего тебя к трубкам тянет? Куришь? – сощурился я.

– Не-а, – захихикала она. – Выкуриваю.

– Кого? – засмеялся отец.

Все захохотали, и Она тоже. Я замолчал навеки. Да… Это был день моего отца, а не мой.

Поздним вечером он ко мне зашел. Мне не хотелось с ним разговаривать, и я отвернулся к стене. Предатель!

– Учись, как надо ухаживать за девушками, – заявил он моей спине.

– Что? – с сарказмом спросил я и развернулся. – Если бы я хоть одну девчонку сравнил с зорюшкой-лебедушкой, она поставила бы крест на моей маковке. Меня захохотала бы вся школа. До смерти!

– У каждого поколения свои приемы. Подходи творчески. Сравнивай с Анджелиной Джоли, к примеру. – Глаза отца мечтательно затуманились. – А она настоящая красавица.

– Кто? Анджелина Джоли? – Я весь сжался, и на душе моей стало муторно.

Отец быстро взглянул на меня.

– Лиза.

– Кто?! – Я вытаращил глаза. – Да у нее щеки толстые. Красные-распрекрасные!

– Ревность – плохой советчик, – засмеялся отец.

А я почувствовал облегчение. Они вообще ничего не поняли. Весь спектакль был рассчитан на меня. И меня осенило: надо подружиться с малявкой, тогда все будет ништяк. Инопланетянка рядом, а я под прикрытием тени от Баскервиль-холла. Надо решить только одну проблемку. Порешить свою физиологию окончательно и бесповоротно.

В итоге я чуть не порешил Сарычеву. Она все наврала. Тупила так же, как и я. Мы целовались языками, и я чуть не задохнулся от жары и всего остального. А когда мне стало совсем жарко, она заявила, что передумала. Мама ее, видите ли, скоро придет!

– Дура! – Меня корежило от злости и всего остального.

– Сам дурак! – заревела Сарычева.

– Не трепись! Хуже будет! – С этими словами я убрался до прихода ее мамаши, мне своей хватило по горло.

Да я вообще ничего такого не собирался делать в собственной хате. При наличии родаков-то! Я же не тупой. Это был просто ознакомительный тур по сарычевским местам. Но получилось как всегда. Башню снесло, упал, очнулся, мать моя… В прямом и переносном смысле. Усё!!! Н-да… Кино.

– И че? – спросил Сашка.

– Отстой! Сарычева – патологическая лгунья и девственница. – Я пнул свою сумку, она улетела на метр.

– А ты? – тупо спросил он.

– Дебил! – обозлился я.

– Не смог? – Сашка заржал, как больная лошадь.

– Ты тупой! Не дала! – заорал я и дал ему по физии. – Понял?

– Понял! – заорал он. – Не дала – ты тупой!