Дефолт совести - Александр Смоленский Страница 7

– То обстоятельство, господин Фролов, что суд принял предварительное решение рассмотреть ваш иск, вовсе не означает, что мы с вами имеем хорошие перспективы выиграть дело.

Адвокат в душе надеялся спустить дело Фролова на тормозах, ибо эта «почётная нагрузка», навешанная ему Евросудом и за которую платили сущие гроши, по его глубокому убеждению, не могла принести ни денег, ни славы. Потерянное время...

Фролов насторожился и удивлённо вскинул брови – что, мол, ещё за новости? Зачем тогда приглашали в Страсбург? Не для того же, чтобы хлебнуть пивка и закусить пирогом.

Но адвокат словно не заметил реакцию сибиряка и как ни в чём не бывало продолжил:

– Откровенно говоря, я был крайне удивлён, что суд решил принять к рассмотрению иск российского гражданина, связанный с вашим дефолтом. Тем более шестилетней давности. Такое у нас в Страсбурге произошло впервые...

– Не моим дефолтом, а банковским, – поправил его Павел. – Кстати, чем вы это можете объяснить?

– Насколько я понимаю, чисто субъективным фактором. Совершенно неожиданно заинтересованность и завидную настойчивость проявил не кто-нибудь, а сам председатель Судебной палаты, достопочтенный мэтр Конти. Именно он дал мне поручение защищать ваши интересы. Иначе я бы никогда не полез в вашу политику.

– При чём тут политика, господин Зоммер?

– Зовите меня Куртом. Так проще и удобней.

– Тогда вы меня – Павлом.

– Отлично, Павел! А политика ещё как при чём. В беседе со мной мэтр Конти неожиданно выразил мысль, что ваша личная история, если умело потянуть за ниточку, может дать возможность размотать клубок куда более серьёзных и крупных преступлений в вашей стране. Вот так-то, мой российский доверитель! А мэтр Конти знает, что говорит. Уж поверьте. Он и личность весьма неординарная – бывший генеральный прокурор Италии, непримиримый борец с мафией! Так что у меня и выхода нет. Отказаться от поручения мэтра Конти? Это, признаюсь, может, как говорят русские, подмочить мою репутацию со всеми вытекающими отсюда последствиями. Вот если бы вы согласились...

Адвокат предусмотрительно не закончил фразы, ибо заметил, как побледнел его визави и до хруста в костяшках сжал внушительного размера кулаки.

– Позвольте, – Фролов повысил голос так, что на него стали оглядываться с других столов, – но я что-то не понимаю! При чём борец с мафией? При чём тут ваши с ним отношения? При чём, наконец, какие-то преступления? При чём тут вообще политика? Поймите и зарубите себе на носу. Я сужусь с банком. Сужусь из-за денег... – Фролов задумался и неожиданно для самого себя продолжил: – Даже если б они были мне нужны только для игры в казино.

– Что ты хочешь этим сказать? – Зоммер не заметил, что перешёл на «ты», не спросив, как приличествует, на то разрешения.

– Ничего!

Павел принципиально решил не рассказывать о своей установке, болезни и смерти мамы. Словом, ничего эмоционального. Он слишком хорошо помнил, куда в августе 1998 года завёл его космический выброс эмоций.

– Мне нет дела до проблем страны, кто там и что совершил. Я сегодня – как вы, немцы. Нет ничего важнее денег. Поэтому и пришёл в суд. Ты, кстати, помнишь его название? – Павел сам не заметил, как тоже перешёл на «ты». – Европейский суд по правам человека! А я человек! И хочу, чтобы ты защитил мои права. Понятно излагаю?

– Более чем, – поспешил успокоить его адвокат. – Я лишь хотел заметить, что дело очень противоречивое.

– В чём же его противоречивость?

– А вот в чём, господин Фролов, – назидательно произнёс Зоммер. – Чтобы добиться столь желаемого вами результата, то есть защитить ваши гражданские права путём полного возврата денежных средств из банка «Быстрый кредит»... – Зоммер, вновь перейдя на «вы», опорожнил кружку с пивом, причём сделал это явно с не меньшим удовольствием, с которым собирался сообщить Павлу нечто важное. – Так вот. Чтобы добиться этого, мне необходимо доказать факт ущемления ваших гражданских прав отнюдь не со стороны банка, хотите вы того или нет, а со стороны государства, которое, по сути, и объявило дефолт. И только после этого добиться компенсации понесённых вами убытков.

Адвокат увидел, что учёный всерьёз задумался. Такой постановки вопроса он и вправду не ожидал и тем более о ней не думал. Судя по всему, его действительно тянут в политику.

– И что для этого будет нужно? – осторожно спросил Фролов.

– Прежде всего необходимо найти убедительные свидетельства преднамеренности действий вашего правительства, приведших к дефолту. А если эту преднамеренность каким-то чудом мы докажем, то сие будет означать, что тогдашние представители власти России просто-напросто уголовные преступники. Вы понимаете, чем это пахнет? Думаю, что именно это имел в виду мэтр Конти, когда говорил мне о клубке преступлений.

– Дорогой господин Зоммер! – неожиданно взорвался Фролов. – В данный момент я понимаю лишь одно: пока что дело пахнет вашим плохо скрываемым желанием добиться от меня отзыва иска. Но учтите, господин адвокат, я не из тех, кто отступает на полпути, и ни за какие коврижки этого не сделаю. Во-первых, слишком много мытарств мне пришлось пережить на родине, пока я добрался до Страсбурга. А во-вторых, поверьте, у меня имеются слишком веские основания и личные мотивы добиться справедливости...

– Боже упаси, как вы могли такое подумать, господин Фролов?! – вытаращив глаза, произнёс Зоммер. – Я только хотел вас предупредить о том, что для достижения цели вам придётся официально перенаправить свой иск не в адрес банка, а в адрес правительства. Причём, если возможно, поимённо. А мы уже посмотрим, как его повернуть.

– И всё-таки простите, Курт, но я вам не верю. Не надо юлить, – несколько поостыв, произнёс Павел. – Вы прекрасно понимаете, что к подобному иску я пока не готов. Мне серьёзно надо подумать. Но уверен – лично вы ждёте, что я откажусь. И всё будут в шоколаде.

– В каком смысле? – не понял адвокат. – Вечно ваши русские словесные образы. Признаюсь, они всегда мне изрядно мешали. Говорите яснее.

– Куда уж яснее. Вы будете довольны, что от вас отвяжется мэтр Конти, и вы спокойно займётесь более прибыльным делом. Я, испугавшись, тоже залягу на дно. И наконец, с облегчением вздохнут банкиры. Не исключаю, кстати, что они на вас уже вышли и любезно попросили не доводить дело до суда...

После этих слов любой другой на месте Зоммера мог вспылить и обидеться. Но он лишь откинулся на стуле, как бы отдаляясь от русского.

– ...Так что если дело вас по каким-то причинам не увлекает, сами откажитесь от роли моего поверенного.

– В том и парадокс, чёрт возьми, что увлекает, – лихорадочно замахал руками Зоммер. – Вы просто находитесь в плену своих постулатов и не слышите меня. Я просто вас предупреждаю. Вы же сами только что сказали, что хотите подумать. Что касается меня, то если дело повернуть в политическом аспекте – хоть это и несколько боязно, – становится интересно. И... денежно! Возможно.