Собачья жизнь - Питер Мейл Страница 7

Углубившись размышления о людском жестокосердии и коварстве, я отошел довольно далеко от его границ, когда мой нос вдруг уловил многообещающий и очень насыщенный запах. Как выяснилось, его источало содержимое опрокинутого на бок мусорного бака, что стоял в самом конце узкой тропинки. Подойдя поближе, я понял, что проблема обеда решена, и принялся за изучение меню.

Я не устаю удивляться тому, какие чудесные вещи выбрасывают люди. Кости, аппетитные корочки, потроха, совершенно съедобные сардины — все это и многое другое словно драгоценности сверкало среди пустых банок, бумаги и пластика. Я уже готовился приступить к первому блюду — вкуснейшей куриной коже en gelée, если мне не изменяет память, — когда из бака донеслось рычание, больше похожее на старческий кашель, и показалась передняя половина собаки: пасть оскалена, клыки наружу, шерсть дыбом, истинный пес Фидо, защищающий свой очаг и собственность.

Без ложной скромности могу признаться, что храбрости мне не занимать, особенно когда противник стар, немощен и гораздо мельче меня, как и было в этом случае. Поэтому я просто не обратил внимания на его протесты и, прикончив куриную кожу, перешел к симпатичным сырным обрезкам. Но вы, наверное, согласитесь, что удовольствие от еды может быть сильно подпорчено постоянным надоедливым нытьем у самого уха. Вероятно, примерно так же чувствуют себя и богатые инвесторы, которых приглашают на обеды с вполне определенной целью.

Тем не менее, несмотря на засевшего в баке типа, я отлично пообедал и потому смотрел в будущее уже с большим оптимизмом. После небольшого исследования стало ясно: от дороги, ведущий из городка, через каждую сотню метров в разные стороны разбегались дорожки поуже, в конце каждой стоял дом, а у каждого дома имелся свой бак — точная копия того, что оккупировал старый ворчун. Применив законы логики, я пришел к выводу, что в каждом из них без всякой охраны содержится набор продуктов, возможно, не настолько изысканных, чтобы угодить строгому гурману, но вполне питательных и пригодных для поддержания телесного здоровья. Произведенное тут же обнюхивание подтвердило эту теорию, и, помнится, я порадовался тому, как слаженно мой нос и мозг трудятся на пользу желудку.

Избавившись таким образом от беспокойства по поводу завтрака, я вплотную занялся проблемой ночлега и тут столкнулся с совершенно неожиданными препятствиями. Я заглянул примерно в десяток домов в надежде уютно устроиться в каком-нибудь сарае или хлеве, но везде был встречен градом оскорблений, ругательств и угроз, и на этот раз не от людей, а от своих собственных собратьев. В каждом дворе имелись по крайней мере две постоянно живущие там собаки, которые, завидев меня, поднимали такой шум, словно я намеревался похитить их фамильное серебро.

К счастью, все они были прочно привязаны ко всяким неподвижным предметам, что спасло меня от верной гибели и даже дало возможность поставить этих убийц на место: я задирал лапу и метил их территорию в каком-нибудь метре от слюнявой, ощеренной пасти. Заверяю вас, это не менее оскорбительно, чем, например, уничижительно отозваться о безвкусных занавесках в доме, куда вы пришли в гости. Псов такое поведение приводило в бешенство, а один из них, лохматый, блохастый хам со здоровенными зубами, так рвался с цепи, что, похоже, повредил себе голосовые связки: свирепый лай вдруг перешел в жалкое повизгивание, а вид у него сделался крайне сконфуженным. Так грубияну и надо.

Однако все эти небольшие развлечения никак не приближали меня к удобному ночлегу. День у меня получился насыщенным и полным событиями, и я так устал, что рад был приклонить голову где угодно, лишь бы подальше от метел и зубастых челюстей. На всякий случай я заглянул в последний дом, был встречен там же все той же какофонией из истерического лая и воя, после чего побрел в лес искать прибежище среди кустов на опушке леса.

Я слыхал, что есть люди, которым лес представляется чередой мирных полянок и укромных уголков, райским местом, созданным специально для покоя и уединения. Попробовали бы эти романтики пожить там несколько недель, как пришлось мне. Главное, что осталось в памяти, — это непрерывный шум и суматоха. Первым делом с утра — осточертевший птичий хор, весь день — охотники с их трескучими ружьями, а по ночам — бесконечный шорох и топанье разнообразных ночных существ да гуканье сов. Именно так я представляю себе обстановку в сумасшедшем доме. О крепком, спокойном сне там нечего было и мечтать.

Дошло до того, что днем я начал ходить в городок специально, чтобы отдохнуть в тишине. Никто не мешал мне шляться по улицам, а от мясника и своего спарринг-партнера из épicerie я старался держаться на благоразумном расстоянии. Со временем некоторые из наиболее добросердечных местных жителей стали узнавать меня, и между нами завязались вполне приятельские отношения, которые, впрочем, становились прохладными, как только я пытался перевести их на более постоянную основу.

Однако с каждым прошедшим днем (и тем более ночью) бродяжья жизнь угнетала меня все больше, но тут в нее вмешалась Судьба. Она вновь подвела меня к распутью, или к крутому повороту, а возможно, к тому и другому одновременно. Я расскажу вам, как это случилось, а вы решайте сами.

Я брел по обочине в городок после особенно беспокойной ночи: казалось, вся местная популяция сов выбрала мой укромный уголок, чтобы выяснить в нем отношения. А может, у них начался брачный период. Я не большой знаток сов и их повадок и точно сказать не берусь. Как бы там ни было, я провел бессонную ночь, совершенно измучился и утратил свою обычную энергию и esprit [4]. Полагаю, вид у меня был унылый и крайне жалкий.

Заслышав шум догоняющей меня машины, я спустился в канаву, чтобы пропустить ее. Но машина остановилась.

Из нее вышла женщина, и я тотчас же почувствовал в ней родную душу. Для этого хватило одного очень простого жеста: она не стала разговаривать со мной с высоты своего роста, а присела на корточки так, чтобы мы могли смотреть в лицо друг другу. Возможно, вам покажется, что это ерунда, но для собак такие поступки значат очень многое: они говорят о сочувствии, желании наладить контакт и, наконец, об элементарном хорошем воспитании. Представьте себе, что вам постоянно приходится общаться с кем-то, кто презрительно взирает на вас сверху вниз — вам это точно не понравится. Вы сочтете такое поведение невежливым и будете совершенно правы. Теперь вы понимаете, почему в ответ на попытку Мадам завязать знакомство я энергично завилял хвостом и всем телом, пару раз восторженно тявкнул и дружески положил лапу ей на колено.

Несколько минут мы общались подобным образом на краю канавы, а потом она, похоже, приняла решение и распахнула передо мной дверь машины. У меня моментально упало настроение и опустились уши. Весь предыдущий опыт подготовил меня к тому, что подобное приглашение является прелюдией к поспешному прощанию: машина умчится в сторону заката, а ваш покорный слуга вновь останется в печальном одиночестве.