Файф-о-клок - Иржи Грошек Страница 7

– Анна?! – удивленно воскликнул я.

– На пятьдесят процентов! – подтвердила девушка и продолжала: – После воссоединения Германии я продолжала служить в гаштете, где совершенно ничего не изменилось. Меня пробовали ущипнуть за попку с той же немецкой педантичностью, как при коммунистах. Потому что гаштет стоял у дороги из Ростока в Шверин испокон века и независимо от войны или мира. «Вот здесь сидел Гитлер, а здесь генерал Жуков…» – рассказывал хозяин. За «столиком фюрера» пить пиво не возбранялось, однако никто не хотел подобного соседства. «Вы знаете, как Германия избавилась от безбилетников? В тридцать девятом году… Всех безбилетников вывели из вагонов и расстреляли. Теперь вся Германия покупает билеты! Это у нас в крови…» И если рассеянный путешественник занимал «столик фюрера», то достаточно было к нему подойти и выкрикнуть: «Хитла!!!», чтобы тот подпрыгнул как ужаленный. «Вы знаете, почему в Ваймаре нет трамваев? Однажды они помешали спать Еве Браун. Она позвонила Гитлеру, и на следующий день убрали все рельсы. Вот почему в Ваймаре нет трамваев!» Завсегдатаи рассказывали эти истории про «доброго дедушку Гитлера» и опасливо косились на пустой столик. Они с осторожностью попивали свой «Доппель-бок» или «Раухбир» и больше не пытались меня ущипнуть…

– Ну хватит! – разозлился я. – С меня довольно ваших рассказов! Да что же за день такой неудачный?! То Редактор начинает бредить, то первая встречная девушка безбожно врет!

– А в чем проблема? – поинтересовалась тогда девушка и заграбастала мою книгу, как будто мы обо всем договорились.

– Во-первых, – ухмыльнулся я, – мне доводилось бывать в Германии! И никто там за попку не щиплется!

– Очень жаль! – вставила девушка, перелистывая мой роман. – А во-вторых?..

– А во-вторых, – ухмыльнулся я гаже некуда, – вы не девушка!

От неожиданности она едва не свалилась со стула. Но все-таки сумела придержать эмоции и не хлопнула мне по физиономии.

– Вот как?! – осведомилась она. – Не девушка… А кто же в подобном случае?

– Вы женщина, двадцати пяти лет, – с удовольствием сообщил я. – Шатенка, но не замужем… С красивыми ногами… Сегодня во второй половине дня вы ощутили смутное беспокойство – назойливое и беспричинное… Вы дважды пересмотрели содержимое своей сумочки и не обнаружили ничего подозрительного. Косметичка, портмоне, носовой платок, пачка сигарет, штрафная квитанция за неправильную парковку, авторучка, ключи от квартиры, записная книжка… Все как будто было на месте, но смутное беспокойство вас не покидало. И тогда вы подумали, что за вами следят, и принялись перетряхивать свою сумочку в третий раз… Записная книжка, ключи от квартиры, штрафная квитанция за неправильную парковку, пачка сигарет, носовой платок, портмоне, косметичка… «Откуда в моей сумочке столько дряни?» – подумали вы. И выбросили штрафную квитанцию за неправильную парковку, потому что у вас никогда не было автомобиля. Смутное беспокойство слегка отступило… И тогда вы отправились на книжную ярмарку, расшвыривая по дороге личные вещи. Косметички, портмоне, носовые платки, ключи от квартиры… Словом – все, что могло бы вас идентифицировать. И с каждым шагом вам становилось все легче и легче, легче и легче, легче и легче…

– Вам плохо? – поинтересовалась девушка.

– Очень хорошо! – честно признался я.

– А что это было? – спросила она. – Ну, в смысле – «косметичка, портмоне, носовой платок, штрафная квитанция за неправильную парковку»?..

– Наш ответ Чемберлену! – пояснил я. – Чтобы другим неповадно было! Врать и глумиться над писателями.

Девушка тяжело вздохнула.

– Скорее, мне двадцать семь, – призналась она, – чем двадцать пять. И зовут меня Анной. Или – Машей…

– И вы еще называете меня сумасшедшим?! – возмутился я. – Да я самый нормальный из всех присутствующих! Потому что меня вообще не зовут… Никак! А ведь именно я ослепил Полифема!

Девушка быстренько положила книгу обратно – на середину стола.

– Извольте объясниться, – попросила она. – Иначе мне становится страшно…

Всякий идиотизм требует обоснований. А вполне нормальные люди живут вдали от Достоевского и не заслуживают внимания. Но если литература будет и дальше практиковаться в области психологического романа, то от нормальных людей ничего не останется.

– Я много лет пишу под псевдонимом, – рассмеялся я. – И получается парадоксальная ситуация… Романы – есть, а писателя – нет… Как такое может случиться – я тоже не понимаю…

– А-а-а… – произнесла девушка. – А при чем здесь Полифем?

Я фыркнул на девушку и принялся излагать свою концепцию:

– Хитроумный Улисс ослепил одноглазого Полифема. «Кто это сделал?! – спросили у Полифема братья-циклопы. – Автора! Автора! Назови автора!» – «Не знаю!» – отвечал Полифем… Однако я думаю, что он потерял зрение, покуда читал художественную литературу… «Ну и как тебе это произведение?!» – спрашивали у Полифема братья-циклопы. «Никак!» – отвечал Полифем и тупо пялился на следующий роман. И его единственный глаз не выдержал смысловой нагрузки…

– А-а-а… – снова произнесла девушка.

– Вот видите, как все просто разъяснилось, – заметил я.

– Как в книжке, – подтвердила она. – А в действительности?..

– В действительности?!! – грозно переспросил я…

* * *

Однажды Поджо Браччолини, страстный почитатель Цицерона, обнаружил в Вероне некоторые сочинения знаменитого римлянина и принялся их переписывать. В результате долгих и усердных трудов у Поджо Браччолини получился объемистый фолиант из писем Цицерона, который не помещался ни на одной книжной полке. Не зная, куда его можно пристроить, Поджо Браччолини положил сей фолиант на пол, как теперь говорят, в прихожей. Вскоре, возвращаясь с прогулки, Поджо Браччолини споткнулся об этот «кирпич» и повредил себе ногу. На следующий день повторилось то же самое, и на третий день – аналогичное. Несчастный Поджо Браччолини все время бился о Цицерона, покуда не слег от полученных травм… Я к тому, что Редактор не был педерастом, а просто ему не везло с женщинами…

Замечание Редактора. А-а-а вот это я убираю как совершенно лишнее…

Температура воздуха: Афины 33,7 градуса; Берлин 20 градусов; Москва 18,5 градуса; Прага 22,6 градуса; Стокгольм 16 градусов; Вена 21 градус…

Рано утром у меня в квартире раздался телефонный звонок… Конечно, все относительно, но по-моему «рано» – до двенадцати часов дня. А после пятнадцати – поздно что-нибудь предпринимать, и лучше отложить накопившиеся дела на завтра…

– Алло-о-о?! – в ужасе протянул я, потому что до первых петухов не мог успокоиться и пил, извините, пиво. А как только забрезжил рассвет – пиво кончилось, и с чувством перевыполненного долга я завалился спать. «Это в нечеловеческих силах! – убежден главный редактор. – Никто не в состоянии выжрать столько, как ваши персонажи!» Вот мне и захотелось перепроверить…