Путь к солнцу - Корбан Эддисон Страница 7

Ахалья сидела на диване возле Зиты и невидящим взглядом смотрела на экран. Она просто отказывалась верить в происходящее. За один день вся ее семья погибла, а их с Зитой похитили. Чего хотят от них Чако и его жена? Здесь есть и другие пленницы или они первые? Ахалья припомнила, что Канан получил от толстяка плату. Значит, они уже проделывали это раньше. Но для чего? Какова их цель?

Ток-шоу длилось час. После него Чако переключил телевизор на новости. Ахалья и Зита замерли. На экране появились кадры разрушений, причиненных гигантскими волнами на всем побережье Индийского океана. На руках у сотрудников гуманитарных организаций плакали дети, которых цунами сделало сиротами. Причитали и завывали женщины. Целые поселения лежали в развалинах — волна, появившаяся словно из ниоткуда, сровняла их с землей.

По словам ведущего, цунами возникло в результате мощного землетрясения, которое произошло у берегов Индонезии. Череда огромных волн, спровоцированных им, устремилась от эпицентра к берегу со скоростью реактивного самолета. Меньше чем за три часа цунами унесло жизни тысяч людей в Индонезии, Таиланде, Малайзии, Шри-Ланке, Индии, на Андаманских и Никобарских островах. Были названы приблизительные цифры потерь. По некоторым данным, погибло около пятидесяти тысяч человек. По другим — едва ли не в пять раз больше. Масштабы катастрофы были поистине немыслимыми.

Они смотрели телевизор до десяти часов. В конце концов Чако выключил его и провел Ахалью и Зиту в маленькую комнатку, где стояли две кровати и прикроватная тумбочка. Он сказал, что девочки будут спать на одной кровати, а его жена на другой. В дальнем конце комнаты было окно со ржавыми жалюзи, забранное железной решеткой.

Через пару минут в спальню вошла жена Чако в ночной рубашке. В руках она держала стакан с водой и две маленькие круглые таблетки. Чако сказал, что таблетки помогут им уснуть. Ахалья, сообразив, сунула таблетку под язык и проглотила только воду. Телефон был по-прежнему спрятан в складках чуридара, и она собиралась воспользоваться им, как только все уснут. Но жена Чако заставила ее открыть рот, ощупала его пальцем и обнаружила обман.

— Глупая девчонка, — прошипела она и несильно стукнула Ахалью по затылку. — Не понимаешь, что тебе же делают хорошо. — Она снова сунула таблетку ей в рот и заставила проглотить.

Чако вытащил свои блестящие часы и пожелал девочкам спокойной ночи. Потом он закрыл за собой дверь спальни и повернул в замке ключ. Его жена уселась на ту кровать, что была ближе к окну, и пронзила Ахалью злобным взглядом.

— Выхода отсюда нет, — сказала она. — Не пытайтесь сбежать, или Чако возьмет свой нож. Другим пришлось поучиться на своей собственной шкуре. И не смейте меня будить.

Ахалья и Зита легли на кровать. Зита тихонько заплакала и плакала до тех пор, пока ее не сморил сон. Ахалья обвила сестру руками, прикрывая собой, словно щитом. Она будто пыталась заслониться от неведомых злых сил, в мгновение ока превративших их жизнь в кошмар. Таблетка начала действовать. Ахалья старалась не поддаваться, но снотворное туманило мозг, веки стали тяжелыми как свинец.

Сделав над собой последнее усилие, она затолкала телефон еще глубже в чуридар. Потом закрыла глаза и провалилась в сон.

Признайте это открыто — зло ходит по земле, и его тайные законы нам неведомы.

Вольтер

Киава-Айленд, Южная Каролина.

Наутро после Рождества, перед самым рассветом, когда еще было почти совсем темно, Томас Кларк решил прогуляться по пляжу Вандерхорст. Из всех друзей, снявших бунгало на берегу, он был первым, кто поднялся. Вчерашняя вечеринка выдалась особенно бурной, вино и бренди лились рекой, и большинство ребят напились до ступора. Томас старался сдерживаться, но только потому, что его мысли были заняты другим.

Он уже пожалел, что согласился на эту поездку. В любом случае идея была не его. Лучший друг Томаса, с которым они вместе учились на юридическом, узнал о Прийе. И пригласил его провести Рождество с ним и его приятелями. Томас понимал, что Джереми хотел помочь ему отвлечься от тягостных мыслей, но эффект получился противоположный. Томас чувствовал себя одиноко, как никогда.

Он перебрался через дюны и направился к пляжу. Пейзаж, открывавшийся перед ним, был невероятно красивым — чистое, ясное небо, розовое от лучей восходящего солнца, белые гребешки на стального цвета волнах и нанесенные ветром песчаные холмы. Томас засунул руки в карманы и подошел к самой кромке воды. Потом повернулся и пошел на восток, так, чтобы ветер дул ему в лицо. Рост Томаса был шесть футов два дюйма, и весил он при этом сто восемьдесят фунтов — настоящий атлет, словно созданный для спорта. При других обстоятельствах он непременно отправился бы на долгую пробежку, но сегодня на уме у него было совсем другое. Размеренным шагом Томас шел по берегу и будто бы играл в некую игру, тасуя мысли и воспоминания, словно колоду карт, выбирая наименее болезненные. Но в конце концов мозг взбунтовался. Перед глазами Томаса вдруг возникла картинка: его жена возле такси. Произносит какие-то прощальные слова.

Ее звали Прийя. В переводе с санскрита это означало «любимая». В первые дни их знакомства он бесконечно повторял про себя ее имя. Прийя. Сейчас это уже казалось нереальным — то невинное, простое счастье. С тех пор так много всего произошло. Многое изменилось. Они все разрушили. Бесповоротно и окончательно. Не осталось буквально ничего. Глаза Прийи в тот день, когда она уходила, сказали ему все. Этот взгляд… в нем не было ни ненависти, ни горечи, ни отчаяния — вообще никаких эмоций. Никаких чувств. Она смотрела не на Томаса, а словно сквозь него.

В их истории было много страниц. Много этапов. Иные можно было понять и объяснить. Иные нет — это была какая-то невероятная смесь боли и вины. Трагические обстоятельства, предательство, друзья, не уверенные, чью сторону принять, желания и претензии, вовремя не высказанные вслух, культурный барьер, который они так и не сумели до конца преодолеть. Но так часто бывает в жизни. Твердая почва под ногами внезапно превращается в зыбучие пески. Разумный, рациональный мир вокруг вдруг впадает в безумие, хорошие, добрые люди теряют рассудок.

Томас дошел до конца пляжа и огляделся. Холод был пронзительный, но восходящее солнце золотило волны и создавало иллюзию тепла. Он развернулся и, ускоряя шаг, направился обратно, к снятому ими домику. Отец Томаса в свое время был легкоатлетом-чемпионом и служил в морской пехоте. Теперь он являлся главным судьей Федерального окружного суда США в Виргинии. Его честь Рэндольф Трумэн Кларк, несгибаемый законник и приверженец быстрых судебных разбирательств, обожал подниматься спозаранку и сумел привить своим сыновьям, Томасу и его младшему брату Теду, любовь к ледяному утреннему ветру и далеким рассветам. Подойдя к дощатому настилу, проложенному над дюнами, Томас на минуту остановился и снова посмотрел на океан, пытаясь вобрать в себя умиротворяющий шум прибоя. Ему предстоял длинный день. При мысли об этом Томас готов был съежиться, но откладывать неизбежное дальше было уже нельзя.