Лондон - лучший город Америки - Лаура Дейв Страница 7

– Они улеглись спать внизу, прямо в спальных мешках, – сказала она. – От моих одеял отказались… Я не хочу об этом разговаривать.

– Конечно, – ответила я, уткнувшись ей в плечо.

– И все-таки это очень странно, – пробормотала мама в растерянности, и стало заметно, что она очень устала. – Он не дает ей и слова сказать. Стоит ей раскрыть рот – и он смотрит на нее, как на больную.

– А причем тут твои одеяла?

– Она точно хотела взять одеяло, но он не позволил.

Я обняла маму посильнее и встала напротив, через стол. Я не сводила с нее глаз, опасаясь, что она начнет спрашивать о салюте, и тогда все станет ясно по моему голосу. Мама отложила нож и пристально на меня посмотрела.

– Что происходит? Я чувствую, как ты на меня смотришь.

– Ничего я не смотрю.

Я ответила слишком быстро. Ну а что еще я могла сказать? «Я смотрю на тебя так, потому что на салюте Джош ни с того ни с сего заявил, что любит не только Мерил, а я той женщины даже не знаю. Интересный поворот событий, не правда ли?»

– Я такие вещи чувствую, – сказала мама, вновь нарезая фрукты.

Я отрицательно помотала головой и стала лихорадочно думать, куда бы увести разговор. Первым делом на ум пришел мой документальный фильм – тридцать мини-видеокассет у меня в багажнике. Я хотела оставить их в Наррагансетте, но потом испугалась, вдруг без меня случится пожар и мои труды пропадут (все кассеты – в единственном экземпляре). Я понимала, что страх иррациональный, однако ничего не могла поделать. В конце концов, я покидала тот дом с ночевкой впервые за три года, и страхи, будто в мое отсутствие все развалится, казались почти обоснованными.

– А я привезла записи с женами рыбаков. Хочу вам все показать, – выпалила я, пока не передумала.

Может, показать записи домашним – не такая уж и плохая идея. Может, они наконец поймут, зачем я снимаю этот фильм, – и я вместе с ними.

– Не сегодня, Эм. Папа уехал на мальчишник.

– Что?

Мама пожала плечами.

– Поехал, чтобы представлять сторону жениха: встречать гостей и все такое. Вы же задержались.

Да, задержались, но я понятия не имела, что из-за этого отец поедет на мальчишник. Я попыталась представить, как он там справляется в одиночку: заказывает выпивку, развлекает гостей – и каждые пару минут звонит жене, чтобы узнать, что делать дальше.

– Между прочим, – продолжила мама, не поднимая взгляда, – тебя сегодня кое-кто спрашивал и очень сильно расстроился, что тебя нет дома.

– Ты о ком?

Кто мог зайти? Я никому не говорила, что приеду, я перестала общаться со старыми знакомыми. Не потому что они сделались врачами, адвокатами и банкирами, а потому что они жили «правильно», а я – нет. Я просто жила, без всякой цели и смысла.

Мама выразительно отложила нож.

– Я про Джастина Сильвермана. Джастина Сильвермана!

Я «встречалась» с Джастином, когда нам было лет тринадцать, и нам еще не разрешали ходить в кино и кафе без сопровождения взрослых. Мама любила нас подкалывать: «Не понимаю, как можно встречаться, если вы не ходите на свидания?» Я собиралась напомнить ей об этом, если она не прекратит возлагать надежды на Джастина.

– К нам заходил Джастин Сильверман? Чего он хотел?

– Заходила мама Джастина. Но неважно. Джастин закончил юридический факультет Северо-Западного университета одним из лучших в выпуске, и теперь он в Нью-Йорке!

Приехали. Впрочем, я подозревала, что мама будет вести активную пропаганду Нью-Йорка: мужчины, работа, возможности. Вот и первая попытка. Оперативно.

– Представляешь, на чем он специализируется? На интеллектуальной собственности! И знаешь, кому это может помочь? Тебе. Вот я и попросила Ивлин привезти его к нам завтра на прием – чтобы вы пообщались.

– Мам, ну зачем?!

– Эмми! Потому что. Джастин теперь в Нью-Йорке.

– А он знает, что я больше не в Нью-Йорке?

Мама отложила яблоко и пригвоздила меня строгим взглядом.

– Неужели так сложно пять минут поговорить со старым знакомым? Ивлин говорит, он стал настоящим красавцем.

– Еще бы. Она его мать.

– Значит, она знает, что говорит.

Я недовольно скрестила руки на груди. С мамой спорить бесполезно. Не припомню ни одного случая, когда удалось бы ее переубедить. К счастью, вошел Джош. Он обнял ее со спины и поцеловал в щеку.

– Ты как?

Мама со вздохом пожала плечами, повернулась к нему и просияла. Джош расплылся в ответной улыбке, и они стали похожи, как две капли воды. Детский носик, карие глаза, нежная кожа. Накатило до боли знакомое чувство, что мама любит брата больше, потому что они похожи. Теперь от этого было легче.

Бэррингер появился на пороге, футболка мятая, из-под джинсов выглядывают трусы. Мне захотелось провести пальцем по резинке.

– Джейми меня просто спас, – сказала мама, вытирая руки о халат. – Если бы не ты, они остались бы ночевать в своем фургоне.

– Ко всем можно найти подход, – улыбнулся Бэррингер.

– И ты находишь? – спросила я. Он не отвел взгляда, но и не ответил.

Глядя на нас, Джош заявил, что пора ехать на вечеринку, если, конечно, мы не хотим поздороваться с будущими родственниками. Мама покачала головой.

– Они, наверное, уже спят.

Мы посмотрели на блюдо с закусками.

– Там есть минихолодильник, – стала она оправдываться, хотя никто ей и не возражал. – Я отказываюсь это обсуждать.

Джош рассмеялся и кивнул мне.

– Ты готова?

Я подумала, что ослышалась.

– Что? По-твоему, я холостяк?

– Ну, ты ведь и не замужем, – показала на меня пальцем мама.

Я была в растерянности. Помогая с вечеринкой, я не подозревала, что придется в ней участвовать. Я думала, проведу тихий вечер в спальне своего детства, а наутро сонный брат скажет мне спасибо за рассылку креативных приглашений на его вечеринку.

– Эмми, стриптизерш там не будет, так что ты никому не помешаешь. Я очень хочу, чтобы ты пошла со мной.

Раньше Джош никуда не брал меня с собой. Сколько раз он захлопывал дверь у меня перед носом, а я подолгу стояла под дверью, надеясь, что на этот раз он согласится. И только в последние годы я стала ему нужна. Я еще не привыкла к этому.

Бэррингер сказал, что сядет за руль. Мы направились к выходу, но мама поймала меня за руку. Когда шаги остальных стихли, она прижала меня к себе и поцеловала.

– Знаешь, ты самая красивая во всем мире. – Она отступила на шаг и с улыбкой посмотрела мне в глаза. Потом бросилась приглаживать мне волосы и заправлять пряди за уши. – Так-то лучше.