Женские церемонии - Катрин Роб-Грийе Страница 7

И тут же, поскольку ничего не произошло, Клэр схватила Энн за волосы, резко запрокинула ей голову, а другой рукой влепила пощечину со всего размаха — один раз, другой…

В этот момент я услышал журчание долго сдерживаемой струйки, которая резко ударилась о сухие листья, устилавшие траву.

Больше недели я не видел ни Клэр, ни ее подругу.

На восьмой день я случайно повстречал маленькую Энн в книжной лавке на Монмартре. Она была одна. Она сделала вид, будто не замечает меня, что, по правде говоря, нисколько меня не удивило.

Я вспомнил последнюю картину, оставшуюся у меня в памяти с того дня в Багатель. Роза, должно быть, отцепилась от пояса, когда девушка стояла на коленях под раскидистым буком — когда она поднялась, пряча лицо в ладонях, я увидел, как розово-бежевый цветок остался лежать на земле среди пожухлых листьев. Он как раз попал под струю: на лепестках остались сверкающие капельки. Бурая листва вокруг была мокрой, отчего казалась еще более темной и блестящей.

Большая капля медленно скатилась по изогнутому розовому лепестку и упала на слегка увядший лист, гладкий и почти плоский, и превратилась в крошечное зеркальце, исчезнувшее через несколько секунд.

Сейчас девушка разговаривала с продавцом. Меня удивил решительный и уверенный тон, которым она к нему обращалась. Она спрашивала редкую книгу, продававшуюся из-под полы, но говорила настойчиво, очевидно зная, что она есть в магазине.

Продавец быстро прекратил разыгрывать неведение и достал книгу с тайной полки под прилавком. Энн заплатила, не торгуясь.

Я преградил ей путь в дверях, и ей невольно пришлось взглянуть мне в лицо. Я спросил:

— Вы меня не узнаете?

Она холодно на меня взглянула:

— Отчего же, узнаю, конечно. Но не так, как вы думаете.

Я сразу понял, что сегодня все будет происходить совершенно по-другому. Поэтому я заверил Энн, что ни о чем особенном не думаю, и вышел за ней на улицу.

— Чего вы от меня хотите? — сухо спросила она.

— Ничего… Немного поговорить с вами.

— У меня нет желания ни с кем разговаривать, и к тому же я тороплюсь. Я должна отнести эту книгу как можно быстрее. — Она показала мне маленький сверток из коричневой бумаги, в которую завернул книгу продавец.

— Кому? — спросил я. — Клэр?

Взгляд ее зеленых глаз стало еще более враждебным: такого их блеска я никогда прежде не видел.

— Я несу ее кому хочу. Вас это не касается.

Я решил завершить эту сцену, иронично улыбнувшись и попрощавшись с ней.

Хотя она и без того уже ушла.

Эта встреча оставила меня крайне неудовлетворенным.

Я отлично понимал, что сам по себе не имею никакой власти над этой девушкой, но мне казалось вполне естественным сохранять некоторые привилегии даже в отсутствие Клэр, поскольку они были предоставлены мне с такой щедростью, когда я о них даже не просил.

Позже, размышляя над этим, я спросил себя, был ли установлен между нами договор по этому поводу. Приходилось признать, что нет.

Я осознал свою ошибку. Я усмехнулся собственной глупости, поскольку недавнее поведение маленькой Энн сейчас представлялось мне совершенно естественным, и причина его была столь очевидна, что, скорее, мне должно было показаться неподобающим нечто противоположное.

В целом ситуация была не такой, как мне представлялось.

Я был раздражен и разочарован. Я решил больше не думать ни об этих двух женщинах, ни обо всей этой дурацкой истории.

Я подождал еще три дня. Но на четвертый не выдержал и позвонил Клэр.

Я был уверен, что она ждала моего звонка, хотя по ее голосу на другом конце провода этого нельзя было сказать. Самым что ни на есть светским тоном она спросила, что у меня нового и как я себя чувствую «с тех пор, как мы в последний раз виделись». Я ответил, что у меня все в порядке. Потом осведомился о ее самочувствии, и заодно — ее подруги.

— О какой подруге вы говорите?

— Об Энн, конечно! Вы смеетесь надо мной?

— Энн! Ах, ну да. Я и забыла! Если вы хотите увидеть Энн, так бы и сказали. Я одолжу ее вам, мой дорогой, с этим никаких проблем. Можете располагать ею в свое удовольствие! Когда мне ее прислать?

Эти слова были произнесены с излишней резкостью, показавшейся мне подозрительной. Я сделал вид, что воспринял ее слова как шутку и увел разговор от этой щекотливой темы, не решившись условиться о новой встрече.

Положив трубку, я задумался об этой дурацкой вспышке. Я безумно хотел маленькую Энн, это было очевидно. Но я боялся оказаться наедине с холодно-равнодушной незнакомкой, которую встретил в книжном магазине, с которой рисковал не достичь своей цели — так мало надежды оставляла ее манера держаться. С таким же успехом я мог бы добиваться Клэр!

Или, быть может, решение, которое я принял, чтобы избрать более легкий выход, все же могло доставить мне удовольствие, пусть и более редкое? И именно эта надежда, возникшая неосознанно, и продиктовала мой выбор?

Все же я договорился о свидании именно с Клэр — в ее доме на улице Жакоб, чтобы посмотреть фотографии, которые она обещала мне показать еще в первый день нашей встречи.

Я вновь подумал о девушке в белом платье, стоявшей на коленях под деревом, о журчании струйки, невидимой под складками юбки, по сухим листьям и о розе с изогнутыми лепестками, на которых дрожали сверкающие жемчужинки.

Фотографии я узнал с первого взгляда: такие предлагают чувственным посетителям в том самом книжном магазине, где я встретил Энн.

Однако у меня не сложилось впечатление, что девушку там знали — во всяком случае, продавец, который ее обслуживал, явно был с ней незнаком.

Снимки, которые показала мне Клэр в тот вечер, были больше по формату и гораздо лучше по качеству, чем те фотографии, которые я мельком просматривал в альбомах, продающихся на Монмартре. Они не слишком меня впечатляли — позы моделей были вполне заурядными, не представлявшими особого интереса.

Но те, на которые я смотрел сейчас, предстали передо мной в совершенно ином свете. Не только потому, что я сразу узнал Энн, послужившую для них моделью. Я обратил внимание, что они были очень четкими, в отличие от скверных отпечатков, которые я видел раньше, не передававших подобного ощущения очевидной реальности, более подлинной и даже более ощутимой, чем реальность самой натуры.

Быть может, такое впечатление создавалось благодаря освещению или, скорее, резкому контрасту между черным и белым, который делал контуры изображения еще более отчетливыми.

Но несмотря на эту разницу, я был уверен, что негативы для тех и других снимков использовались одни и те же. Должно быть, Клэр испытывала удовольствие работорговца, позволяя первому встречному купить открытку с унизительным изображением своей подруги. Очевидно, удовлетворения такого рода она с самого начала искала в моем присутствии.