Корпорация Чесс. Международный дефектив - Ната Хаммер Страница 7

В Аравии Джиту поначалу пришлось трудно. После привычного индийского многолюдья на риядских улицах порой ни души. У женщин и прислуги всё перемещение – между двух клеток: клетка частного дома – клетка торгового центра. Перемещаешься из клетки в клетку. Все в машинах, едут быстро, кажется, что даже без звука. Прислугу из дома без особой причины не выпускают. Но всё же сыт, одет, обут, никто не пристаёт. Развлекал женщин рассказами про индийскую жизнь. Слушали с ужасом, всё время прерывали рассказ восклицаниями – благодарили Всевышнего, что даровал им родиться в праведной стране, где царят порядок и шариат.

Шахматным учителем Джит стал для забавы, ведь скука зелёная, а не работа – женщин возить на рынок и по родственницам и сидеть потом в раскалённой машине часами– даже кондиционер не спасает. В шахматы Джига научил играть отец, и школьником Джит посещал шахматную школу. Все прочили ему большое шахматное будущее. И если бы не его безрассудство…

Принцесса оказалась способной девушкой, уже в пятнадцать лет обыгрывала наставника. Добилась от папы доступа к Интернету. Под наблюдением индуса скачивала шахматные задачи и играла онлайн. Мечтала стать первой женщиной-шахматисткой в стране. Вот тут и возникли проблемы. Замуж согласно закону Аравии, девушка может выходить только за сауда, а кто же её возьмёт в жены после того, как её лицо посторонние мужчины увидят? Достаточно того, что она шахматистка, – уже минус. Кому нужна такая умная жена, пусть и королевских кровей? Ум по твёрдому убеждению арабов передаётся только по мужской линии, потому что Пророк (с. а. с.) сказал, что женщина – создание глупое, и ума у неё на четверть от мужского, никак не может она большой ум детям передать. Недаром в шариатском суде требуют свидетельства четырёх женщин против свидетельств одного мужчины. То есть ум Лейлы – это аномалия, а кому нужна аномалия в жены?

В семнадцать она пыталась бежать, шантажировав брата Абдуллу найденным у него в комнате женским бельём мужского размера и вынудив его сопровождать её, потому что согласно махраму женщина не может путешествовать одна. Хорошо, что при пересечении границы любой саудовской женщиной, пограничная служба эсэмэску шлёт отцу или мужу. Даже если муж или отец рядом с ней. Абдулла с Лейлой про это не знали. Люди Принца вовремя перехватили беглецов, разгневанный отец запер дочь дома. Сына высек. Дочь за такой проступок можно было бы и утопить в семейном бассейне, имел полное шариатское право. Но на дочь рука не поднялась, нельзя же поднять руку на копию матери. А Лейла впала в депрессию, есть отказывалась, кормили и поили её насильно, всё выплёвывала. Дошла до анорексии, того и гляди умрёт. Тут сердце Принца дрогнуло. Выделил денег– друг степей Сапсан принялся за организацию Чрезвычайного шахматного Чемпионата в полупустынном месте, подальше от натоптанных троп. Лейла повеселела, стала есть, помучилась, конечно, потому что желудок ничего, кроме риса и варёных овощей сначала не принимал. Но потом всё наладилось. Принцесса стала всерьёз готовиться к Чемпионату. А Принц-отец решил съездить в разведку на местности. Съездил. Шахматную школу в Астрахани посетил. С соколами в калмыцкой степи поохотился. На ставропольских казачек полюбовался. До точки доехал, стройку посмотрел…И пожалел, что не сделал этого раньше. Место и впрямь полупустынное, но опасность притаилась рядом, в горах. И исходила она не от неверных, исходила она от мюридской «братвы» – братьев-мусульман. Жили они между собой как-то не по-братски, не мирно. Сто двадцать тысяч преступлений за последние девять месяцев на три миллиона населения. Девушку им украсть– все равно что стакан воды выпить. Принц понял: Лейлу привозить на точку категорически нельзя. И совсем не пустить её туда тоже нельзя – опять в тоску впадёт. Вот какой проблемой был озабочен Принц, когда к нему пришёл с жалобой Абдулла.

И пока Принц слушал жалобы Абдуллы, пришла ему в голову идея шахматной рокировки. Привезти Лейлу в безопасную Элисту, пусть сидит в Сити Чесс, из гостиницы руководит учителем. А учитель под паранджой с видеокамерой на лбу и блютусом на ухе будет фигуры двигать под её диктовку. Сапсан обеспечит хорошую связь. А Абдулла пусть евнуха сопровождает, словно тот– женщина, и на играх в зрительском секторе сидит. Тоже будет под присмотром, под присмотром свободной прессы.

Принц выправил сыну медицинскую справку о начавшейся депрессии – обычное дело среди образованных саудов – и выговорил у муттавы разрешение для Абдуллы покинуть на время страну с целью лечения. Индуса о согласии никто не спрашивал. Куда он денется– паспорт всё равно у хозяина, и жалование за последние полгода не заплачено. Это не потому, что Принц – жадный, а потому что если прислуге платить деньги вовремя– половина сбежит, не попрощавшись, благодарности и преданности от индусов и филиппинок не дождёшься. Это в старые времена африканские рабы были преданы своим арабским господам как псы – христианским хозяевам. А этих сегодняшних пару раз отлупишь в сердцах – жаловаться бегут в полицию, а то и в своё посольство. Зря, конечно, бегут – правды не доищутся. Потому что слово неверного против слова правоверного мусульманина ничего не стоит. Слугу всё равно хозяевам обратно вернут. Ещё и выпорют плетьми для острастки. Десяти мастерски наложенных плетей достаточно, чтобы больше жаловаться не хотелось.

А так, без плетей, только экономическая заинтересованность и остаётся, задержка зарплаты то есть. Не меньше трёх месяцев, если меньше трёх – сбегут и не оглянутся. Если, конечно, паспорт не отобрали. Потому паспорта всех слуг-иностранцев хранились у управляющего Принца в сейфе.

В общем, евнуха Джита поставили в известность и велели пройти курс ношения абайи и хиджаба. Походка и жесты у него и без того были женственными, но, на арабский вкус, вульгарными, и Джит должен был потренироваться в скромности.

Жениха в курс не вводили – меньше знает, лучше спит. Не муж ведь ещё. А Лейла и не подозревала, что ей уже подобрали мужа и что он в угоду Принцу постройкой «Чессовни» руководит. Отец решил – зачем заранее волновать девушку – мало ли как отреагирует при её-то характере.

Брату Принцессы Абдулле затея пришлась по душе – настоящее приключение. Тем более что с евнухом он был в хороших отношениях, иногда – близких, поскольку Коран не запрещает близкие отношения с кастратами. Иногда, правда, Абдулла смачно плевал индусу в лицо, ну, это если очень раздражал. С похмелья, например. Голова с утра болит страшно, тащишься утренний намаз совершать, а этот чернявый идёт по коридору и нагло улыбается всеми своими тридцатью двумя белыми и ровными зубами. Ещё и подмигнуть наглости хватает. Как тут не плюнуть в эту наглую рожу! Абдулле было забавно представлять Джита в никабе, из-под неё этой хамской ухмылки не видно. Надо предложить отцу – пусть Джит дома в присутствии мужчин носит никаб, он же почти женщина и не кровная родственница к тому же. Вот на Чемпионате потренируется…

Сначала Абдулла превосходно играл предписанную ему роль. Надменно и строго входил в игровой зал, оглядывал его, доходил до игрового стола с именем сестры, отстранённо наблюдал, как евнух усаживался, и отходил в зрительскую зону. Но высиживать каждый матч в качестве зрителя Абдулле скоро прискучило. Уже на третий день, пока евнух обливаясь потом под непривычной абайей и ёрзая в сжимаемом грудь бюстгальтере, играл под диктовку Принцессы, Абдулла потихоньку ускользнул из зала. Дал в коридоре интервью местной журналистке, пригласил её на кофе. И понеслось… В мгновение ока Абдулла стал ведущим ньюсмейкером среди женщин-журналистов. Слава о его мужских достоинствах бежала впереди него, и многим, на радость Абдуллы, хотелось убедиться лично. Главное – нужно было поспеть обратно в зал к концу игры, а это удавалось не всегда. После его третьего опоздания евнух пригрозил, что пожалуется Принцу. Абдулла уладил вопрос, купив евнуху в гостиничном бутике перстень – евнух был падок на золотые украшения, как женщина.