Эхо войны - Леонид Гришин Страница 7

Второй брат вступил в разговор:

– Мы закончили семь классов, теперь проблем с учебой не было. Мы учились хорошо. Если один из нас чего-то недопонял, то второй обязательно объяснял. К этому времени здоровье у нашей мамы начало пошаливать. После семи классов у нас тогда были ФЗУ при МТС, и мы пошли учиться на трактористов. Закончили ФЗУ, потом армия. После армии решили учиться в институте на заочном. Поступили безо всяких проблем. Когда в ФЗУ учились, мы ходили в вечернюю школу. Окончили школу с отличием. Поступили на разные факультеты. Я поступил на агронома учиться, Виктор – на зоотехника. Работы мы выполняли вместе, что для одного то и для второго. А когда пошли специальные предметы, также их учили вместе. На сессии выезжали, там вообще один день один ходил на один факультет, второй день – на другой. Если что-то недопонимал, тогда брат рассказывал или задавал вопросы преподавателю. Сложнее было, конечно, с практикой. Нужно было практиковаться и агроному, и зоотехнику. Но и с этим мы справились. Защитили дипломы и вернулись в свой колхоз.

Если тебе интересно, твоего отца мы считаем своим вторым отцом. Он нас вытащил с того света. Не будь его тогда, не дай он маме нашей эти два куска хлеба, протяни мама еще день-два, не сидели бы мы сейчас здесь с тобой, не встречали бы тебя здесь на нашей кубанской земле. И потом, твой отец, как говорится, отстоял честь нашего отца. Теперь вот мы из детей врага народа превратились в детей Героя Советского Союза. Но нам так и не удалось найти могилу нашего отца. Хотелось бы найти, поклониться ему, но что поделаешь, это были те времена. Твоего отца мы почитаем как за своего отца, он нас спас, с того света вытащил…

Они замолчали. Я молчал. Их жены сидели притихшие. Солнце почти зашло, было тихо. Кубань журчала. И мне ничего не хотелось говорить. Я сидел и тоже вспоминал своего отца, его доброту, его исключительную четность. И еще хочу сказать о его преданности партии. Он член Коммунистической партии был с 1916 года. И оставался до самой смерти убежденным коммунистом. Верил он, что можно было построить коммунизм. А сегодня что у нас «строится»? То ли капитализм, то ли беспредел, а может быть, что-то другое. А может быть, наши дети, а может быть, наши внуки все это пересмотрят и сделают все-таки жизнь лучше? Как сказал, не знаю, то ли Виктор, то ли Владимир, что «течет в хорошую сторону». Как и Кубань течет по всей равнине и впадает в море. А море – оно и есть море. Большое и красивое, как впереди большая и красивая жизнь у наших детей и у наших внуков. Будет в России красивая жизнь, будет в России возрождение! И мы в этом сейчас участвуем, вкладываем в это свой труд. И вот, глядя на этих 2В, мне кажется, что это и есть те люди, которые возродят Россию, на которых будет Россия опираться. Я вижу, как им сложно и трудно здесь. Вижу, как вымирает наша деревня, как люди спиваются. Эти люди не спились, они добились многого в жизни. И сейчас они трудятся и дают возможность трудиться соседям. Говорят, что они пользуются очень большим уважением среди своих соседей. И не очень пользуются уважением среди лодырей и алкашей, которые устраивают поджоги и травят скот. Но я думаю, что это все-таки временная озлобленность людей. Все-таки поймут люди, что только труд может сделать человека богатым во всех отношениях. Не только материально, но и духовно. Я буду приезжать сюда и буду считать двух «В» своими братьями. На самом деле – они мне как братья.

Мы сидели с братом в тенистом саду, перебирали снасти после вчерашней рыбалки: надо было кое-где заменить поводочки, крючочки подточить. Было замечательное прохладное утро. Мы не спеша обменивались мнениями о вчерашней рыбалке, но вдруг прибегает Олин внук шести лет и говорит:

– Дед! Там подъехала какая-то тетя на мерсе и тебя спрашивает!

– Красивая? – спросил я.

Мальчик поднял вверх большой палец правой руки.

– Во! Картинка!

«Пойду посмотрю», – подумал я и вышел за калитку.

Действительно, стоит мерс серебристого цвета, цешечка С200 или «глазастик», как его еще называют. А у открытой дверки стоит (должен отметить прекрасный вкус внука) именно картинка – волнистые пушистые волосы каштанового цвета спадают на плечи (она стояла вполоборота ко мне), абсолютно прямая спина, длинные красивые ноги, высокая грудь. Одной рукой она держалась за дверь машины, демонстрируя безукоризненный маникюр на длинных и ровных пальчиках. Незнакомка, делая вид, что не видит меня, о чем-то переговаривалась с молодым человеком, сидевшим в машине. Я стукнул калиткой, чтобы привлечь ее внимание, и мне это удалось. Она обернулась. «С ума сойти!» – мелькнуло у меня. Надо же, какая красота: каштановые волосы обрамляли прекрасное лицо. А чистая, без единой морщинки, кожа окончательно покорит любого. А глаза! Я впервые видел у женщины такие зеленые глаза, почти бирюзовые. И все это на фоне серебристого «Мерседеса». Она посмотрела в мою сторону, кому-то улыбнулась, может, даже мне, и произнесла:

– Мне сказали, что я могу найти здесь родственника Евгении Ивановны и Петра Федоровича.

Продолжая любоваться молодой женщиной, я решил с ней немного побалагурить:

– Это зависит от причины, по которой он вам понадобился.

Она не поняла моей шутки и продолжила:

– Мне сказали на Московской улице, что здесь могут проживать родственники, и я могу их найти.

– А вы в каком виде хотите их найти – упакованном, разобранном или по частям?

Тут уже незнакомка догадалась, что я дурачусь:

– Лучше в упакованном.

– Будь по-вашему, проходите, – сказал я и распахнул калитку.

– Женя, мы, кажется, нашли! Выходи! – обратилась она к молодому человеку в машине. Оттуда вышел юноша лет восемнадцати, захлопнул дверь, включил сигнализацию. Я удивился, что «глазастик» не пикнул, не крякнул, как обычно, а просто моргнул фарами. Я пропустил их вперед, закрыл калитку и пошел за ними. По дороге я снова залюбовался молодой женщиной: какая она все-таки красивая, высокая, стройная… В ней не было ничего лишнего, как и должно быть у идеальной женщины ее возраста: она была красива, солидна и уверена в себе. Одежда на ней была из бутиков, в ушах сверкали бриллианты немалых размеров, на руках блестели два кольца. Обручальное кольцо было одето на левую руку, и я решил, что она вдова.

Но тут я вспомнил историю одного приятеля (он был совладельцем одного деревообрабатывающего комбината), как однажды к ним на завод приехала молодая, красивая женщина на шикарной машине. Все, конечно, решили, что это приехала фотомодель, чтобы сделать фотосессию на фоне их продукции. Особенно эта версия пришлась по душе финансовому директору. А женщина приехала с целью приобрести кое-какие материалы на комбинате, но поскольку в них не разбиралась, попросила проконсультировать ее по продукции. Все старались продемонстрировать свои знания в деревообработке, а особенно финансовый директор старался. Женщина рассказала, что ей нужны брус, половые доски, вагонка и еще какие-то доски. Когда стали уточнять количество необходимого материала, женщина достала органайзер и прочитала цифры, от которых у финансового директора начался тик, такие они были огромные. На тот момент с заказами у комбината было не густо, поэтому финансовый директор пообещал, что проблем никаких не будет, они все организуют. Женщина мило улыбнулась всем, опять сказала, что ничего не понимает в деревообработке, все снова стали ей объяснять про ГОСТы, ОСТы и другие нормативные документы. Она вскользь интересовалась, достаточно ли оборудования у комбината и будет ли продукция высокого качества, если она сделает заказ. Ее заверили, что все будет в порядке и по качеству, и по срокам. Между делом красавица попросила показать ей какие-нибудь документы, и коммерческий директор с радостью согласился. Заказали в кабинет кофе, разложили документы, стали просматривать. Неожиданно женщина спросила, можно ли ей взять некоторые бумаги с собой, чтобы вечером дома в спокойной обстановке их изучить, а утром она обещала вернуть их обратно. И опять никаких проблем: сделали копии, упаковали и отдали.