Полезное с прекрасным - Андреа Грилль Страница 7

— Эй! Вы что, спите с открытыми глазами? — Чиновная дама недовольна его невниманием. Фиат уже злится, что согласился прийти сюда. «Одиннадцать лет назад — вот когда ты должен был заявить о банкротстве!» Финценс просто орал. И здорово тогда разорался: дело, мол, вовсе не в деньгах.

— А в чем же тогда?

— В доверии! Ты злоупотребил моим доверием.

Фиату все это показалось переливанием из пустого в порожнее.

Но все-таки он пришел в службу занятости, и вот стоит теперь перед этой женщиной, а она расспрашивает, о чем он думает, да о чем мечтает, а сама меж тем опять напомнила, что время у нее не резиновое. И резюмирует: заявление о банкротстве это вам не шуточки. Вообще — она бы не советовала. Лучше ему постараться снова стать полноценным членом общества.

— Виноваты башмаки. — Фиат в конце концов должен ответить на бесконечные вопросы друга. Спустил денежки Финценса, теперь хочешь не хочешь — выкладывай, как дело было.

— Виноваты башмаки, во всем виноваты башмаки. Башмаки — моя злая судьба. Разорилась обувная фабрика, а я там был пайщиком, младшим акционером. Фабрика тогда, понимаешь ли, еще не была построена. А мне самому только двадцать стукнуло, гимназию я не закончил, аттестата не было, как и особых перспектив, ну, я пошел на вечерние курсы при торговом училище, пока учился, проходил практику у хозяина обувного магазина, и шеф мне предложил вложить двадцать тысяч шиллингов, то есть стать его компаньоном. Другие-то «инвесторы», пройдохи, хитрованы, не мне чета, вовремя дали деру, и поминай как звали, а мне все это наследство и досталось: фабрика, которой не существует, но на которой долгов целая куча. В мгновение ока вместо всех подписей осталась одна моя. Подписи банковского работника и шефа, то бишь директора фабрики, испарились, и все-все документы, ими подписанные, исчезли, шут его знает, куда и как. И сами господа пропали без вести. Только я остался. С новеньким дипломом в кармане. Суд, решение, то да се, в общем, оказалось, что на мне гигантские долги. Сегодня, спустя одиннадцать лет, кажется, вроде и не очень большая сумма, и вообще обувная фабрика — не газетный ларек, так что сумма нормальная, но для меня-то все равно огромная, а теперь она еще больше. Нет у меня таких денег.

— Банкротство! Почему ты до сих пор не оформил банкротство? — Финценс был вне себя. — Ты ненормальный!

Нормальный или ненормальный, а чиновница до сих пор не выдала ему заключения о банкротстве.

— Сначала вы должны стать полноценным членом общества, — талдычит она. — Вот получите работу, обретете стабильное положение, тогда приходите, поговорим.

Мелколистный вид, произрастающий в Камеруне и Конго, близкий родственник аравийского кофе, возможно — его предок. Научное описание этого вида появилось лишь в 2009 г.

Фиат зашел в магазин, углядев в витрине объявление:

«Приглашаем на работу! Ненормированный рабочий день».

Магазинчик никак не называется, но объявление заманчиво. Ненормированный рабочий день! А Фиату нужна работа.

— Привет! — он старается, чтобы голос прозвучал как в кино, которое он недавно посмотрел. Фиату неловко так здороваться, что еще за «Привет!», ну а как по-другому? «Здравствуйте», «Бог в помощь»? — ни в коем случае. «Добрый день!» — как-то слишком солидно, никто в его семье так не здоровался. Можно подумать, в детстве с ним никогда не здоровались, — если не так, то с какой стати сегодня ему, взрослому, обычные вежливые слова кажутся какими-то искусственными? А уж «Привет!» он просто терпеть не может. Впрочем, посмотрев фильм, в котором аргентинская девица идеально произносит «Привет!», он решил, что пора оставить свое предубеждение. В конце концов, «Привет!» звучит очень мило, главное — не ошибиться в тоне.

Привет! — Не дождавшись отклика, Фиат вновь взывает к безлюдному помещению. Пахнет пылью, сухой воздух щекочет ноздри, Фиат чихает. Осматривается: полки и стеллажи битком набиты всякой никчемной дребеденью. Понятно, почему магазин никому не известен. А самое прекрасное, думает Фиат, что среди этого барахла нет одежды. Ведь работать в магазине одежды он бы не смог — на другой день свихнулся бы и все пальцы себе стер, обшаривая бесчисленные карманы в поисках забытых денег.

— Что-нибудь присмотрели? — Хозяин будто с потолка свалился.

— Я, понимаете ли… насчет работы. Увидел вот у вас в витрине…

— Ищете работу?

— Да…

— И вы прямо-таки необычайно заинтересованы?

— Я… да, я… заинтересован.

— А что вы умеете? Опыт, стаж у вас есть?

— А что требуется? Что я должен уметь?

— Послушайте, это не деловой разговор. Вопросы тут задаю я, а не вы. Я хозяин магазина.

— Да-да, конечно!

— Итак, есть у вас опыт работы?

— О да, большой.

— А рекомендации? Где вы работали раньше, в какой отрасли?

— Драпировки, дизайн интерьера… Я долгое время работал в отделе штор и занавесей.

— Позвольте осведомиться, в какой фирме?

— Это… за границей. Вы… наверное, вы не знаете эту фирму.

— Почему же? Я много чего знаю.

— «Меравиль», «Чудо». Это такой… универмаг, э-э… я хочу сказать, торговый центр, в Италии, да-да. Опыт работы я приобрел там.

— Так-так… Аттестаты, справки есть у вас?

— Мне… надо получить… запросить… Я, понимаете ли, просто шел мимо… и вот решил, что…

— Ясно. Ну, много от вас не потребуется.

— А мне, главное…

— Идите сюда и хорошенько все осмотрите, разберитесь, чем я торгую, — ерунда, ничего особенно интересного, но есть один товар… Думаю, вам давненько не доводилось видеть ничего подобного.

Только когда хозяин приставил к стеллажу стремянку, Фиат заметил на самой верхней полке длинные плоские коробки в полиэтиленовой упаковке. Одну из них хозяин открывает, показывая Фиату. На стеклянную стойку, где касса, он выкладывает содержимое коробки — свой особенный товар, очень аккуратно и бережно, словно в руках у него ценнейшее произведение искусства. Это куклы! Красавицы в самых разнообразных костюмах. Брюнетка в нижнем белье, шатенка в красно-синем полосатом пеньюаре, блондинка в светлом купальнике — у каждой красавицы целый гардероб высококлассной одежды и белья. Шляпки, юбки, блузки, брючки до колен, — все из бумаги, как и сами куклы: Ава Гарднер, Джуди Гарланд, Бетти Грейбл. Фиата удивляет, что одномерные бумажные воплощения женственности носят столь громкие имена. Сказать по правде, такого он не то что давненько — он никогда не видел ничего подобного. Фиат осторожно прикасается к каблучку бумажной туфельки и бормочет:

— Симпатично…

Хозяин в восторге: