Школа стукачей - Винсент Килпастор Страница 7

Первоклассно «Полет» двигает в череп с утра, по голодняку. И название, наверное, связано с этим неповторимым эффектом.

Полёт навигатора! Полёт на гнездом кукушки! Грустно шутить с самим собой. А больше не с кем. С мужиками из бригад не пошутишь — нарядчика презирают, ментовский шнырь. Ну и насрать мне на их компанию, велика ли потеря. Большинство их диалогов вращается вокруг слова «хуй». Хуй как некий символ эксклюзивности.

По их понятиям у блатных шнырить — это достойно, а у ментов нет.

Система. Хотя какие блатные и «отрицала» может быть в стране, где президент стер в порошок всю, даже кукольную оппозицию? Сами понимаете, какие. Верноподданные.

В отличии от блатных, я не скрываю своей «красной» сущности. Не играйте по чужим правилам и выигрывайте.

У блоти как — днём, при свете так «авторитет», а как ночь, так в кумотдел. Кумотдел это оперчасть.

Я вам не стукач подпольный. Я … просто бухгалтер. Крупье карточек судьбы. И не хуй меня судить!

А вообще погано, конечно, стоять одному перед целой толпой, которая тебя ненавидит, и выкрикивать им в морду их корявые фамилии.

«Бешбутаев Карабалта!» Этан — Метанов Пропан Бутанович.

Тьфу. Тоска. Никакой поэзии. Кто ни будь из вас в детстве мечтал стать нарядчиком?

И вот спрашивается нахуя начал права качать! Как хорошо было в библиотеке! Всё ебанутый мой характер. Вечно доведёт до головняков.

Курю бычок Полёта без фильтра. Ёжусь под злобными взглядами.

Думаю «за жизнь».

Ой-ой-ой бля, проебал, последняя колонна выходит, запизделся я тут с вами, ща ворота закроют, останусь с моими колодами краплёными на жилой, тут уж пятью дубарями не отделаешься! Бегом! Бегом!

Любое массовое передвижение зыков больше чем на сто метров называется звучным словом «этап». Этап — это просто путешествие.

Если бы целевая аудитория Сенкевича находилась за колючей проволокой, то он стал бы ведущим «Клуба киноэтапников».

На воле я очень любил путешествовать.

Перед каждой поездкой испытывал радостное волнение. Предвкушение новых впечатлений. Свежесть новизны. Но, как правило, это сопровождается ложкой паранойи — я почти всецело уверен, что непременно опоздаю на самолёт или поезд, чемодан мой перепутает свой рейс, и я обязательно начну звенеть в зоне спец контроля. А так как летал я обычно с небольшим количеством дурь-травы, для собственных нужд, разумеется, звенеть в аэропорту было смертельно опасно.

В зазеркальной тюремной системе все с точностью до наоборот. Как в зеркале. Я уверен, что Льюс Кэррол тоже имел проблемы с правосудием. Отсюда и «Алиса в зазекалье». Перечитайте ее, когда вас посадят, оцените глубину.

Когда выглядываешь из-за решётки в мир «нормальных» людей, реальность выглядит отражением. Вот выгляни в щёлку в стене несущегося по улице воронка — увидишь, как люди идут и едут по своим делам, а ты чувствуешь, что до них очень далеко, несмотря на видимую близость — протяни руку и достанешь — но ох как нескоро ты сможешь влиться в их поток. Ох, как не скоро.

Зазеркалье.

В зазеркальной системе всегда все наоборот. Там во время путешествий ты почти не волнуешься. Зато от волнения сходит с ума вся охрана.

Менты снуют туда-сюда, постоянно вас пересчитывают, сбиваются, орут друг на друга на разных тюркских наречиях и грозно размахивают дубинками. Казаки в плену у мамелюков. Неизвестная акварель.

С философской иронией ты сидишь на корточках и наблюдаешь за всем этим сумасшествием с высоты собачьего роста.

Я теперь понимаю природу иронию кошек и собак в отношении людей — снизу это выглядит настолько нелепо, что совершенно подмывает концепцию о венце творения. Безумное и трусливое стадо бесхвостых обезьян, узурпировавшее мир.

В зазеркалье, как я вам уже говорил, путешествие именуется громким словом — этап.

Этап — этакое многозначительное и высокопарное слово, так что просто стыдно волноваться по пустякам.

Например — что твой воронок уедет без тебя или вовремя не подадут конвой. Слово этап просит себе высокую пару — этап жизни, этап истории, этап развития.

Увы, теперь это вызывает у меня только одну ассоциацию — собаки, менты, узбекский язык. Жизненный опыт сузил и поменял некоторые размытые до этого дефиниции.

Говоря о словарном запасе языка, грех не отметить, что в солнцеподобную эпоху правления президента Каримова в языки тюркских племён прочно вошли три слова: «сникерс, этап и столыпин».

В каждой узбекской семье безоговорочно полюбили сникерс, а один из членов обязательно либо путешествовал по этапу, либо лично конвоировал путешественников в столыпине.

Конечно, не в каждой узбекской семье знают, что Пётр Аркадьевич Столыпин — фамилия царского премьер-министра. Большинство простых узбеков заблуждаются, наивно полагая, что столыпин это просто тип вагона ЖЭДЭ, как, например, плацкартный или почтовый.

Вагоны для транспортировки ЗЭКА это маленький сувенир человечеству от Столыпина, а единственное что добавил к занятной штуковине доктор экономических наук Каримов — максимальную загрузку на квадратный метр полезной площади, благослови его милосердный Аллах. Все равно, он гуманнее, этот человечный человек, ведь злобный Сталин просто возил людей в теплушках.

Так что нас в обычно шестиместном купе сейчас едет всего двадцать семь человек. Хорошо ещё, что всем выходить на одной остановке.

Моё тело просто вынесут.

В остальном все как в нормальном поезде — стук колёс, запах шпал, приятное ощущение, что полка под тобой все время находится в движении.

Вместо проводников, правда, солдаты. Солдаты похожи на афганскую народную армию Наджибулы — худые дети в форме нового несуразного дизайна. Поэтому вместо положенного железнодорожного чая у наших проводников — опиум и гашиш. Так что, уверен, столыпин вам понравится.

Опытные зэки обожают этапы в столыпине. Анархия. Абсолютный паралич системы: с одной стороны зэки, в основном асоциальная прослойка, с другой стороны — солдаты нищей страны, которые сами завтра окажутся на скамье подсудимых. Загнанная в столыпины страна быстро адаптируется к новым реалиям.

Однако я еду этапом в первый раз и не участвую в событиях, а в основном наблюдаю. Неизвестность перед зоной не даёт мне расслабиться. Как там оно все сложиться? Страшно и представить.

Мой багаж — это срок в восемь лет усиленного режима, а что такое усиленный режим? Чем отличается от общего или строгого? Не думаю, что это режим питания.

Восемь лет. А вдруг я заболею туберкулёзом? Ох. Я, кажется, начинаю каяться в содеянном.

Соседей моих, однако, похоже, беспокоит совершенно другая проблема.

Им не даёт покоя вопрос кто же это такой едет в двух купе от нас.