Банкир-анархист и другие рассказы / O banqueiro anarquista e outros contos - Фернандо Пессоа Страница 7

Книгу Банкир-анархист и другие рассказы / O banqueiro anarquista e outros contos - Фернандо Пессоа читаем онлайн бесплатно полную версию! Чтобы начать читать не надо регистрации. Напомним, что читать онлайн вы можете не только на компьютере, но и на андроид (Android), iPhone и iPad. Приятного чтения!

Банкир-анархист и другие рассказы / O banqueiro anarquista e outros contos - Фернандо Пессоа читать онлайн бесплатно

Банкир-анархист и другие рассказы / O banqueiro anarquista e outros contos - Фернандо Пессоа - читать книгу онлайн бесплатно, автор Фернандо Пессоа

Признаюсь тебе, мой друг, что иногда меня мучили сомнения… Я чувствовал себя не верным своей доктрине, чувствовал себя предателем… Но вскоре я все это преодолел. Идея справедливости, думал я, здесь, внутри меня. И я ощущал ее как естественную. Я чувствовал, что мой наивысший долг заботиться о своей собственной судьбе. И решил следовать этому долгу.

— Да, но в этом я не вижу ни малейшего свидетельства твоего пытливого ума… Ты не решил задачу… Ты просто поддался эмоциональному порыву…

— Именно так. Но ведь я и рассказываю тебе о том, как я стал анархистом, о том, как не перестал им быть, и о том, что остаюсь им и теперь. Я откровенно признаюсь в своих сомнениях, рассказываю о трудностях, которые преодолел. И я согласен — в тот момент я преодолел логическое затруднение чувством, а не разумом. Но, должен заметить, что в дальнейшем, когда доктрина анархизма открылась мне во всей полноте, эти затруднения, которые прежде не имели логического ответа, получили свое разрешение, исчерпывающее и вполне определенное.

— Да, это интересно…

— Интересно… А теперь, с твоего позволения, я продолжу. У меня возникло затруднение, и, так или иначе, я его разрешил. Но затем, вследствие моих размышлений, возникла новая проблема, которая вызвала во мне не меньшее смущение, чем предыдущая.

Предположим, что я был готов пожертвовать собой без какого-либо личного вознаграждения, то есть без какого-либо вознаграждения, действительно естественного. Но вслед за этим возникает вопрос — а что если будущее общество не будет иметь ничего общего с моими ожиданиями, что если свободного общества вообще никогда не будет — какого же черта мне жертвовать собой? Жертвовать собой ради идеи, без личного вознаграждения, без какой-либо собственной выгоды — допустим; но жертвовать собой даже без малейшей уверенности в том, что цель этой жертвы когда-нибудь будет достигнута, и даже без уверенности в том, что твои усилия как-то послужат искомой цели, это уже дело посерьезнее… Сразу скажу, что это затруднение я также преодолел эмоциональным порывом; но заметь — это важно, — что когда я достиг вполне осознанного понимания моего анархизма, обе проблемы автоматически разрешились логическим путем… Скоро ты поймешь… В то время, о котором я рассказываю тебе, единственной поддержкой мне были пустые слова — вроде: «Я исполняю свой долг перед будущим, чтобы будущее исполнило свой долг передо мной…»

Я поделился этим соображением, или, точнее, — соображениями, с моими товарищами, и все они согласились со мной, все согласились, что нужно действовать и сделать все возможное для того, чтобы общество стало свободным. Правда, надо сказать, некоторые — самые умные — были несколько обескуражены. Но не потому, что мои размышления вызывали в них несогласие, а потому, что они никогда не смотрели на вещи таким образом, потому что все это им ни разу не пришло на ум… Но, в конце концов, все согласились… Мы решили посвятить себя великой социальной революции, свободному обществу, независимо от того, оправдает ли будущее наше решение. Мы собрали группу из надежных людей и начали масштабную пропаганду — масштабную, конечно, в рамках наших возможностей. И так, преодолевая препятствия, трудности, подчас и опасности, мы довольно долго работали во имя идеалов анархизма.

Здесь мой друг банкир сделал продолжительную паузу. Его сигара снова погасла, но он не обратил на это внимания. На его лице вдруг появилась едва заметная улыбка, как будто он вдруг остановился мыслью на чем-то очень важном. И тогда он сосредоточенно посмотрел на меня и продолжил, немного повысив голос и отчетливо произнося каждое слово.

* * *

— В какой-то момент — сказал он, — возникло новое обстоятельство. «В какой-то момент» — это просто способ выражения. Он означает, что после нескольких месяцев пропаганды я стал замечать новое затруднение. И оно было посерьезнее других. Это была по-настоящему серьезная трудность…

Ты, конечно, помнишь, каким, согласно моему категоричному рассуждению, должен был быть процесс осуществления анархистской доктрины… Этот процесс, или процессы, должен был разрушать социальные условности, и в то же время, способствовать созданию свободного общества, оберегая все то немногое, что уже создано для тех, кто угнетен этим условным неравенством. Этот процесс уже в настоящем должен был иметь что-то от будущей свободы…

Итак, однажды, приняв этот критерий в качестве верного, я уже никогда от него не отказывался… И вот, через некоторое время после того, как мы приступили к пропаганде, я сделал одно важное наблюдение. В нашей группе — а было нас не много, может быть, человек сорок — случилось следующее — начала возникать тирания.

— Тирания? Началась тирания? Но как?..

— Следующим образом… Кто-то начал отдавать приказы и куда-то кого-то вести; другие начинали брать шефство и к чему-то принуждать товарищей, третьи всякими уловками тащили других туда, куда им хотелось. Я не хочу сказать, что все это происходило в каких-то важных и серьезных делах… впрочем, там и вообще-то не было ничего важного и серьезного. Но как бы ни было, что-то подобное происходило каждый день, и не только в деле пропаганды, но в самых обычных повседневных делах. Одни незаметно становились руководителями, другие незаметно становились подчиненными. Одни откровенно присваивали себе полномочия лидера, другие делали то же самое — хитростью. И это происходило в самых простых вещах. Вот пример: два товарища шли по улице, и, когда достигли перекрестка, одному надо было идти направо, а другому — налево. У каждого было свое дело. Но вот тот, которому надо было идти налево, говорит другому: «Пойдем со мной». Другой отвечает (вполне правдиво): «Не могу, мне в другую сторону». И, действительно, ему в другую сторону. Но, в конце концов, вопреки своей воле и своим делам, он идет с тем, кто позвал его, ну, скажем, налево… И так происходит потому, что его убедили, то потому лишь, что другой оказался настойчивым, то еще по какой-то причине. Но во всем этом никогда нет никакого рационального основания. Напротив, и в этом желании подчинять, и в склонности подчиняться всегда есть что-то спонтанное, как бы инстинктивное… И в этой простой истории, и во всех остальных тоже, от самых незначительных до самых важных. Ты понимаешь?

— Понимаю. Вот только что же странного, черт возьми, ты в этом находишь? Это же естественно, как сама Природа!

— Может быть. К этому мы еще вернемся. А пока я хочу, чтобы ты обратил внимание на то, что все это было ни чем иным как прямой противоположностью тому, что предписывает доктрина анархизма. И заметь, все это происходило в небольшой группе, у которой не было никакого влияния, никакого значения, в группе, которой не было доверено никакого важного дела, которая не принимала никаких важных решений. Заметь, это происходило в группе, в которой люди объединились именно для того, чтобы стремиться к идеалам анархизма, то есть для того, чтобы бороться, насколько это было в их силах, против социальных условностей, и создавать, по мере сил, свободное общество будущего. Ты обратил внимание на эти два пункта?

— Да, обратил.

— А теперь посмотрим, к чему это привело… Небольшая группа людей, искренне преданных своему делу (могу поклясться, что мы были искренны!), созданная и объединенная с целью создания нового свободного общества, в конце концов, по прошествии нескольких месяцев, добилась только одного — тирании. И заметь, что эта тирания… Эта тирания не была следствием социальных условностей, что было бы простительно — пусть и досадно — даже нам. Хотя мы для того и объединились, чтобы бороться с этими условностями. В конце концов, мы жили в этом обществе, основанном на этих условностях, и не могли полностью избежать его воздействия. Но дело не в этом. Дело в том, что тот, кто начинал приказывать или вести других, куда ему хотелось, делал это не при помощи денег, и не потому, что у него было высокое положение в обществе, и не по какой-либо другой причине, проистекающей из искусственного овладения властью одних людей над другими. Все это происходило вне зависимости от социальных условностей. То есть эта тирания, относительно социальных условностей, была новой тиранией. И эта тирания подавляла людей, уже и без того до крайности угнетенных социальными условностями. И, главное, это была тирания, установленная людьми, которые стремились уничтожить тиранию и создать свободное общество.

Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы

Comments

    Ничего не найдено.