Первая красотка в городе - Чарльз Буковски Страница 7

— Вы, наверное, правы. Если б я убил Муссолини, я бы стал джентльменом?

— Конечно.

— Пойду запишусь немедленно.

— Вас не взяли. Сами признались.

— Признался.

Мы оба долго сидели молча. Потом я сказал:

— Слушайте, вы не против, если я у вас кое-что спрошу?

— Давайте, — отозвалась она.

— Почему вы попросили меня сойти вместе с вами с автобуса? И почему заплакали, когда я не вышел?

— Ну, у вас лицо такое. Чуть-чуть уродливое, знаете?

— Да, знаю.

— Ну, оно уродливое и еще трагичное. Мне просто не хотелось отпускать от себя эту вашу «трагедию». Мне стало вас жалко, вот я и заплакала. Как у вас лицо стало таким трагичным?

— Ох ты ж господи боже мой, — сказал я, затем встал и вышел вон.

И шел пешком до самого борделя. Парень на дверях узнал меня:

— Эй, чемпион, где губу расквасили?

— Да из-за Техаса вот схлестнулись.

— Из-за Техаса? А ты был за или против Техаса?

— За, конечно.

— Умнеешь, чемпион.

— А то.

Я поднялся, сел на телефон и велел парню набрать мне редактора газеты.

— Это Буковски, друг мой.

— Вы встретились с девушкой?

— Я встретился с девушкой.

— Как получилось?

— Прекрасно. Прекраснее некуда. Наверное, целый час дрочил. Так и скажите своему обозревателю.

И повесил трубку.

Спустился, вышел наружу и отыскал тот же бар. Ничего не изменилось. Здоровенный парняга по-прежнему сидел на месте, по пустому табурету с боков. Я сел и заказал 2 пива. Первое выпил залпом. Затем отпил половину второго.

— А я тебя помню, — сказал парняга, — что там с тобой было?

— Кожа. Чувствительная.

— А ты меня помнишь? — спросил он.

— Я тебя помню.

— Я думал, ты сюда больше не вернешься.

— Вернулся. Сыграем?

— Мы тут в Техасе в игры не играем, чужак.

— Вот как?

— Ты по-прежнему думаешь, что техасцы — говно?

— Некоторые — да.

И я вновь оказался под столом. Вылез, встал и вышел. Пешком добрел до борделя.

На следующий день в газете написали, что Роман не удался. Якобы я улетел обратно в Новый Орлеан. Я собрал шмотки и пошел на автовокзал. Доехал до Нового Орлеана, нашел себе законную комнатешку и расположился. Пару недель хранил газетные вырезки, а потом выбросил. А вы бы что, оставили?

Первые три месяца семейной жизни с Сарой были приемлемы, но, пожалуй, уже чуть погодя у нас пошли неприятности. Она хорошо готовила, и впервые за много лет я неплохо питался. Вес стал набирать. А Сара начала отпускать замечания.

— Ах, Генри, ты мне напоминаешь индюшку, которую фаршируют к Дню благодарения.

— Еще б, детка, — отвечал я.

Я работал экспедитором на складе автомобильных запчастей, и денег едва хватало. Единственные радости — пожрать, попить пивка и залечь с Сарой в постель. Не совсем полнокровная жизнь, но мужик должен брать, чего дают. Сара — это уже много. На ней ясно читалось одно: С-Е-К-С. Я к ней хорошенько пригляделся на вечеринке для работников склада. Сара служила секретаршей. Я заметил, что никто из парней к ней и близко не подходит, и не понял почему. Я не видал женщины сексапильнее — да и дурой она не казалась. Я подобрался к ней поближе, мы выпивали и беседовали. Она была прекрасна. Хотя в глазах что-то странное. Смотрит на тебя, а веки будто и не моргают. Когда она отправилась в уборную, я подошел к Гарри, водителю.

— Слышь, Гарри, — спросил я, — а почему парни к Саре не клеятся?

— Она ведьма, мужик, настоящая ведьма. Держись подальше.

— Ведьм, Гарри, не существует. Все это уже давно опровергли. Если кого сожгли на колу в старину — так это жестокая и ужасная ошибка. Не бывает никаких ведьм.

— Ну, может, кучу баб сожгли и неправильно, сказать не могу. Эта же сучка — точно ведьма, поверь мне на слово.

— Ей одного нужно, Гарри. Понимания.

— Жертв, — ответил Гарри. — Вот чего ей нужно.

— Откуда ты знаешь?

— Факты, — веско произнес Гарри. — У нас два парня работали. Мэнни, продавец. И Линкольн, экспедитор.

— И что с ними?

— Они как бы исчезли прямо на глазах — только медленно. Видно было, как они уходят, пропадают…

— В смысле?

— Не хочу я об этом говорить. А то еще подумаешь, что я рехнулся.

Гарри отошел. Потом из дамской комнаты вышла Сара. Выглядела она прекрасно.

— Что Гарри тебе про меня наговорил?

— Откуда ты знаешь, что я с Гарри разговаривал?

— Знаю, — ответила она.

— Он был немногословен.

— Что бы ни наплел, не бери в голову. Чушь это собачья. Я ему не дала, и он теперь ревнует. Любит говорить о людях гадости.

— Меня мнение Гарри нисколько не волнует, — сказал я.

— У нас с тобой все получится, Генри, — сказала она.

После вечеринки она пошла ко мне, и могу вам доложить: меня никто никогда так не трахал. Всем женщинам женщина. Примерно через месяц или около того мы поженились. Работу она бросила сразу, однако я ничего не сказал, поскольку радовался уже тому, что она со мной. Сара сама шила себе одежду, сама себя стригла. Замечательная женщина. Совершенно замечательная.

Но, как я уже сказал, еще через 3 месяца она стала выговаривать мне за лишний вес. Сначала добродушные подколки, затем презрительные насмешки. Вернулся я однажды вечером домой, а она говорит:

— Снимай свою дурацкую одежду!

— Что, моя дорогая?

— Я два раза не повторяю, ублюдок! Раздевайся!

Сара вела себя немного иначе, не как обычно. Я снял всю одежду и белье и кинул их на тахту. Сара не сводила с меня глаз.

— Кошмар, — произнесла она, — какая куча навоза!

— Что, дорогуша?

— Я сказала, что ты похож на здоровенный шмат говна!

— Послушай, милая, в чем дело? Тампон пора вставлять?

— Заткнись! Посмотри только, что у тебя по бокам свисает!

Она была права. С боков у меня и впрямь висели валики сала, над бедрами. Затем она сжала кулаки и жестко заехала мне по каждому боку несколько раз.

— Надо разбить эту срань! Раздробить жировую прослойку, размять клетки…