Мой брат – супергерой. Рассказ обо мне и Джованни, у которого на одну хромосому больше - Джакомо Маццариол Страница 7

– Например.

– А дальше?

– Что дальше?

– Ну, болезнь. Ему будет плохо?

– Здоровье у него будет не очень крепкое.

– А еще что?

– Он будет странно говорить.

– Плохо выговаривать слова?

– Не только. Ему будет трудно выражать свои мысли, как это делаешь ты, например.

– А еще?

– Он не сможет ездить на двухколесном велосипеде, – сказал папа.

– Серьезно?!

– Да.

– А лазать по деревьям?

– Боюсь, что нет.

От огорчения я зажмурился. Потом вздохнул.

– На самом деле, – сказала мама, снимая с крючка над раковиной полотенце, чтобы вытереть руки, – ему просто нужно будет немного помогать. Совсем чуть-чуть. – Казалось, она убеждает больше себя, чем меня.

– Он будет задерживаться, – встряла Кьяра, которая до этого момента сидела молча, выводя на бумаге миниатюрные спиральки.

– Мы вчера тоже у бабушки задержались.

– Не в этом смысле!

– А в каком?

Папа, сидевший напротив, перегнулся к ней через стол, чтобы пощекотать.

– Как поезд, – ответил он. – Чух-чух-чух… – Он побежал пальцами по ее животу и дальше вверх, до самой шеи; Кьяра, извиваясь, захихикала. – Джованни понадобятся рельсы, чтобы его направлять. Так же, как поезду. И этими рельсами станем мы. И если он где-то задержится, не беда. А вообще-то, если в поезде напротив тебя сидит красивая блондинка с… – Он сложил руки ковшиком и слегка ими покачал.

Мама подошла сзади и отвесила ему подзатыльник.

Папа засмеялся. Кьяра тоже. Тут и я начал смеяться. Воздух наполнился ароматом рагу; за окном хозяйничала зима, голова у меня пухла от вопросов, а в животе ощущалось какое-то необычное тепло. Я отдавал себе отчет, что пока еще многого не понимаю, но чувствовал, что это неважно. Мы были вместе – и на тот момент мне этого хватало.

* * *

Прошло время. Однажды после обеда в дверь три раза позвонили. Помню, что дома были только мы с папой. Я заканчивал делать уроки, папа изучал буклет из супермаркета, рекламирующий товары по акции. Поскольку нас стало шестеро, а работал один папа, приходилось экономить. Вот он и начал следить за колебаниями цен в разных магазинах, как следят за курсом валюты, стоимостью золота или объемом производства кофе в Коста-Рике. Недаром у него диплом экономиста. Ну так вот, значит, в дверь позвонили, и я крикнул: «Я открою!» И побежал открывать.

Я выглянул на улицу. На дороге стоял желтый фургон, перед ним – тип в бейсболке. В одной руке блокнот, в другой – ручка.

– Мац… Маццариол? – спросил он, вглядываясь в свои записи.

– Да.

– Подгузники.

– Что?

– Ваши подгузники.

Я немного отпрянул, словно мне на нос приземлилась оса.

– Подгузники? – пробормотал я. – Подождите минутку!

Потом побежал на кухню:

– Папа…

– Что там?

– Подгузники.

– Что?

– Там фургон и тип, который говорит, что у него наши подгузники.

– Наши… А! – Он просиял. – Ну да, да! Вот это скорость! Не думал, что так быстро привезут. Пойдем! – Он поднялся и вышел.

Папа и тип в бейсболке пожали друг другу руки. Потом тип в бейсболке всучил папе ворох бумаг на подпись и пошел открывать фургон. Я не отставал от него ни на шаг. Дверцы фургона распахнулись, и…

– Вау!!! – завопил я во весь голос. – Никогда ни у кого не видел такой горы подгузников!

– А ты их часто видишь? – серьезно спросил тип.

– Еще как! – Я обернулся к папе: – Пап?

– Да?

– Это для детского сада? – спросил я, зная, что папа работает администратором в детском саду.

– Нет.

– А что мы с ними будем делать?

Папа вздохнул:

– Боюсь, что с Джованни тема подгузников будет актуальна еще долго. – Он показал на фургон, на боку которого красовался улыбающийся младенец. – А брать оптом намного выгодней, так что…

Тип в бейсболке выглянул из-за фургона:

– Поможете с разгрузкой?

Добрых полчаса мы мотались туда-сюда, перемещая упаковка за упаковкой гору подгузников из фургона на кухню. Затем тип в бейсболке (совершенно выдохшийся) сел в фургон и укатил, а мы переместили гору из кухни в парадную гостиную. Упаковку за упаковкой.

Потом я еще долго развлекался тем, что строил из этих подгузников иглу.

* * *

Джо развивался. В своем ритме. Своим, особым образом. Но развивался. Многие вещи получались у него все лучше и лучше – например, хватать. И довольно долго – прямо-таки бесконечно долго – для него существовали лишь два действия: хватать и швырять. Ничего другого он, по сути, не делал. Поначалу-то у него и с этим было глухо. С хватанием, в смысле. Не мог даже зажать в руке соску или бутылочку. Но когда он вдруг осознал, как работает рука, и понял фишку большого пальца – ну, то есть что с его помощью можно хватать, – то каждый предмет сразу же превратился в объект для хватания и дальнейшего швыряния. И довольно быстро стало ясно, что эти действия неразделимы: все, что можно схватить, должно быть затем брошено.

Из всех потенциальных объектов для швыряния Джованни предпочитал мягкие игрушки. Подаренный мной гепард стал летучим. Вот только игрушек у нас было всего штук десять, а на выполнение задачи «схватить-швырнуть» Джованни тратил… сколько? секунд десять? да, наверно, и потому расправа с десятком игрушек занимала его максимум на две минуты. А больше нам особо нечего было дать ему пошвырять.

И вот как-то вечером, размешивая сыр в тарелке с картофельным пюре, я сказал:

– Нам нужны еще игрушки. Я посчитал: чтобы занять его на полчаса, надо сто восемьдесят игрушек.

– Если каждый из нас будет дарить ему по одной в день рождения и на Рождество, – сказала Кьяра, – получится десять в год. К его совершеннолетию как раз закончим.

Папа замер, не донеся ложку до рта:

– А это неплохая мысль!

– Дарить ему игрушки, пока у него борода расти не начнет?

– Нет, что ему нужно больше игрушек.

– И где мы их возьмем в таком количестве?

– В детском саду. У нас там тонны старых игрушек, на складе ими мешки набиты.

– Потрясно! – воодушевился я. – Тогда мы его этими игрушками завалим!

Сказано – сделано. Через несколько дней папа привез на машине с работы груду здоровых черных мешков, в какие дворники сгребают мусор. Он припарковался у дома, вызвал нас на улицу, открыл багажник и театрально указал на мешки, словно ожидая аплодисментов; казалось, игрушки вот-вот начнут выпрыгивать одна за другой и гуськом засеменят по переулку. Мы занесли мешки в дом и спустили в парадную гостиную, к подгузникам. Чего там только не было! Слоны, кролики, дельфины, бесформенные монстры, но самое главное – динозавры. Самые-самые первые. Джо сейчас динозавра ни на какие сокровища не променяет, и, наверно, его страсть к ним началась именно с того дня. Я страдал: мой гепард затерялся в толпе. Потом я смирился. Такова жизнь – не все гепарды выживают.