Содом и Гоморра. Города окрестности сей - Кормак Маккарти Страница 70

Выехали на окраины, и слева сквозь прибрежный ракитник показалась река, высокие здания за которой уже в другой стране, так же как и голые горы, на скалистые уступы которых скоро прольется солнце. Проехали старый брошенный муниципальный жилой комплекс. Ржавые резервуары для воды во дворе, который ветер забросал сорной бумагой. Внезапная череда тонких железных прутьев ограды, беззвучным перебором струн пронесшейся мимо окна справа налево, своим появлением и на время этого появления начала пробуждать в ней дремлющую колдунью, но она тут же отвела взгляд. Глубоко дыша, прикрыла глаза руками. В темноте под ладошками увидела себя на холодном белом столе в холодной белой комнате. Двери и окна в этой комнате поверх стекол были забраны толстой проволочной сеткой, а вокруг во множестве гомонили проститутки и бордельные служанки, и все они громко плакали, поминая ее имя. Она же сидела на столе очень прямо и откинув голову, словно вот-вот заплачет или запоет. Как какая-нибудь юная примадонна, посаженная в сумасшедший дом. Но звука не было. Холодное наваждение прошло. Надо будет попробовать еще раз его вызвать. Когда она открыла глаза, такси свернуло с дороги и запрыгало по ухабам разбитой грунтовой колеи, при этом водитель смотрел на нее в зеркало. Она выглянула, но моста видно не было. За деревьями виднелась река, над ней поднимался туман, в нем маячили скалы другого, высокого берега, но города там не было. Среди деревьев у реки она увидела какую-то движущуюся фигуру. Спросила водителя — они что, здесь и будут переходить на ту сторону, и тот ответил «да». Сказал, что вот сейчас она на тот берег и отправится. Тут такси выехало на поляну, остановилось, и, приглядевшись, в фигуре, что приближалась к ней в нежнейшем утреннем свете, она узнала улыбающегося Тибурсио.

С ранчо он выехал около пяти, поехал к бару, сквозь темную витрину которого, хотя и смутно, виднелись часы, висевшие внутри. Развернувшись, поставил пикап на посыпанной гравием площадке так, чтобы можно было следить за дорогой. Он старался не оборачиваться к часам каждые несколько минут, но удержаться не получалось.

Проехало несколько машин. Вскоре после шести опять показались фары, он за рулем выпрямился и протер стекло рукавом куртки, но огни прошли мимо, да и машина оказалась вовсе не такси, а патрульным автомобилем службы шерифа. Подумалось: сейчас ребята вернутся, спросят, что он тут делает, но они не вернулись. Сидеть в кабине пикапа было очень холодно, поэтому через некоторое время он вылез, походил вокруг, махая руками и топая сапогами. Потом опять забрался в грузовик. Часы в баре показывали шесть тридцать. Глянув на восток, он обнаружил, что детали окрестностей хотя и серенько, но различаются.

В полумиле на шоссе огни автозаправки погасли. По шоссе проехал какой-то грузовик. Джон-Грейди задался вопросом: не съездить ли туда выпить чашечку кофе, но успеет ли он до прибытия такси? К восьми тридцати он решил, что если это нужно, чтобы прибыло такси, он таки это сделает, и завел мотор. И снова выключил.

Получасом позже он заметил на шоссе пикап Тревиса. Через несколько минут тот же пикап показался снова, замедлил ход и свернул на парковку. Джон-Грейди покрутил ручку, опуская дверное стекло. Тревис поставил машину рядом, сидит, на него смотрит. Он высунул голову и сплюнул.

— Что они тебе сказали? Велели уматывать?

— Нет еще.

— Я подумал, может быть, угнанный грузовик стоит. Ты не сломался, нет?

— Нет. Я просто жду кое-кого.

— Давно ты здесь?

— Ну-у… довольно-таки.

— Печкой-то этот твой аппарат оборудован?

— Ну, как бы да, но…

Тревис покачал головой. Бросил взгляд в сторону шоссе. Подавшись вперед, Джон-Грейди снова протер стекло рукавом.

— Пожалуй, поеду, — сказал он.

— У тебя вроде как неприятности?

— Да. Похоже на то.

— Насчет девушки, наверное.

— Ага.

— Сынок, они этого не стоят.

— Это я уже слыхал.

— Что ж, глупостей только не наделай.

— С этим советом ты, кажется, опоздал.

— Да нет, не опоздал, если ты их еще не наделал.

— Ладно, все путем.

Протянув руку, он повернул ключ зажигания и нажал на кнопку стартера. Повернулся к Тревису.

— Увидимся, — сказал он.

Он вырулил с парковочной площадки и поехал в сторону шоссе. Тревис сидел, провожая глазами пикап, пока тот не скрылся из виду.

Когда он добрался до кафе на Calle de Noche Triste, там было полно народу и девушка-официантка бегала туда-сюда, разнося яичницы и корзинки с тортильями. Она ничего не знала. Ее рабочая смена началась всего час назад. Он потащился за нею на кухню. Оторвав взгляд от плиты, повар посмотрел на девушку.

– ¿Quién es? [279]— удивился он.

Девушка пожала плечами. Глянула на Джона-Грейди. С подносом, уставленным тарелками на руке, она протиснулась мимо него в дверь. Повар ничего не знал. Сказал, что ночного официанта зовут Фелипе, но его сейчас нет. И не будет до самого вечера. Джон-Грейди несколько минут наблюдал, как она работает: прямо пальцами переворачивает на гриле тортильи. Потом распахнул дверь и через зал вышел из заведения.

Отыскивая след таксиста, он прошел по разным барам на прилегающих улицах, где приходилось объяснять, что ему нужно. В каждом из них повторялось одно и то же: работавший всю предыдущую ночь бармен, сам уже крепко вцепившийся в стакан, щурился на свет из двери, как подозреваемый на допросе. Дважды с трудом удалось избежать драки, когда Джон-Грейди не принял предложения выпить вместе. Подъехал к «Ла-Венаде», стучал в дверь, но на стук никто не вышел. Постоял у витрины «Модерно», пытался заглянуть внутрь, но там было закрыто и темно.

Наведался на улице Марискал в бильярдную, которую часто посещают музыканты — их инструменты там постоянно висят на стене: гитары, мандолины и трубы, медные и мельхиоровые. Мексиканская арфа. Спросил о маэстро, но никто его не видел. К полудню идти было больше некуда, кроме как в «Белое озеро». Посидел в кафе над чашкой черного кофе. Долго сидел. Можно было еще кое-куда сходить, но туда идти ему тоже не очень хотелось.

Какой-то карлик в белом халате провел его по коридору. В здании стоял запах сырого бетона. Снаружи доносились звуки уличного движения, где-то работали отбойным молотком.

В конце коридора карлик отворил дверь, прошел сам и придержал дверь для парня, кивнув ему, — проходи, мол. Потом нащупал выключатель и врубил освещение. Парень снял шляпу. Они стояли в комнате, где на грубых столах лежали недавно привезенные покойники, числом четыре. Столы были на ножках, сделанных из водопроводных труб, глаза покойников были закрыты, руки уложены вдоль тела, под затылками темные, в пятнах, деревянные подпорки. Покрывал ни на одном не было, все лежали в той одежде, в которой их застигла смерть. У всех вид взъерошенных путешественников, отдыхающих в прихожей. Он медленно пошел вдоль столов. Потолочные лампочки спрятаны за проволочными корзинками. Стены выкрашены зеленым. В полу медная решетка стока. Ножки столов на колесиках, к некоторым, намотавшись на ось, пристали серые волокна половой тряпки.