Убийственная реклама, или Тайна работодателя - Юлия Бакирова Страница 72

— Не самая хорошая энциклопедия получается, больше посвященная житейским вопросам, ничего научного, — ответил Толя.

Красные прожилки сосудов проступили на белках его глаз после бессонной ночи. Постоянно хотелось зевать. Грудь словно сдавливали руки силача, и, чтобы вдохнуть глубже, он время от времени подносил ладони «лодочкой» ко рту, словно маску-респиратор, и вдыхал.

— Ты не выспался? — спросила Полина, пристально посмотрев на него.

— Я что-то задыхаюсь, — ответил он. — У меня случается такое.

— Ты нервничаешь! — резюмировала она. — Эти рассказы о преступлениях, о взрывах и тайных расследованиях… Откуда она может это знать? Не станут же органы сотрудничать с ней и, как на блюдечке, показывать свои секреты.

— У таких людей есть информаторы, нужные люди, — предположил Толик. — Хочешь чего-нибудь?

— Чебурек!

На крышке ведра старушки-продавщицы лежал, источая запах горелого масла, теста и мясного жира, «полумесяц» с румяными, местами темно-коричневыми боками.

— Дайте нам две штуки, — протягивая пятьдесят рублей, попросил Толик.

— Беляшиков? — спросила старушка, вытирая тыльные стороны полноватых ладоней о засаленный фартук. — Очень вкусные, с мясом, свежайшие!

— Нет, чебуреков! — уточнила Полина.

Продавщица подняла зеленую крышку с ведра, запустила внутрь руку, выхватив, словно рыбу из проруби, два продукта ширпотребления. Потом, спохватившись, она достала нарезанную на прямоугольные полоски газетную бумагу, лежащую в кармане ее фартука, завернула в нее чебуреки. Протянула их покупателю.

— Сервис на грани фантастики, — прошептала Полина, принимая золотисто-коричневый «полумесяц» из рук Толи.

— Зато это не американский фаст-фуд, а чисто российская забава, как и семечки, — ответил он. — Пойдем назад, к вагону, скоро отправление.

Они шли мимо торгашей, ларьков, забитых всякой всячиной от презервативов до «Мартини», нищих, бездомных, солдат. С соседнего пути отправился состав в Москву.

— Не тянет домой? — спросил Толя, похлопав ее по ладони.

— Не-а, — не прекращая жевать жестковатое тесто с хрустящей корочкой, ответила она. — Вкусно, да?

— Я такие не люблю, — отрицательно замотал головой мужчина. — Мне нравятся мягкие, как дрожжевые. Более жирные.

— Фу! — бросила она, улыбнувшись.

— О! Моей руки постер! — заметив цветную картинку на одном из ларьков, обрадовался Толик.

Они подошли ближе. Полина прищурила глаза, словно плохо видела.

— Бликует, — прокомментировала она, поднеся ладонь ко лбу, как козырек.

— Уже запустили, — произнес дизайнер. — Я подчас поражаюсь скорости, с которой работает фирма. Они внедряют проекты уже на следующий день, если не в вечер согласования результата с заказчиком.

— Почему ты не сказал Жанне, что делаешь рекламу? — спросила Полина. — Она журналист, вдруг решит написать о тебе статью, как о Старке. Я читала в глянцевом журнале о нем, поэтому знаю только его. Как бы талантлив ни был художник, но в наше время ему необходима связь с общественностью и промоушен.

— Что за слова — «промоушен»?! — рассмеялся Толя. — Если я захочу попасть в средства массовой информации, то именно в глянцевый журнал, а не в черно-белую газету областного масштаба. Думаю, она написала бы обо мне только в случае моей смерти от рук маньяка…

— Перестань, — хлопнув раскрытой ладонью по его спине, попросила женщина. — Иногда ты пугаешь меня, говоря всякий бред! Меня нельзя расстраивать, ты же знаешь.

— А давай журнал о беременности и родах купим? — подходя к ларьку с периодикой, предложил Толик. — Что у вас для беременных есть? — обратился он к продавщице.

Та выложила перед ними несколько журналов и газету о «здоровом жизненном образе». Газету пара отвергла сразу как антинаучную ахинею, вобравшую в себя бред миллионов нездоровых людей со всей страны. Промучавшись между тем или иным глянцевым изданием около минуты, Толик заплатил за все.

— А теперь в вагон, — забирая купленное, скомандовал он.

У ларька, предлагающего в основном алкоголь и пиво, выстроилась очередь. Один из мужчин посмотрел на красочный плакат со слоганом: «Заведи нового друга!» «Надо попробовать», — подумал он, сжимая в мозолистой руке деньги.

5

За окном еще было светло, когда они подъезжали к Оренбургу. Проплывали грязные домишки, виднелись высотки, проскользило изображение Ленина в профиль, вроде бы вылитое из гипса, и они въехали под мост.

— Совсем скоро станция, — сказала Жанна.

Казах, подсевший к ним на одной из станций, уже вышел в тамбур, вместе со своим огромным багажом. Пара не торопилась.

— Нас не оставят, куда торопиться, — гладя ладонь любимой, сказал Толя.

— Я вообще не понимаю людей, которые спешат выйти из поезда, — сказала Жанна. — Купе — это, пожалуй, единственное место в мире, где я могу хорошо выспаться. Особенно здорово ехать на большие расстояния. Делать нечего, вид за окном утомляет, соседи надоели, а пить водку нет ни сил, ни желания, тогда ты ложишься и спишь — спишь — спишь.

— А мне дома спать нравится, — вставила Полина, считывая непонятные номера и серии, написанные на цистернах грузового состава, мимо которого проходил их поезд: «34562 РО», «34634 РО», «34723 ЮН»…

— Вас будут встречать? — спросила журналистка, поправив кудри.

— Вряд ли, — мотнул головой Толя. — Сами доедем.

— Если за мной приедут, то можно вас подбросить, — предложила она. — Мне ехать в Степной. Это такой район в Оренбурге, застроенный большей частью высотками, — пояснила она Полине. — По пути бы высадили вас на Пролетарской, а там пешком недалеко. Дом же около ментовки, да?

— Да, — кивнул Толя, вспоминая, как лучше добраться до дома родителей.

— Ну, сейчас встанем, — констатировала Жанна, наблюдая, как толпа встречающих мечется по перрону, как проплывает пропускной пункт на пригородные поезда, новый вокзал, здание старого вокзала, напоминающее лицо старой актрисы, с которого куском отвалился толстый слой театрального грима, выставив на всеобщее обозрение ее морщинистую кожу и нелепый макияж.

Звук тормозов, покачивание вагона, дверь купе самопроизвольно поехала вбок, потом вернулась на прежнее место. За окном промелькнули мужчины в форме милиционеров, люди, одетые в кислотно-оранжевые спецовки, у некоторых в руках были молоточки, другие инструменты. Еще раз скрип. Качнулись еще раз. Поезд встал.

— Приехали! — выдохнула Жанна.

Она наклонилась, взяла свой чемодан за ручку, подняла его.

— Давай я помогу, — предложил Толик, дорожная сумка у которого висела через правое плечо.

— Не возражаю, — согласилась женщина. — Надоело мне таскаться с этим «арбузом». Он сам тяжелый, так еще вещи в нем нелегкие.