Паприка - Ясутака Цуцуи Страница 75

– Бежим! – кричит Ацуко и Токиде неизвестно откуда взявшийся Тацуо Носэ.- Первым делом укроемся в моем сне.

Ацуко так и осенило: «Точно! В Японии сейчас ночь. И Носэ, и Куга, и Дзиннай давно спят и видят седьмые сны». Она подумала, что эта троица перехватила сон Сэйдзиро Инуи в момент, когда тот набросился на нее и Токиду, прошла сквозь этот сон и вынырнула в реальности, чтобы поспеть им на помощь.

– Так будет лучше,- переводя дух, вторит ему Конакава, который с трудом пробился к ним сквозь поток улепетывавших людей.

Спящий Носэ сверхъестественным усилием воли изменил реальность. Носэ… Ацуко… Косаку… теперь стоят посреди широкого тракта – того самого, что прорезает поле, протянувшееся у подножия далеких гор. Паприке знакомо это место – автобусная остановка перед табачной лавкой.

– Здесь моя родина,- говорит сонным голосом Носэ, повернувшись к Токиде.- Здесь кроются, так сказать, корни некоторых моих снов.- Дальше следует неразборчивое бурчание.

– Что, мы так и будем стоять? – Токида не в восторге от такой перспективы.- Давайте найдем какое-нибудь укрытие. Заодно и неспешно обсудим, как нам разделаться с Инуи.

– Говорите, в укрытие?..- И Носэ переносится в ресторанчик окономияки, куда часто захаживал студентом.

Носэ, Токида и Тиба сидят в углу заведения за жарочным столом, и на них устремлены все взгляды посетителей – в основном студентов. «Да-а, как здесь все изменилось,- думает Носэ.- Или в снах тоже есть своя хронология? Или же так ресторанчик выглядит сейчас? Причем в реальности?»

– Интересно, как там наши? Еще дерутся? Конакава тоже с ними? – начинает разговор Ацуко.

– Нет, чудища уже исчезли,- отвечает, повернувшись к ней, Дзиннай. Он сидит к ним спиной за соседним столом. Дзиннай уже не божество, но выглядит все так же неустрашимо.- А этот Инуи, полагаю, объявится здесь.

С соседнего места оборачивается Куга и безмолвно кивает головой. Он опять в смокинге.

– Добился своего,- сокрушается Ацуко,- сорвал-таки торжество.

– Я попытаюсь силой сна вернуть время назад, к началу церемонии,- говорит Куга, и его едва заметная улыбка вселяет надежду.- Но прежде необходимо угомонить этого Инуи.

Все только вздыхают, подумав: «Знали бы как – давно б уже „угомонили“». Тем временем в дальнем углу захудалого заведения появляются король Швеции и профессор Карл Кранц. Хлопая глазами, они осматриваются.

– А вот и сам Инуи,- вздыхает Ацуко.

Ярость Инуи вливалась в сон Носэ. Хотя теперь можно только гадать, чьим стал этот сон. Кто знает – может, наоборот, это их всех затягивает в сон Инуи.

– Ненавижу! Этот Инуи у меня уже в печенках сидит,- ядовито произносит Носэ.

– Остро! Но никто не оценит,- парирует Инуи. Все незаметно для себя очутились в лесу. Все, кроме

Куги. В лесу Инуи рассвирепел беспредельно. Но это ни-. как не его сон. Носэ считает, что здесь остров доктора Моро, это сразу становится понятно остальным. Дзиннай припоминает сюжет, вынимает нож и перебрасывает из руки в руку.

– Ну давай, нападай!

– А вот и схватка,- говорит Ацуко, опять став Паприкой.- К тому же здесь, где повсюду наши.

Впереди в испачканном халате появляется исполин Химуро. Лупая маленькими глазками, он печально говорит:

– Я действительно умер, но не забыл горечь своей смерти. А остатки сознания в предсмертный час – они где-то здесь…

Сидя на корточках, Токида ревет от ужаса: метнув нож, Дзиннай попадает прямо в глаз Химуро, но во сне это не действует – лицо только становится еще более зловещим. Носэ, припомнив во сне драки с пустоголовыми приятелями, набрасывается на Химуро. Вслед за Носэ выходят из подлеска закутанные в тряпье оборотни Такао, Акасигэ, Синохара – он вызвал их усилием из глубины души.

Химуро на мгновение превращается в Инуи, который тут же исчезает. Даже он смятен неожиданным выпадом незнакомцев.

Вокруг – зал кафедрального собора, наполненный красно-черным светом. Дзиннай то ли не может проникнуть внутрь, то ли его не впустили,- вместо него появляется Сима.

– Здесь опасно,- предупреждает он.- Я уверен, мы во сне Инуи. Сколько раз со мной здесь обращались по-зверски.

– Тогда опять… скорей в мой сон,- призывает Но-сэ, а сам с трудом держится, чтобы не уснуть глубже.- Или это не путешествие? Я счастлив… что могу вас… сопровождать. Поедем на «маргинале».

Залитая солнечным светом комната в рёкане. Лучезарное небо. За окном широко простирается поле. Похоже на гостиницу Торатакэ. Пропали и Сима, и Токида. В комнате, устланной циновками, только Паприка и Носэ. "Пусть все вернулись в свои сны, но куда подевался Косаку? Инуи не мог захватить его сознание«,- размышляет Паприка, раздвигая сёдзи. Там, в соседней комнате, поджав ноги, сидит Нобуэ Какимото в рваном халате. Надменно откинув волосы, Нобуэ раздвинула полусгнившие губы, оскалила зубы и смотрит на Паприку в упор.

– Моя безнадежная любовь. О, сколько я страдала. Как же я хочу вцепиться тебе в глотку.

Носэ, с трудом сдерживая отвращение, пятится к окну. В ужасе он зовет на помощь Намбу, который рядом с гостиницей прямо в поле торгует овощами.

– Намба, мне страшно! На помощь!

Однако Намба, улыбаясь, лишь качает головой. И тут же, оседлав гигантский помидор, приподнимается и летит над трактом прочь.

– Да,- говорит Паприка,- это мой страх. А Инуи знает и пользуется им.

– Ах так? Торао! Выходи! – Носэ почему-то позвал сына.

Он выкрикнул «Торао!», но в глубине души думал о Такао Торатакэ. И вот из токонома появляется огромный тигр и набрасывается на Нобуэ Какимото. Разорвав полусгнившую Нобуэ на куски, тигр сожрал ее, только кровь струилась по полу.

Паприка понимает, что на ее глазах разворачивается захватывающий поединок с Сэйдзиро Инуи. Пока что сохраняется равновесие. Но теснить неприятеля не удается. Как разделаться с Инуи? Сломить его упрямое эго? Возможно ли?

Опять внутри кафедрального собора. Малейшая оплошность – и можно угодить в сон Сэйдзиро Инуи. Паприка замечает, что собор похож на зал, где только что сорвалась церемония. В храме никого нет. Паприка одна. На центральном алтаре высится изваяние распятого Христа. Иисус корчится от невыносимой боли. Его обнаженное тело – белее савана, а по гладкой коже струится свежая кровь. «Как эротично!» – думает Паприка. Почему это изваяние так ее чарует? Почему истекающее кровью тело так ее манит? Паприка вскрикнула. Христос – Морио Осанай. Теперь ей понятно: таким Инуи видит в душе объект своей веры – образ Христа.

– Сука! – разносится грубый голос Инуи.- Как ты мне опротивела, дрянь! Чтоб тебя разорвало на куски! Я поднесу твои останки на алтарь.

Треснули витражи, осколки падают прямо на Паприку. Бежать некуда. Можно залезть под стул, но и это опасно: пол так и ходит под ней ходуном. Паприка чувствует, что и Носэ, и Косаку, и Дзиннай с Кугой пытаются ее спасти. Инуи устранил их из своего сна и выбрал первой жертвой Паприку.