Старые черти - Кингсли Эмис Страница 75

В холодном помещении, видимо, давно не топили. Гарт включил маленький переносной электрокамин. Вскоре запахло жженой пылью; по мере того как металл нагревался, из прибора все чаще доносилось громкое пощелкивание. В комнате наличествовал диван и несколько больших кресел, теоретически пригодных для сидения, но выглядели они не слишком соблазнительно. Компания столпилась у серванта из неполированного черного дерева — там стояли бутылки и стаканы.

Это зрелище немедленно привлекло внимание Чарли и почти сразу вызвало недоброе предчувствие: на горлышках всех бутылок со спиртным — он заметил портвейн, херес, а также джин, виски, бренди и водку — были дозаторы, вроде тех, что используют в пабах. Впрочем, он повеселел, подумав, что Ангарад не первая и не последняя жена, которая пытается ограничить мужа в выпивке, каким бы жестоким ни выглядел ее метод. Кассового аппарата тоже не наблюдалось, и когда очередь дошла до Чарли, Гарт незамедлительно налил ему двойную порцию виски. Воду наливали из наполовину пустой пластиковой бутылки, покрытой изнутри пузырьками воздуха бог знает сколько времени.

— Добро пожаловать в мое скромное жилище, — произнес Гарт, когда все выпили. Никто не сказал, как у него уютно, и он продолжил: — Одно печально: вы бы ко мне так и не зашли, не будь скандала в «Библии». Кстати, думаю, не стоит особо расстраиваться. Завтра утром я туда загляну, выясню, как обстоят дела.

Неизвестно, удалось ли ему ободрить присутствующих, однако приятели, видимо, смирились с поведением Алуна — по крайней мере никто больше не возмущался в открытую. Через несколько минут Чарли бросил взгляд на Питера, и они вместе отошли к большому роялю, который по всем признакам находился in situ [58]со дня смерти Брамса. Фотографии самых разных размеров стояли на крышке инструмента и висели за ним на стене.

— Господи, ну и сборище! — пробормотал Чарли, переходя от снимка бородача в мундире с высоким воротничком к другому изображению. — Вряд ли это родители Гарта и Ангарад или их дяди и тети: снимали очень давно.

— Может, они фотографировались еще молодыми.

— Нет, не похоже… Взгляни вон на ту старую перечницу. Как ты думаешь, это ведь перья страуса? Когда их носили? Даже не во время Бурской войны, скорее в период войн с зулусами, в тысяча восемьсот восьмидесятых, да?

— Ну…

— Знаешь, мне кажется, все эти фотографии не имеют никакого отношения к Памфри. Скорее всего шли вместе с домом, как ковры и шторы. И с мебелью, судя по ее виду. Тут есть еще что-то… Ничего не чувствуешь?

— Ты о чем, Чарли?

— Такое впечатление, что здесь никто не живет. Нигде нет личных вещей. Конечно, вполне возможно, что эту комнату держат специально для гостей. В конце концов, не такой уж и старомодный обычай в здешних краях. Хотя больше напоминает историю с одним моим знакомым, Лайонелом Уильямсом, может, ты даже его знаешь. Однажды в Кинвер-Хилле он пригласил меня после паба к себе, выпить по стаканчику на ночь, так вот у него дома было совсем как здесь. Очень похоже. Я было подумал, что это семейное жилище, но, как выяснилось, его жена развелась с ним пятнадцать лет назад, а он продолжает жить в ее доме, квартирантом. И обстановка там была точно такая же. Представляешь? Как ты думаешь, может, Гарт и вправду здесь… э-э… жилец у Ангарад?

— Вряд ли, — довольно резко ответил Питер. — Глупость какая!

— Что? Да, конечно. Собственно, я не всерьез и спрашивал. Но, знаешь, тогда у Лайонела мне было не по себе. Очень гнетущая атмосфера.

Чарли закончил разглядывать фотографии на рояле и со стаканом в руке подошел к стене, где висело около дюжины снимков. В другом углу, рядом с сервантом, Алуну удалось выжать довольно сдержанную улыбку у Малькольма и визгливый смешок у Гарта. Чарли решил, что готовность развлекать Гарта — признак великого смирения. Или исключительного тщеславия, кто знает. Как бы то ни было, он радовался, что Алун с ним и все остальные тоже. Для Чарли не существовало комнаты, где он согласился бы остаться один, хотя та в Бирдартире, где он читал работу Алуна, была неплохой и даже подарила ему обманчивую самоуверенность. Да, здесь ничего такого не случится. Он велел себе успокоиться и лишь мельком бросил взгляд на цветной снимок заката или рассвета в пустыне, укомплектованный верблюдами, пальмами и пирамидой. Чарли готов был поспорить на тысячу фунтов, что видел точно такой же на квартире в приморском Порткауле, где жил лет пятьдесят назад.

Возле следующего фото Чарли замер и уставился на него во все глаза.

— Господи, а это кто? В былые дни я и сам погулял бы с такой красоткой! Видать, упрямица, взгляни на ее рот! Уж она-то наверняка поступала по-своему. Всегда. Кто бы это мог быть?

Вдруг он заметил, что Питер опустился на соседний диван и смотрит в пол.

— Это Ангарад. Я никогда не думал… Мне и в голову не приходило…

— Что?

— Такой она была до болезни.

Чарли сел рядом с Питером и поставил стакан на маленький восьмиугольный столик, предположительно восточного происхождения. Седалище тотчас же почувствовало неприятный холод или сырость от диванных подушек, обтянутых кожей или синтетическим материалом.

— Что с тобой?

— Так мне и надо, зря я сюда пришел. Ангарад была еще красивее, чем на фото, особенно когда я увидел ее впервые. Я оставил Рианнон из-за нее, а не ради Мюриэль… Мюриэль появилась позже. Я не хотел бросать Рианнон…

Лицо Питера побагровело, он схватился за грудь и шумно втянул воздух, как будто собирался заплакать.

— Принести тебе что-нибудь? — спросил Чарли.

— Просто посиди так, чтобы они меня не увидели. Спасибо. — Питер торопливо достал маленький цилиндрик и вытряхнул из него белую таблетку. — Побудь со мной еще немного, и все пройдет.

Питер положил таблетку под язык и теперь сидел неподвижно, с закрытыми глазами. Его тело подрагивало, а один раз лицо исказила гримаса, и он дернулся так сильно, что Чарли испугался — не умирает ли. Сам Чарли тоже молчал, не убирал руку, на случай если Питер захочет за нее подержаться, и прислушивался к разговору остальных, чтобы вовремя заметить паузу или всплеск интереса к ним с Питером. Правда, он не знал, что в этом случае делать. Электрический камин негромко гудел. Действительно, вскоре к Питеру вернулся нормальный цвет лица, дыхание стало ровнее. Еще через минуту он открыл глаза, слабо улыбнулся, не разжимая губ — как всегда в последнее время, не хотел показывать зубы, — и глотнул из своего стакана. Питер пил виски с водой — с недавних пор он отдавал предпочтение этому пойлу вместо старого доброго джина (по его словам, джин нагонял на него тоску) и низкокалорийного тоника (в котором треклятых калорий все равно было не так уж мало).

— Уф, похоже, отпустило. На чем я остановился?

— Что? Ну, мы говорили об Ангарад. Ты уверен, что хочешь…

— Да. Мне гораздо лучше. Спасибо, что сидишь со мной, Чарли. Ангарад захотела… пожалуйста, Чарли, позволь мне рассказать! Так вот, Ангарад потребовала, чтобы я бросил Рианнон, если хочу встречаться с ней. Как ты справедливо заметил, она умела настоять на своем. Конечно, такая девушка… ты, наверное, меня поймешь. И поймешь еще лучше, если учтешь, что все парни — эгоистичные мерзавцы, которые млеют, когда красотки обращают на них внимание. А вскоре Ангарад еще раз настояла на своем, только теперь она сказала, что мы не должны больше встречаться. Другой мужчина… в общем…