Рим. Прогулки по Вечному городу - Генри Воллам Мортон Страница 76

Затем, как и предвидел Паттерсон, разразилась буря. Наполеон пришел в ярость — у него были совсем другие планы на Жерома. Он немедленно приказал своему брату вернуться во Францию, причем одному. Жером не послушался и не возвращался два года. А потом приплыл с женой на корабле своего тестя. Прибыв в Европу, они обнаружили, что Элизабет запрещено высаживаться на берег на территории Франции. Жером отправился один к разгневанному Наполеону, а Элизабет поплыла в Англию, где в Кэмбервилле в 1805 году родился ее сын Жером Наполеон.

В отличие от своего брата Люсьена, который также женился против воли Наполеона, но предпочел скорее отказаться от своей роли в замыслах могущественного брата, чем от жены, Жером малодушно уступил императору. Так как Пий VII отказался аннулировать брак, государственный совет Франции издал декрет о разводе. Жерома отправили в море, и два года спустя он стал королем Вестфалии и женился на принцессе Екатерине Вюртембергской. Наполеон определил Элизабет Паттерсон ежегодный пенсион при условии, что она останется в Америке и откажется от фамилии Бонапарт, что она и сделала. Когда Наполеона сослали на остров Святой Елены, она почувствовала, что действие договора вот-вот прекратится, и оформила в Мериленде развод с Жеромом специальным законодательным актом, после чего отправилась в Европу.

Прибытие привлекательной, остроумной молодой американки, родственницы Бонапарта, с ее странной историей и красивым сыном, вызвало сенсацию, особенно среди членов клана. Полина Боргезе пригласила свою американскую невестку в Рим и ввела ее и Жерома Наполеона в свет. Все прочие Бонапарты были добры и благожелательно настроены, но, как скоро поняла Элизабет, все они либо всегда находились в трудном финансовом положении, либо промотались, так что материальной помощи от них ждать не приходилось.

Элизабет была циничной и амбициозной женщиной, и ее главными целями в жизни были деньги и положение в обществе. Ей был свойствен снобизм, как, впрочем, и большинству людей в XIX веке. Она презирала Америку и американцев. За время своего пребывания в Европе — а она прожила там лет двадцать пять — она написала огромное количество писем своему отцу: о деньгах, положении в обществе и о том, как она ненавидит родину.

«Я так ненавидела жизнь в Балтиморе, — пишет она в одном из писем, — что при мысли о том, что мне предстоит провести там всю жизнь, мне приходилось собирать всю волю в кулак, чтобы не покончить самоубийством». Американские мужчины, по ее мнению, были невыносимы. «Все они торгаши. А коммерция, хоть и наполняет кошелек, зато сушит мозги. У них, кроме их бухгалтерии, ничего нет в голове». Еще она считала их глуповатыми в отношениях с женщинами. «Женщины всех стран, — писала она, — очень хитры в обращении с мужчинами. В Америке они особенно преуспевают, потому что мужчины здесь отстают в знании человеческой натуры примерно на век…»

Вращаясь в европейском обществе, она сделалась более царственной, чем даже особы королевской крови. Несмотря на то что Жером обошелся с ней таким постыдным образом, она всю жизнь гордилась тем, что была замужем за братом Наполеона. Какой прекрасной женой она могла бы быть самому Наполеону! Будь Элизабет Паттерсон императрицей, могло бы не случиться Ватерлоо.

Голубой мечтой Элизабет был блестящий европейский брак ее сына. К сожалению для нее, он вернулся в Америку один и женился на девушке из Балтимора. Она узнала эту новость во Флоренции. «Когда я впервые услышала о том, что мой сын опустился до женитьбы на девице из Балтимора, я чуть с ума не сошла, — писала она отцу. — Я воспитывала своего сына для жизни в Европе. Я всегда твердила ему, что нельзя жениться на американке».

За этим ударом последовал другой, почти такой же жестокий. Умер Паттерсон, оставив дочери гораздо меньше, чем она предполагала, и отомстил ей словами завещания: «Моя дочь Бетси всю жизнь была непослушна и никогда не считалась с моим мнением и моими чувствами. Честно говоря, она причинила мне больше беспокойства и неприятностей, чем все остальные дети, вместе взятые, и ее безрассудство и непослушание стоили мне больших расходов».

Она вернулась в Америку в сорок девять лет. Приобрела репутацию ужасной скряги. Жила в пансионах Балтимора, как будто у нее не было ни гроша. Она превратилась в забавный персонаж: появлялась всегда с красным зонтиком и ковровой сумкой. А у себя в комнате держала чемоданы, полные модных в прошлом европейских нарядов. Элизабет часто доставала бальное платье, подаренное ей Полиной Боргезе, и очень берегла смокинг мужа, который он надевал на свадьбу. Любила поговорить о своих былых победах и однажды спросила кого-то, кто недавно приехал с континента, не слыхал ли он там о ее красоте. Она умерла в девяносто четыре года и оставила состояние в полтора миллиона долларов. Мать балтиморских Бонапартов, которая по праву могла бы быть королевой, скончалась в 1879 году, и большая часть ее состояния досталась двум ее внукам, Жерому Наполеону и Чарлзу Джозефу.

Жером стал выдающимся военным и, уйдя из американской армии, служил во Франции под командованием своего кузена, Наполеона III. Он был в Балаклаве, Инкермане и Седане и сопровождал императрицу Евгению в ссылку в Англию. Младший брат, Чарлз Джозеф Бонапарт, стал секретарем военно-морского ведомства в администрации Теодора Рузвельта в 1905 году, а позже — министром юстиции Соединенных Штатов.

Американская ветвь рода Бонапартов пресеклась в 1945 году, когда бездетный старый джентльмен по имени, конечно же, Жером Наполеон, споткнулся о поводок собачки своей жены, упал неподалеку от Центрального парка в Нью-Йорке и умер от полученных повреждений. Но род продолжается по женской линии на континенте, и мысль об этом компенсировала бы Элизабет Паттерсон многие печальные моменты ее жизни.

Наполеон намеревался сделать Рим своей второй столицей и мечтал, подобно Августу, смотреть на него, стоя на Капитолийском холме. Несмотря на то, что его войска заняли Рим, что он заставил отречься одного папу, унизил другого, ему так и не удалось насладиться своим триумфом. Его влияние на Рим и Италию было так велико, что невольно ищешь какой-нибудь его вещественный знак. Но есть лишь Пьяцца дель Пополо и сады Пинчьо, которые переделали его архитекторы.

Казалось, мысль о Риме никогда его не покидала. Когда родился сын Марии-Луизы, ему присвоили гордый титул «короля Рима», который по праву принадлежал папе. Это был молодой человек, известный бонапартистам как Наполеон II, прочим — как герцог Рейхштадтский, романтики же называли его Орленком. Он умер в двадцать один год.

Всем, кто хотел бы побольше узнать обо всем этом, следует отправиться в музей Наполеона, помещающийся в палаццо Примоли в конце Виа Кондотти. Здесь можно увидеть портреты и семейные реликвии Бонапартов, автографы, письма, императорское одеяние и столовые приборы. Есть отдельный зал, посвященный веселой Полине. Я подумал, что несчастную и глубоко заблуждавшуюся Элизабет Паттерсон стоило бы представить хотя бы одним снимком, ведь она жила уже во времена фотографии. Одна из самых трогательных реликвий — маленькая коробочка драгоценного дерева, в которой хранится молочный зуб Орленка.

4

Должно быть, никто не приводит своих портных в такое отчаяние, как священники: эти выцветшие сутаны, старые шляпы, широконосые нечищеные туфли! Возможно бешеные нападки святого Иеронима на священников-франтов V века с завитыми и надушенными локонами, передвигающихся на цыпочках, чтобы не испачкать обувь, до сих вызывают леденящий душу страх у всех тайных церковных браммелистов. [92]Хотя, если кто желает посмотреть, как красив может быть священник, тому следует отправиться в мастерскую Гаммарелли или к другим портным для людей духовного звания на Пьяцца делла Минерва, недалеко от Пантеона.