Крыши Тегерана - Махбод Сераджи Страница 77

— Еще одну историю, пожалуйста, всего одну! — шепчет ребенок.

— Тише! — в ответ.

Я открываю глаза. Ничего.

— Зари! — непроизвольно произношу я.

Я весь обращаюсь в слух. Подхожу к стене, отделяющей дом Зари от моего. Я прижимаюсь ухом к камню — ничего, кроме полной тишины. Был ли это сон? Похоже на то, и, вероятно, я все еще сплю, а иначе как мог целый мир погрузиться в абсолютное безмолвие? Оглядываясь по сторонам, я ощупываю кирпичную стену руками, чтобы увериться в том, что существую в мире, сделанном из твердых материалов. Я не сплю.

Мне хочется заглянуть во двор к Зари. Я бегу к лестнице и взлетаю на третий этаж, перескакивая через две-три ступени. Открыв дверь на балкон, я устремляюсь к краю, откуда можно заглянуть во двор.

Там никого нет.

Наклонившись, я пытаюсь высмотреть кого-нибудь на террасе первого этажа. Никого. Тогда я смотрю на окно комнаты Зари на третьем этаже. Шторы плотно задернуты. Весь дрожа, я расхаживаю взад-вперед по балкону.

— Это мне только приснилось, — шепчу я. — И потом, Кейван ведь мог просить Переодетого Ангела рассказать еще одну историю, как он просил, бывало, свою сестру?

Я пытаюсь внушить себе, что мое подозрение абсурдно, нелепо и совершенно бестолково, — и не могу. Измученное сердце отвергает доводы разума.

«Она не могла так со мной поступить», — мысленно повторяю я. Как бы ни сложились обстоятельства, она никогда не причинила бы мне такую боль.

Но что, если Переодетый Ангел — это моя Зари, прячущая под покрывалом обожженное лицо? Зачем она стала бы это делать? Разве она не знает, как несчастна без нее моя жизнь? Не знает, какое страдание причиняет мне ее уход? Я опускаюсь на корточки, прислоняюсь спиной к низкой стенке и, чтобы не разрыдаться, впиваюсь зубами в руку.

— Господи, прошу тебя, верни мне Зари! — кричу я, с запозданием вспоминая, что больше не верю в Бога.

Я снова бросаю взгляд в пустой двор. Все вокруг замерло, словно мир задержал дыхание в ожидании разгадки этой тайны. Я мчусь к себе в комнату и смотрю по сторонам, сам не зная, что именно хочу найти. Потом бегом возвращаюсь на террасу, чтобы глубоко вдохнуть свежего воздуха. Жаль, что со мной нет Ахмеда и Фахимех. Я сажусь на стенку и пытаюсь сложить кусочки этой головоломки, но буря чувств все дальше и дальше уносит меня от берегов здравого смысла.

Я стараюсь сосредоточиться на том моменте, когда услышал шепот Кейвана: «Еще одну историю, пожалуйста…» Было ли это во сне? Или я действительно слышал его? Что я слышал перед этим? Машину со сломанным глушителем! Есть ли у кого-то в нашей округе машина со сломанным глушителем? Если тот звук был реальным, то и шепот Кейвана тоже. Что еще я слышал? Как дерутся и шипят друг на друга коты. Эти звуки были, пожалуй, настоящими. Зачем бы мне стали сниться дерущиеся кошки? Но у наших соседей нет кошек — наверное, это были бездомные.

Я думаю о тени, которая следит за мной по вечерам. Я знаю, что это Переодетый Ангел, но зачем ей следить за мной, если только это на самом деле не моя Зари? Теперь я знаю, что именно ее чадра на днях трепетала под ветром. Все начинает обретать смысл. «Переодетый Ангел ничего не делает поспешно, — сказала как-то Фахимех. — Она скользит, как весенний ветерок, — спокойно, нежно и неторопливо. В ней нет суетливости». Тогда почему, возвращаясь из булочной по утрам, она всякий раз идет так быстро? Женщина под покрывалом — не Переодетый Ангел. Это Зари, которая прячется от меня — или потому, что так ей велела САВАК, или потому, что не хочет, чтобы я видел ее обожженное лицо. О, моя бедная, милая маленькая Зари!

Однажды она сказала, что хочет стать знатоком в толковании поэзии Хафиза. Как я мог не понять этого, неотрывно глядя на нее по вечерам через неплотно задернутые занавески? Переодетый Ангел знает всего Хафиза наизусть. Она не стала бы читать «Диван», потому что он целиком у нее в голове. Именно Зари читает эту книгу, пытаясь заполнить одинокие вечера. А сегодня днем я обнаружил в их доме тот рисунок, на котором Зари изобразила меня и мою таинственную женщину. Вероятно, ей удалось каким-то образом забрать его из моей комнаты, пока я был в больнице. И потом, всплеск чувств у господина Надери — теперь все это обретает смысл. Он сказал тогда, что хотел бы предложить мне другой выбор, и в тот момент Зари подошла к нему, обняла и прошептала что-то на ухо. Переодетый Ангел очень религиозна и не стала бы обнимать мужчину, не кровного родственника!

Склонившись, я плачу от радости и печали, от восторга и жалости. Потом я закрываю глаза и поднимаю голову к небесам, понимая, что впервые с тех пор, как я пришел в себя в клинике, с моей души упал тяжелый камень. И дышать стало легче, по крайней мере на время.

Что делать? Мне нужен план действий. Где же Ахмед? Он так необходим мне сейчас! Может быть, они с Фахимех знают обо всем, что произошло, но молчат, чтобы защитить от САВАК меня и Зари. Потом вдруг до меня доходит, что менее чем через неделю я уезжаю в Соединенные Штаты. Этого не должно случиться — теперь, когда моя Зари вернулась ко мне! Учитывая эти обстоятельства, поездку надо отменить. Надо позвонить всем гостям и отменить прощальный вечер. Но как мне подступиться к Переодетому Ангелу и узнать правду? Это приведет в замешательство ее родных. Кроме того, раз уж речь идет о САВАК, нужно подумать о безопасности. Я не хочу, чтобы САВАК снова забрала моего ангела.

Сбежав по лестнице в кухню, я выпиваю пару глотков отцовской водки, отчего немедленно согреваюсь и успокаиваюсь.

— За тебя, любовь моя, — шепчу я. — Воскреснув, я надеюсь, и молюсь, и возвращаюсь из небытия в жизнь.

Я перелезаю через стену и сажусь на то же место, где мы, бывало, сидели с Зари. Я вспоминаю сон, приснившийся, когда я в последний раз был здесь. Теперь я уверен, что это не было сном. Она наяву держала меня в объятиях. Она сказала, что хочет согреть своего любимого. Моя бедная маленькая Зари. «О господи, я так тебя люблю. Я так безумно по тебе скучаю».

В ту ночь я замерзал и был словно в бреду. Зари увидела меня из окна и вышла с одеялом. Она укутала меня и всю ночь согревала, шепча на ухо, что боится, как бы ее возлюбленный не простудился, и позаботится о том, чтобы этого не случилось. Конечно же, то был не сон!

Мысли перескакивают с одного на другое. Я не могу сосредоточиться. В голове проносятся воспоминания о том дне, когда она подожгла себя. Дни, проведенные в клинике, удушающая депрессия, страх навсегда потерять Ахмеда, безумный старик, Яблочное Лицо… «О господи, ну почему жизнь так жестока?» Думаю, я не выдержал бы, если бы мне пришлось пережить все это опять.

Потом мои мысли обращаются к Зари — живой и дышащей одним воздухом со мной, возможно, думающей обо мне в этот самый момент. Неудивительно, что я столь сильно ощущаю ее присутствие. Именно это каждый вечер притягивало меня к ее окну. И что еще может означать сон о том, как я с Переодетым Ангелом стою на вершине горы, если не то, что в душе Зари хочет снять покрывало, открыв свою тайну?