Матани - Артур Каджар Страница 8

– Тебе чего, малявка? Жить надоело?

Каренчик сзади взял меня за рукав.

– Пойдем отсюда, – он чуть ли не плакал, – не связывайся с ним.

Кучерявый сплюнул нам под ноги и отвернулся. Все расступились, и он прошел вперед, а я, выдернув руку, которую держал Каренчик, пошел за ним.

– Это нечестно, отбирать у других! И потом, он мне кинул!

Кучерявый обернулся.

– Да ну? Чем докажешь? Мы все вместе там были. – Он развел руками и его глаза сузились. – Вообще-то я первый чуть не поймал, а этот шустрик вырвал у меня и хотел убежать. Не веришь, можешь у остальных спросить, – он мотнул головой в сторону мальчишек.

Развернув сверток, он бросил бумажку на землю и радостно присвистнул.

– Ого, какой классный!

Тут к нему подбежали два его дружка, и кучерявый, надев золотисто-черный перстень на средний палец, стал хвастаться перед ними. Я понял, что ничего не получится. Затем нагнулся и подобрал с земли бумажку, в которую был завернут матани. Расправив ее, я увидел, что на ней мелким почерком что-то написано. Сунув бумажку в карман, я повернулся и пошел назад. Малышня все не расходилась, обсуждая происшедшее. Каренчик, явно чувствуя себя героем, стоял в центре и объяснял вновь прибывшим, как он чуть было не стал обладателем матани, практически держал его в руке.

На обратном пути к дому мы с ним еще немного посетовали на отвернувшуюся от нас удачу, потом я вспомнил про бумажку и достал из кармана. Уже немного стемнело, поэтому мы зашли в наш подъезд, поднялись на второй, освещаемый этаж и уселись на подоконнике. Каренчик достал из кармана маленькую лупу. С помощью таких луп мы обычно поджигали бумажки и травинки, направляя на них солнечный луч, либо поджаривали муравьев. На лицевой стороне бумажки было всего лишь одно слово из четырех букв. На обратной стороне очень мелко был написан какой-то текст, но даже с помощью лупы нам не удалось ничего разобрать, какой-то бессмысленный набор слов, в основном незнакомых.

– Зашифровано, что ли? – я покрутил в руке бумажку. – А что это за слово? «Г», потом вроде «н»…

– Нет, это не «н», – Каренчик поднес лупу и ахнул, – это «р», Грзо!

Мы оторопело уставились друг на друга. Имя Грзо было известно в городе всем от мала до велика. Авторитетный криминал, которого мало кто из нас видел, но о котором ходило всегда очень много слухов. Взрослые его имя произносили с уважением, в драках и разборках часто пострадавшая сторона грозилась пожаловаться ему, но реальным знакомством с ним могли похвастать немногие. Дом Грзо находился на отшибе, высоко на склоне горы, и до него было непросто добраться, потому что вначале надо было пройти через развалины разрушенного от землетрясения старого города. А еще ходили слухи, что дом Грзо охраняют огромные, как телята, волкодавы.

– Так что получается, этот матани был для него? – Каренчик округлил глаза.

– Дурак ты! Зачем ему матани? Матани – это всего лишь подарок, чтобы взамен кто-то передал Грзо это письмо.

Каренчик поежился и отодвинулся от меня.

– Не-а! Я не буду.

Я забрал бумажку и презрительно посмотрел на него.

– Никто тебя и не просил. Все, пока, я пошел.

Зайдя в квартиру, я постарался незаметно пройти в комнату, но мама перехватила меня.

– Где шляешься? Боже мой, что с рукой? Ну-ка, пошли в ванную, промыть надо и йодом смазать.

На кухне сидел папа, которой собирался на работу, и ел суп из глубокой тарелки, заедая хлебом.

– Что с рукой? – в свою очередь, поинтересовался он.

– Упал, – коротко ответил я и уселся за стол, стараясь не смотреть на него. Мама подала мне мою любимую тушеную фасоль и уселась с нами. Мы молча ели, и я уже почти закончил, когда папа вдруг спросил:

– Как в школе? Четверть на отлично получается закрыть?

Я кивнул, доедая фасоль, по-прежнему не глядя на него.

– Послушай, – папа отодвинул тарелку и обратился к маме. – Может, давай купим ему тот пистолет, с пульками?

Я быстро посмотрел на него и отвел взгляд.

– Да, – поспешно сказала мама, – конечно, давай купим, раз четверть на отлично закрывает. Сходим на днях в универмаг? – обратилась она ко мне.

Я исподлобья посмотрел на маму. Значит, папа рассказал ей, что произошло днем, и теперь они вдвоем пытаются умаслить меня. Я грезил игрушечным оружием, знал назубок все модели, которые продавались в универмаге, и особенно не мог дождаться, когда мне купят пистолет «Вальтер ПП». Но прощать папу все равно не собирался.

Я отодвинул тарелку, слез со стула и сказал:

– Спасибо. Да, пойдем.

Я доделал уроки, почистил зубы и улегся в кровать с книжкой. Сестренка в соседней кровати негромко играла с куклой, когда зашла мама и потушила свет со словами «Пора, детки. Спокойной ночи».

Я достал из-под подушки заранее припасенный фонарик.

Сестренка прошептала:

– Сердишься на меня?

Я промолчал, и она захихикала:

– Опять читать будешь под одеялом? Ну ладно, не бойся, никому не скажу.

Я немного почитал «Остров сокровищ», потом потушил фонарик, отложил книжку и завернулся в одеяло. «Вальтер ПП»! С раннего детства я не признавал никаких игрушек, кроме ружей и пистолетов, и мог часами сидеть в воображаемых засадах и изображать из себя охотника. Папа не разделял моего увлечения, вообще у него был какой-то бзик против охоты и оружия. Может, из-за того, что в войну погиб его отец, может, просто боялся оружия, не знаю. «Уж если и охотиться на живность, – говорил он, – то только с фотоаппаратом». Но с другой стороны, папин младший брат, мой дядя, – он охотник. Да и многие у нас занимаются охотой, благо в лесистых предгорьях кто только не водится – волки, лисы, зайцы, медведи, козлы и кабаны. Моей мечтой было побывать на охоте, и дядя как-то даже хотел меня взять с собой, но папа категорически запретил это делать и даже поругался с братом. Ну что это за мужчина, который оружие не может взять в руки? Трус, одним словом.

Мысли вернулись к посланию для Грзо. Как быть с запиской? Синеглазый зек ведь недаром делал знаки, он кинул мне матани, чтобы я отнес послание Грзо. Но почему я? Что я отвечу, когда он выйдет из тюрьмы, найдет меня и спросит, почему я не выполнил его просьбу? Или Грзо каким-то образом прознает, что записка была у меня? Я перевернулся на другой бок. Интересно, что там написано? Очевидно, что-то очень важное, иначе зачем было зашифровывать? А вдруг там написано про какой-нибудь клад? Синеглазый понял, что ему не удастся сбежать из тюрьмы, и решил рассказать Грзо, где он спрятал клад? В другое время я бы рассказал папе и он посоветовал бы, что делать, а возможно, и расшифровал бы записку… Но теперь об этом нечего было и думать. Может, к дяде пойти? Поразмыслив немного, я отмел и эту мысль. Записка ведь секретная, и значит, никому из взрослых ее нельзя показывать. Да и вообще никому… Только Грзо. Я еще немного поворочался и уснул.